Читать книгу КЛУБCLUBКЛУБ. Мемуары от третьего лица - Игорь Майоров - Страница 15

Остальные люди тоже попадали в число сотрудников клуба достаточно случайно, в основном по стечению обстоятельств и в силу личного знакомства с Новаком, Паперными или кем-то еще, кто стал сотрудником клуба раньше. Так в разное время и при разных обстоятельствах в ТАРАКАНЕ оказались Александр Сообщиков и Сергей Зюзько. Они интересны для нас еще и тем, что являются одними из главных героев всего этого повествования. К тому времени и тот и другой были знакомы с М. уже много лет. Они вместе учились в МВТУ, жили в одном общежитии, сначала в Ильинке, потом в Лефортово и не утеряли связь после окончания учебного заведения. Почему-то почти мгновенно распались связи с московскими однокашниками, а отношения с соратниками по общежитию оказались прочны и долговечны, в том или ином качестве они продолжаются и сейчас в момент написания этих строк. Так получилось, что и Сообщиков, и Зюзько вместе с М. будут участвовать во многих клубных проектах, их отношения не всегда будут безоблачными, траектории жизни будут иногда расходиться и снова сближаться – ну в общем сами увидите.

Сейчас уже и не вспомнить, когда именно в БЕЛОМ ТАРАКАНЕ появился Зюэько, понятно только, что это произошло достаточно быстро. Начиналось все в этом, и других подобных случаях с обычных дружеских визитов об выпить рюмку водки или же кружку пива и как-то очень быстро заканчивалось заключением устного контракта. Письменных договоренностей и официальных трудовых соглашений Новак с сотрудниками не заключал.

Сообщиков тоже вначале появлялся в клубе как посетитель. В тот период он занимался продажей «Кока-колы» и всякой другой сопутствующей воды, так что вскоре клуб стал одним из постоянных клиентов. Большая часть платы за газированные напитки естественно оставалась в стенах клуба в виде платы за напитки другие, более горячительные. То есть фактически имел место модный в те времена бартер. Время от времени Сообщиков становился барменом, но сейчас мне кажется, что все-таки не работал постоянно, может быть заменял кого-то? В качестве бармена прославился тем случаем, когда Олег Ферштейн, театральный режиссер, а ныне вроде как и голландский фотограф, о котором мы уже вспоминали, попросил его добавить в томатный сок табаско. Александр Николаевич не знал, что соус этот добавляется каплей, для экстремалов двумя, и щедро влил в сок изрядное количество. Эффект понятен – выпученные глаза, руки то ли машут во все стороны, то ли хватаются за горло, то ли и то и другое одновременно. Серьезно никто не пострадал, необходимый опыт был приобретен. Уже осенью, когда время пребывания в ТАРАКАНЕ бауманской группировки подходило к концу, Сообщиков стал штатным закупщиком клуба. В принципе со своими обязанностями он справлялся – хотя некоторые, особо язвительные дамы типа Анны Киртоки (как она-то появилась в клубе, из театра «Эрмитаж» наверное, с которым все это дело было связано) были чем-то конечно недовольны, но всегда и всем довольным быть нельзя. Однажды, помнится, Анна подошла к М. и язвительно донельзя сообщила ему (от слова Сообщиков, шутка была такая, Санечка иногда говорил, что его фамилия от слова «сообщить»), что дескать вот твой друг сахара не купил. Теперь придется кофе со сгущенкой подавать. Выждав пару минут М. обратился к Олечке, которая работала в этот день на пару с Анной в кухонном блоке:

Оля побежала и принесла, озабоченно сказав:

Когда М. и Зюзько ушли из этого заведения и вовсю строили свой клуб, о котором будет рассказано чуть позже, Сообщиков продолжал работать закупщиком, успевая наряду со снабжением работающей точки общепита кормить и поить строителей новой, причем, что греха таить, временами за счет первого. Ну да эти прегрешения мы благополучно спишем за давностью лет.

Наш рассказ о сотрудниках мы начали с Зюзько и Сообщикова собственно потому, что они вместе с М. будут появляться на этих страницах великое множество раз. Однако по справедливости рассказ следовало конечно начинать с Зубаткина.

Зубаткин. Александр Сергеевич Зубаткин. (Фанфары!) Первый бармен БЕЛОГО ТАРАКАНА. Постарше всех остальных, тогдашних, ему, наверное, было что-то около пятидесяти. (Тогда. Сейчас нам больше). Лысый, красивый, огромные выпуклые глаза. Говорили, что он доктор психологии, оставивший науку. Диссидент? До сих пор не знаю, так это или это слух-легенда. Есть такая версия, что на самом деле Зубаткина оставили Паперные, дабы он приглядывал за клубом и конкретно за Новаком во время их двухмесячного мотания по голландиям. Мало ли что может натворить непривычный человек, оказавшись перед существенными запасами спиртных напитков, находящихся в его полном распоряжении. В общем-то, ничего криминального не случилось, а Зубаткин позже благополучно отошел от клубных дел, оставшись в памяти самым харизматичным из всех барменов всех заведений, в которых пришлось побывать. Александр Сергеевич, почет и уважение!

В ту историческую эпоху за стойкой, в зале или на входе часто оказывались люди другой формации, непрофессионалы, но при этом образованные, умные, нестандартные. Актеров, инженеров, художников – их заставила пойти работать в кабаки та блядская экономическая ситуация, которая сложилась тогда в России. Они многого не умели в узкопрофессиональном плане – все эти жонглирования бутылками и прочие фокусы, зато в них не было халдейства и угодничества. Человек, пришедший в клуб не ощущал себя объектом обслуживания, он ощущал себя в гостях у людей своего круга. С ним могли поговорить, его могли приложить, могли и послать – не слишком далеко, зато надолго. Поэтому, кстати во всех этих «самодеятельных» клубах бандитов было немного, им там не нравилось.

Зубаткин тоже вполне мог сказать что-нибудь нелестное кому-нибудь из своих. Впрочем, совсем чужих в ТАРАКАНЕ практически не было, поскольку клуб был закрытым и чужие сначала просто не знали о его существовании (вывески не появилось никогда по соображениям принципиальным), а потом уже не могли туда попасть. М. тоже попадал под это, когда в нерабочие дни подходил к стойке, дабы выпить что-нибудь фигурного. Зубаткин, как и Яков Розенталь, человек совсем другого поколения были консерваторами. Они искренне не понимали всех этих джин-тоников и мартини-с-соком. Захотел выпить? Выпей водки и успокойся. Впрочем, эта укоризна звучала как-то не обидно, тем более, что в конце концов искомое все-таки наливали.

Совсем по-другому выпивалось у Михаила Тополева-Солдунова, который сам, в силу каких-то неведомых особенностей своего организма, не пил спиртного никогда. При этом работал барменом. Он вообще не понимал, что другие находят в этом занятии, просто не понимал и наливал конечно, куда же денешься, но наливал со скрытым чувством мрачного недоумения. Еще Тополев-Солдунов запомнился своей двойной фамилией и прической в виде хвоста, которая, как М. тогда же объяснили, называлась «пони-тейбл». В те годы эта прическа была в новинку.

Тополев-Солдунов доработал в клубе до закрытия, открывал с Новаком бильярдную «Белый Таракан», потом еще много разных клубов, то с Новаком, то без него. Последний раз М. встречал его в бильярдной на Покровских воротах, впрочем, это было тоже много лет назад, а от описываемого времени много лет вперед. Много его прошло, времени.

Перечисление сотрудников БЕЛОГО ТАРАКАНА вообще напоминает анонс будущей клубной жизни – очень многие из работавших там тогда на долгие годы остались в этом бизнесе, вернее я бы даже сказал стиле жизни, поскольку клубы – это не всегда зарабатывание денег. Иногда даже наоборот.

Владимир Стариков попал в сотрудники из театра «Эрмитаж», как М., Яков, как Шатохин – и тоже задержался в этом движении, работал в БЕДНЫХ ЛЮДЯХ, может быть еще в каких-то заведениях, о которых нам ничего не известно. Владимир тогда был человеком прямым, во всех хитросплетениях богемной тусовки разбирался не совсем подробно и мог запросто не пустить в клуб Егора, например, Кончаловского или Александра Абдулова. История сохранила такой диалог по рации с кем-то, Зюзько кажется, сидевшим в подвале.

Александр Абдулов начинает нервничать и предлагает узнать свое всенародно известное лицо.

В итоге Абдулова конечно пустили, как и Егора Кончаловского.

От Старикова у М. осталось ощущение надежности. То есть типа спину прикроет, если что. Почему-то в ту компанию, которая затеяла ТАБУЛУ он не попал, может быть к тому времени уже ушел из ТАРАКАНА.

Откуда появился Зина, то есть Зиновий Бланк, высокий такой, красивый, мы не помним. Тоже чей-то приятель, надо думать. У него была машина ГАЗ-21, то есть старая Волга. Практически на ходу. Настолько на ходу, что на ней какое-то время ездили на закупки. Случались, конечно, с ней мелкие неприятности, ну там замок двери не открывался или глушитель отвалился. Это придавало закупочным экспедициям некую пикантность. Можно было занырнуть на заднее сиденье через открытое окно, а при проезде под мостами и туннелями грохот стоял такой, что никак невозможно было не поорать от души. Молодые были, веселые. Позже Зиновий построит (в качестве строителя вместе с Владимиром Петропавловским) еще одно культовое московское место клуб ПРОПАГАНДА. Который, между прочим существует до сих пор. А автомобиль вместе с владельцем и бессменным водителем попадет в кадр видеоклипа с участием М. И Сообщикова, но об этом позже.

Позже в клубе появлялись (и часто тут же исчезали) еще какие-то бармены, их имен и лиц история не сохранила, сохранились только разные комические и нелепые случаи, о которых в свое время.

Кроме того, в клубе работали и девчонки. Без этого нельзя. Института официанток в классическом понимании этого термина в ТАРАКАНЕ не было, то есть за выпивкой или закуской надо было идти к стойке самостоятельно. Девушки убирали со стола посуду, а в дальнейшем, когда посетителей стало побольше, сбоку от основной стойки появилось некое ответвление, на котором происходила выдача (да собственно и приготовление) еды. Это роль досталась лицам женского пола. Бармены были мужчинами (или все-таки были исключения? Не помню).

Большая часть имен и лиц улетучилась из памяти, много лет прошло, как никак. Если кто помнит больше, пусть напомнит, добавить в описание хорошего человека никогда не жалко.

Помню Юлю Брузжайте, красавицу, (они все были красавицы, или память их так сохранила), актрису театра Розовского, которая, когда ее как-то в зале игриво схватили за попу, тут же огрела охальника пустым подносом по голове. Помню Таню Драйчик, Рыжую (тут уже на вспомнить фамилию), двух сестер – одна по-моему Оля, другая Наташа.

Оля отличилась тем, что когда забредший как-то ночью, в жопу пьяный Юрий Шевчук (для Путина сообщаю, что это известный наш рок-музыкант) предлагал ей вступить с ним в сожительство, она отказала.

Но Оля нас не послушалась, да и Шевчук, кажется, предлагал ей это достаточно формально, поскольку пьян был изрядно.

Самой крутой сотрудницей была, конечно, несравненная Анна Киртоки. Анна сама по себе человек очень милый, но жесткий при этом неимоверно. До прихода в клуб она была заведующий костюмерным цехом все в том же театре «Эрмитаж». Желание построить всех и вся было выражено в ней очень сильно, таково свойство ее характера. Мы сопротивлялись (история с сахаром и другие). С переменным успехом. Впрочем, все было весело. До серьезных обид не доходило.