Читать книгу В демисезонном пальто и шляпе - Ирина Сабенникова - Страница 13

Концерт вот-вот должен был начаться, прозвенел первый звонок. Стало ясно, что Нина не придёт, а ведь именно ради неё он купил билеты на этот концерт, хотел доставить ей удовольствие, зная, что она любит классическую музыку и сама неплохо музицирует.

«Идти – не идти?» – мужчина колебался. Уходить просто так, проторчав перед филармонией битых полчаса, казалось глупо, пойти? Но ведь он не так чтобы любил Шумана, да и Шуберта, разве только Шопена… Все три композитора, исполняемые сегодня, были на одну букву, и это показалось ему значимым.

– Пойду! – решил Михаил Андреевич и, скользнув взглядом по суетящимся у входа в филармонию претендентам на лишний билетик, отдал его молодой особе, судя по всему, провинциалке, не решавшейся приставать с вопросами к счастливым обладателям билетов. Отдал просто так, повернулся и, не оглядываясь, прошёл внутрь. У него, правда, мелькнула мысль отомстить Нине и завести какую-нибудь интрижку, а провинциалочка вполне подходила для такой роли.

Первым исполнялись «Симфонические этюды» Шумана. Михаил Андреевич слушал, думая о каких-то неоконченных делах, и осознание того, что ему никак не удаётся сосредоточиться на музыке, его раздражало. Он видел напряжённую спину пианиста, следил за его руками, то стремительно бежавшими по клавиатуре, то вдруг взлетавшими вверх – и опять устремлявшимися, точно чайки в море, в пучину звуков. Его поражала техника исполнения, но не сама музыка. Мужчина повернул голову направо, туда, где, вероятно, должна была сидеть Нина, а теперь, затаив дыхание и впитывая в себя каждый звук, сидела другая женщина.

«Пожалуй, после концерта её можно будет проводить до гостиницы», – мимоходом подумал он.

Объявили 5-ю симфонию «Си-бемоль мажор» Шуберта. Михаил Андреевич облокотился на левый подлокотник кресла, выбрав то положение, при котором ему удобнее было наблюдать за соседкой, и тут вдруг почувствовал, что поверх его руки легла другая, лёгкая и трепетная рука женщины. Сначала он хотел убрать свою руку и извиниться, но не решился: рука незнакомки слева, видеть которую он не мог, была рукой то ли пианистки, то ли весьма эмоциональной особы – её пальцы двигались в такт музыке, точно это она её исполняла. Михаил Андреевич замер. Женские пальцы то трепетно и нежно, то требовательно и настойчиво касались его руки, заставляя не только слушать, но и ощущать волнующую музыку Шуберта. Музыка завораживала его, теперь ещё и на совершенно неожиданном тактильном уровне соприкосновения, переполняя чувством счастья. Ощущая энергию женских пальцев, их жар, их нетерпение, он и сам был уже захвачен страстью, которую вложил в свою симфонию Шуберт, а теперь его заставила почувствовать незнакомка.

Музыка оборвалась неожиданно. Медленно зажёгся свет. Женская рука, только что лежавшая на его руке, непринуждённо вспорхнула, и Михаил Андреевич услышал, как женщина аплодирует исполнителю. Он немного повернул голову влево, желая увидеть ту, чьё волнующее тепло он только что ощущал. Совсем юная, почти что девочка, она хлопала, не боясь отбить ладоши, и время от времени с восторженной улыбкой поглядывала на молодого человека, вероятно её спутника, Михаила Андреевича она не замечала.