Читать книгу В демисезонном пальто и шляпе - Ирина Сабенникова - Страница 5

Дим Димыч – ботаник, довольно редкая в век технического прогресса специальность. Странным было и то, что науку эту он воспринимал не в прикладном плане, как то селекция злаковых или агрономия, а как понимал её какой-нибудь Гумбольдт – в наичистейшем, так сказать, виде. А ещё у Дим Димыча была тайная и малопонятная городскому человеку страсть к травничеству. То ли передалось ему это от его бабушки, у которой в детские годы он несколько раз гостил, то ли заворожил воображение старинный атлас растений, доставшийся ему от деда, – понять было трудно. Тем не менее все свои свободные дни молодой человек проводил в разъездах по потерянным сёлам центральной России в поисках новых трав, а заодно и всяких наговоров, заговоров и всего того, что с этими травами было как-то связано. Приятели над ним подсмеивались, мол, таким образом карьеру не сделаешь да и денег не заработаешь. Жена, а он был некоторое время женат, ушла через пару лет, сочтя его неперспективным. Однако на работе в НИИ его хотя и считали чудаком, но ценили за обширные знания и безотказность в работе. К тому же он закрывал квоту нелюбимых всеми лекций по обществу «Знание», на чтение которых соглашался только для того, чтобы побывать там, куда просто так доехать было трудно.

Как раз в августе, когда большая часть сотрудников ещё находилась в отпусках и Дим Димыч был практически единственным, кого можно было послать в богом забытый уголок, это и случилось. Железнодорожного транспорта до уездного городка Н не предусматривалось, автобусы ходили туда только утром да вечером, а дальше, бог даст, добрые люди довезут.

Впрочем, к учёному человеку из Москвы, да ещё и лектору, в провинции относятся совсем иначе, и Дим Димыч в этом убедился: его, как почётного гостя, на автостанции встретил сам председатель совхоза и довёз аж до центральной усадьбы с обещанием на следующее утро выделить транспорт и до тех отдалённых деревушек, куда он хотел добраться. Проблема была только одна – где переночевать: гостиницы в селе не предусматривалось, все же люди свои. И пришлось бы Дим Димычу коротать ночь в председательском доме, если бы не секретарша, вовремя вспомнившая, что «у Варьки Рябой дом пустует».

– Вам только одну ночь переночевать, – говорил председатель, извиняясь за то, что не оказал гостю должного гостеприимства. – У меня сын с внуками на побывку приехал, в доме яблоку упасть некуда, не взыщите. Варька – она баба хозяйственная, напоит, накормит. И дом у неё пустой, мужа-то нет. А утром я машину пораньше пришлю, чтоб Вы до жары съездить успели.

Дим Димыча удивила такая забота, ему, собственно, всё равно было, где ночевать, хоть и на сеновале. На сеновале даже предпочтительнее: звёзды, сено ещё пахнет цветами, мысли всякие приятные.

На пороге избы их встретила хозяйка, крепкая баба, покрытая тёмным платком, от чего возраст её определить было нельзя.

– Вот, Варвара, я тебе постояльца привёл, приюти на ночь. Учёный, аж из самой Москвы приехал, так что ты смотри не забижай.

Председатель, проговорив всё это скороговоркой, быстренько удалился, ссылаясь на семейные хлопоты.

– Чай, не забижу, чего мне его забижать-то? – откликнулась женщина, оборачиваясь, и, не найдя председателя, не меняя интонации, проговорила, обращаясь уже к незваному гостю: – Да Вы в избу заходите, картошка уже, наверное, поспела.

Эта мрачноватая женщина, странное поведение председателя да и одиноко стоявшая, словно на отшибе, изба несколько насторожили Дим Димыча, но выбора у него не было, и он вошёл в дом. Изба, небольшая, но светлая, была чисто убрана. На столе стоял чугунок с картошкой, миска с огурцами, хлеб, вероятно, хозяйка сама собиралась ужинать.

– Что ж это Вас из Москвы – да к нам? Дело, что ль, какое? – полюбопытствовала она, накладывая гостю полную миску рассыпчатой дымящейся картошки, принесла сметану.

– Да, дело, – всё ещё смущаясь, откликнулся Дим Димыч и пояснил: – Я ботаник, травы изучаю.

– Это ж какие такие травы? – заинтересовалась Варвара, услышав что-то знакомое в ответе постояльца. Она по-прежнему была в платке и держалась к гостю правой стороной, так что тот против света мог видеть только её чёткий профиль. Но даже так Дим Димыч понял, что ошибся в её возрасте и что женщине, скорее всего, лет тридцать пять – тридцать семь, не больше.

– Разные. Меня интересуют их свойства, ну, как травы влияют на человеческий организм.

– Доктор, что ли? – уточнила женщина.

– Нет, не доктор, – улыбнулся Дим Димыч, такое неожиданное предположение его позабавило. – Какой же из меня доктор? Я ж травы изучаю, а не людей. Правда, люди испокон веку использовали травы для лечения или для заговоров, например, приворожить кого…

– Вот оно что, – женщина мельком глянула на гостя, – травник, значит. Бабка у меня тоже травницей была.

– Так, может, Вы что помните? Знания же обычно по наследству переходят.

– Не-не, – замахала рукой хозяйка. – Бабка умерла – я ещё маленькой была, да и вообще, глупости всё это.

Женщина всячески старалась показать, что ничего она не знает, но её взгляд и то упорство, с которым она открещивалась, говорили об обратном. Но Дим Димыч настаивать не стал: по опыту знал – бесполезно это.

– А что Вы всё в платке? В избе же жарко, – спросил он, уже порядком попривыкнув к хозяйке.

– Тебя напужать боюсь, – откликнулась женщина глухо, собирая посуду со стола. – Люди боятся, чай, и ты испужаешься.

– Что ж бояться? Вы женщина молодая, не ведьма какая, – усмехнулся Дим Димыч, не заметив, что от неловкого движения хозяйки тяжёлый платок сполз ей на плечи, полностью открыв женское лицо. Страшный багровый рубец рассекал всю правую сторону лица от уха до подбородка и казался вторым ртом на этом лице, обезображивая его до неузнаваемости. От неожиданности Дим Димыч подался назад, но тут же постарался взять себя в руки. – Это кто ж тебя так? – почти шёпотом спросил он.

– Муж, кто ж ещё? Взревновал, вот и полоснул, думал, убил… А я живучая, выжила…

– Да как же в наше время?

– Бог ему судья, – пожала плечами женщина, вероятно, не желая обсуждать болезненную для неё тему и вновь накинув на голову платок. – Я Вам в горнице постелю на кровати, а сама там лягу, – она неопределённо махнула куда-то в направлении сеней.

Дим Димыч не возражал, он ужасно устал, после еды его разморило, и как только голова его коснулась подушки, тут же заснул.

Проснулся он неожиданно, словно от какого-то толчка. В маленькое незавешанное окно горницы заглядывала абсолютно круглая, огромная луна, точно примериваясь, как ей половчее протиснуться внутрь. В комнате было душно, и от этого ужасно захотелось выйти на улицу подышать свежим воздухом.

Дим Димыч, как был босиком, открыл дверь в сени. Там пахло травами, но среди всех запахов выделялся запах полыни и ещё чего-то, что он никак не мог определить. Аромат был приятен, немного кружил голову и волновал. Нащупав в темноте щеколду, мужчина отворил дверь во двор и замер: сверху струился удивительный серебряный свет, заливая сад, хозяйственные постройки, дорогу. Невероятных размеров луна была здесь, она висела прямо над садом, точно огромное вселенское око, гипнотизируя и подавляя.

– Во какая красавица, – услышал он голос Варвары, хотел обернуться и вдруг ощутил тепло коснувшегося его горячего женского тела и тот же травный аромат, только ещё более густой и дурящий. – Бабка в такие ночи травы и собирала, всё ж видно, что днём. А ты, значит, тоже травник.

Женщина, не стесняясь, коснулась рукой его волос.

– Надо ж, мягкие, точно у мальчонки.

Провела пальцами по шее, плечу, скользнула по руке вниз. Дим Димыч стоял, точно заворожённый её низким глубоким голосом, травным ароматом, шедшим от её горячего бесстыдного тела, луной, без всякого стеснения заглядывавшей теперь в распахнутую дверь избы.

– Иди ко мне, травник, иди, не бойся, не съем, да ночью и не видно ничего. Истосковалась я, иди.

Что это была за ночь – горячая, страстная, безумная. Никогда в жизни Дим Димыча не было таких ночей. Но из всего, что было в ту ночь, в памяти остался лишь странный, волнующий и тянущий за душу аромат трав, исходивший от разметавшихся по его лицу волос женщины, от её ласковых сильных рук, от её грудей и от всего того, что была она.

Проснулся Дим Димыч один. Хозяйки не было. На столе стояла крынка с молоком, рядом лежал хлеб.

Когда машина председателя, пыля и кашляя, проезжала через село, Дим Димыч заметил Варвару. Та шла по обочине дороги в толпе говорливых и смеющихся женщин. Всё так же покрытая тёмным платком женщина не обернулась.