Читать книгу В демисезонном пальто и шляпе - Ирина Сабенникова - Страница 14

Надписи появлялись будто сами собой: «Колька + Вика = любовь». Сначала на стене сарая, потом на площадке возле дворовой клумбы и, наконец, на асфальте перед подъездом. Колька остервенело шамкал ботинками по асфальту, боясь, что не успеет стереть. Мысль о том, что приятели увидят эту дурацкую надпись и поднимут его на смех, была непереносима.

– Кто ж это пишет?! – обида не давала мальчику сосредоточиться и подумать.

– Санька, ты писал?! – налетел он на приятеля, как только тот появился во дворе.

– Что писал? – не понял тот.

– На асфальте про нас с Викой.

– Дурак, что ли? – Санька выразительно покрутил пальцем у виска. – Надо мне очень…

«Значит, это не пацаны, тогда кто?!» – ломал голову Колька.

Вика переехала к ним в дом совсем недавно – тихая, с двумя аккуратно заплетёнными косичками, она выходила утром во двор, садилась на скамейку и читала.

– Воображала! – констатировал Санька, увидев её впервые.

– Отличница, – добавил Лёнька, – гляди, читает!

Кольке девочка понравилась – не похожая на других знакомых ему, в ней чувствовалась спокойная уверенность, перед которой пасовали все, даже задиристый Санька.

– Что читаешь? – Колька решился подойти к новенькой не сразу, да и то сделал вид, что случайно оказался рядом.

Девочка подняла мечтательный взгляд от книги. Глаза у неё были голубые с большими чёрными зрачками и очень серьёзные.

– «Чёрную стрелу» Стивенсона, – она показала обложку книги.

– Я уже читал! – с гордостью сообщил Колька.

– Тебе нравится Стивенсон? – Её взгляд выражал то ли удивление, то ли любопытство, и это его разозлило.

– Спрашиваешь, – хмыкнул мальчик. – Ты сама-то «Айвенго» читала?

– Ещё нет, – спокойно призналась девочка, вероятно, не почувствовав себя задетой.

– А я читал, я всего Стивенсона прочёл! – начал было хвалиться Колька и осёкся под насмешливым взглядом девочки.

– Всего-всего? Все триста томов?

Колька смутился, он как-то не предполагал, что кто-то столько может написать.

– Нет, те, что в библиотеке были, – буркнул он, чувствуя, что его щёлкнули по носу.

– Вот не ожидала, – девочка опять улыбнулась, но теперь уже без иронии. – А я думала, что ты как они, – она кивнула в сторону галдевших ребят, игравших в ножички.

«Прав Санька – воображала», – подумал Колька, и в то же время ему было приятно оттого, что она выделила его из всех дворовых ребят, он даже почувствовал некоторую гордость.

– А как тебя зовут? – спросил Колька, не придумав ничего другого и решив, что по большому счёту девчонка ничего себе.

– Вика, – откликнулась та, – а тебя Коля, я знаю.

Колька покраснел: Колей его называла только мама.

«Надо же, какая наблюдательная, – подумал он, – сидит себе и сидит на скамейке, а оказывается, всё слышит, девчонка, они все такие».

Через день они опять встретились во дворе. Вика уже прочитала «Чёрную стрелу» и теперь читала Майн Рида.

– «Всадник без головы», – угадал Колька, едва глянув на обложку. – Я читал, классная книжка!

– Мне тоже нравится, страшно только, – призналась Вика и вдруг спросила: – А кто этот всадник?

Колька почесал затылок, думая, стоит пойти играть с ребятами в чижа или остаться. Любопытство, с которым на него смотрела девчонка, подкупало, и он остался.

– Кто-кто, ясное же дело, – мальчик начал рассказывать не торопясь, но тут же сам увлёкся и через некоторое время уже размахивал руками, целился из мнимого пистолета и вообще чувствовал себя подлинным героем. Девочка смотрела на него заворожённо, и от этого её внимания Колька почувствовал такую гордость, какой он никогда прежде не испытывал, даже когда рассказывал что-нибудь ребятам.

Встретились они с Викой и на следующий, и на другой день. Кольке было интересно разговаривать с ней, девочка много знала и ничуть при этом не задавалась, как ему показалось поначалу.

Ребята относились к их дружбе снисходительно, особенно не дразнили, разве только кто заметит между прочим: «Во, парочка пошла». Кольку это особенно не беспокоило, и они с Викой продолжали дружить, а чтобы не привлекать к себе внимание дворовой компании, уходили в соседний сквер, где стояли скамейки, или ещё дальше, на бульвар.

– Смотри, сын-то как переменился, вырос, что ли? – услышал Колька как-то раз разговор родителей.

– Cама не пойму, в чём дело: в футбол до упаду не гоняет, читает. Всю школьную программу уже прочёл…

И тут эта надпись – «Колька + Вика = любовь».

– Кто же её написал?!

В один из дней Колька проснулся раньше обычного и, немного помаявшись дома, выкатился во двор. Двор был пуст. На вытоптанной траве ещё блестела ночная роса, в кустах разросшегося жасмина щёлкала какая-то птаха, ожидая, когда солнечные лучи дотянутся и до неё. И тут Колька заметил новую надпись. Большими печатными буквами мелом на тёмных воротах гаража уже было выведено «Колька +».

Мальчик бросился к писавшему, схватил за плечо и что было сил развернул к себе.

– Нинка?! Это ты?! Ты всё это писала, да?!

Колькой со злостью тряс девчонку за плечи:

– Ты зачем это делаешь, дура?!

Нинка, бледная, насмерть перепуганная, молчала, и вдруг крупные слёзы потекли по её щекам, и тут её прорвало:

– Ну я, я писала… А ты зачем с ней?! Я же тебя люблю, а ты с ней!..

Она выкрикивала слова беспорядочно и зло, словно те ей мешали.

Колька растерялся, такого он не ожидал. Маленькая Нинка, рыжая, с вечно торчащими в разные стороны непослушными волосами – и тут на тебе.

– Я всегда тебя любила, всегда! А она только приехала – и ты, предатель!..

Выкрики сменились рыданиями, и Кольке вдруг стало её жалко.

– Ну ладно, ладно, не реви. – Он отпустил её плечи и, не зная, куда деть свои руки, засунул те в карманы.

– Я думала, ты со мной дружить будешь, а ты… – Нинка опять всхлипнула, правда, уже не так громко.

– Перестань реветь!

Пальцы нащупали завалявшийся в кармане носовой платок, Колька достал его и протянул девчонке.

Нинка вытерла слёзы. Лицо её порозовело, сквозь полупрозрачную кожу у виска была видна пульсирующая жилка. Прядки вьющихся рыжих волос падали на лоб.

«Симпатичная…» – вдруг подумал Колька, сам удивляясь этой своей мысли.

– Будешь со мной дружить? – Нинка чисто по-женски уловила колебания в душе мальчика.

– Ты правда меня любишь?

О любви было написано во всех тех романах, которые Колька читал, но слишком туманно и неопределённо. И вот теперь он услышал это от девочки, и ему хотелось, чтобы она это повторила.

– Я всегда тебя любила! – с жаром произнесла Нинка, и у Кольки ёкнуло сердце. – Та, новенькая, – она же только книжки любит, а не тебя! – выставила последний свой аргумент девочка. – А я – тебя.

Упоминание о Вике смутило мальчика, и он готов был уже пойти на попятный, но Нинка в упор смотрела на него своими зеленовато-карими глазами, в которых так и вспыхивали странные нетерпеливые огоньки.

– Будешь со мной дружить?!

– Буду, – сдался Колька.

– Тогда ты той, задаваке, скажи, что со мной теперь дружишь, – наставляла приятеля Нинка. – Пусть одна сама книжки читает. Тоже мне умная – только приехала, а уже…

Часам к десяти во двор вышла Вика.

– Ну что, пойдём погуляем? Я вот что раздобыла, читал? – она показала ему книгу.

Боясь встретиться с Викой взглядом, Колька смотрел на воротничок её платья – белый с маленькими кружавчиками по краям.

– Я сегодня не могу, – произнёс он неуверенно.

– Не можешь или не хочешь? – переспросила Вика.

«И почему это нельзя дружить с двумя девочками?» – с досадой думал Колька, заставляя себя держать чертову паузу, сказать ему больше было нечего.

Не дождавшись ответа, Вика повернулась, чтобы уйти:

– Если что, я в сквере, ты знаешь.

С Нинкой было весело: она оказалась заводилой в дворовых играх и лучше всех знала те тайные места, где можно было спрятаться. Да и была Нинка своей в доску. Ребята вроде ничего и не заметили, лишь по хитрой Лёнькиной физиономии можно было догадаться, что это не так.

Июнь пролетел незаметно, в июле Колька уехал к бабушке в Коломну и вернулся лишь к школе. Нинка уже дружила с Петькой из параллельного класса и на него не обратила никакого внимания. Вика с мамой куда-то переехали, но никто не знал, куда именно. Колька оказался предоставленным самому себе.

– Может, в шашки? – неожиданно предложил Лёнька, заметив скучающего на скамейке приятеля.

– Ты что, умеешь? – удивился Колька, никогда не замечавший в том интереса к интеллектуальным играм.

– Пришлось, – Лёнька вздохнул, вытаскивая из-под рубашки чёрно-белую картонную доску и коробку с шашками. – Я теперь с Наташей дружу с четвёртого этажа, – пояснил он, – а она в шашки играть любит.