Читать книгу В демисезонном пальто и шляпе - Ирина Сабенникова - Страница 8

Дмитрий Сергеевич вошёл в вагон поезда, его купе было свободно. Мужчина по-хозяйски расположился в нём и, как всегда бывает в таких случаях, принялся смотреть в окно. По перрону шли люди, кто-то суетился, ища свой вагон, другие шли уверенно, ничуть не сомневаясь ни в себе, ни в том, что всё в этой жизни призвано служить им. Один вот такой уверенный в себе господин как раз подошёл к его вагону. Носильщик, на тележке которого стоял лишь небольшой баул и дорожная сумка, сверился с номером вагона и передал кондуктору багаж. Мужчина сунул носильщику купюру, обнял стоящую рядом с ним женщину, нарочито чувственно поцеловав её в губы, и, дождавшись, когда та войдёт в вагон, помахал рукой.

– Бывают же такие! – Дмитрий Сергеевич всегда невольно завидовал людям самоуверенным, чувствовавшим себя хозяевами жизни, он к таким не принадлежал.

«Дай Бог, никто не подсядет, хоть высплюсь», – думал он, идя в тамбур покурить.

Однако, вернувшись назад, обнаружил попутчицу и тут же узнал в ней ту самую, которую провожал замеченный им на перроне самоуверенный господин.

«Не повезло», – Дмитрий Сергеевич не успел придать своему лицу благожелательное выражение, необходимое в таких случаях, как сидящая у столика особа уже отреагировала:

– Вы что же, недовольны?! Я, знаете, тоже надеялась обойтись без соседей, но не морщусь же при виде вас.

Реакция женщины была настолько неожиданной, что Дмитрий Сергеевич даже не решился протестовать.

– Вот и не оправдывайтесь, не надо, знаю, что угадала, – женщина не сбавляла напора, сознательно желая смутить своего соседа по купе.

– Ну что делать, раз всё уже так сложилось, так тому и быть, – заключила она, вздохнув, и, взглянув на мужчину чуть более доброжелательно, предложила: – Давайте знакомиться, я Нюра.

– Анна то есть? – зачем-то уточнил Дмитрий Сергеевич. В этом «Нюра» было что-то слишком доверительное, даже интимное, и он попытался защититься холодным и почти официальным произнесением её имени.

– Чем же Вам «Нюра» не нравится? – тут же отреагировала его спутница. – Знаете, мы забываем живые человеческие имена, заменяем их аватарами какими-то, а нормальное человеческое исчезает. Вот Вас как зовут?

– Дмитрий, – представился Дмитрий Сергеевич, не решившись назвать себя по имени-отчеству, не зная, какую реакцию это может вызвать, женщина казалась ему непредсказуемой.

Соседка прекратила разговор так же неожиданно, как только что его начала, принялась доставать из сумки какие-то вещи, и, воспользовавшись этим, Димитрий Сергеевич разглядел свою спутницу. Ей было около сорока, возможно, чуть больше. Светлые вьющиеся волосы забраны на затылке в пучок, правильные черты лица. Возле глаз тоненькие лучики морщинок.

«Должно быть, близорука, а очки не носит…»

Насмешливый взгляд серых глаз прервал его наблюдения – теперь уже женщина с интересом смотрела на него, ничуть не пытаясь это скрыть.

– Да, Вы не ошиблись, мне сорок два. Я, собственно, не считаю необходимым скрывать свой возраст, – произнесла она совершенно спокойно – и вдруг как-то удивительно по-женски: – Я Вам не нравлюсь?

– С чего Вы взяли? – Дмитрий Сергеевич закашлялся. – Я этого не говорил…

– Говорил, не говорил – какая разница? Вы же так думаете…

– Ну, знаете, если Вы станете толковать всякий мой взгляд столь радикально!..

Еще чуть-чуть – и он готов был разозлиться, пойти к проводнику и потребовать перевести его в другое купе, даже доплатить тому, лишь бы не оставаться с этой взбалмошной особой предклимактерического периода.

– Ладно, не сердитесь, я же так, задираюсь. А то вошёл такой букой – всё ему не то и не так. Терпеть не могу напыщенных мужчин.

Женщина вдруг весело рассмеялась, отчего всё лицо её как-то разом помолодело.

«Да она не такая уж и стерва», – решил Дмитрий Сергеевич, понемногу успокаиваясь, хлопотать о переходе в другое купе ему уже расхотелось.

– Слушайте, а хорошо бы к нам никто больше не подсел. Представляете, – женщина сделала страшные глаза, изображая испуг, – войдёт сейчас молодая пара с ребёнком или, наоборот, бабулька с билетом на верхнюю полку – и всё наше с вами знакомство коту под хвост.

И хотя Дмитрий Сергеевич только что сам хотел избавиться от своей соседки, но представив себе разговорчивую хлопотливую старушку с некондиционным чемоданом, которой в конце концов придётся уступать место, вдруг изрёк:

– А Вы правы, пойду попрошу проводника не подселять к нам никого.

Он вышел и через некоторое время вернулся довольным:

– Ну вот, теперь не подселят, договорился.

– Вы уверены, что не подселят, точно?!

– Проводник клятвенно обещал, – мужчина помялся, стесняясь сказать, что это обещание ему кое-чего стоило, и вдруг предложил: – Не хотите в вагон-ресторан? Я не успел перекусить до поезда…

– У меня курица есть и помидоры, на двоих хватит, да и ужасно на люди не хочется, – тут же откликнулась Нюра, состроив смешную рожицу, отчего и Дмитрию Сергеевичу пришлось улыбнуться. Надо сказать, что ему и самому не слишком хотелось тащиться через три вагона в ресторан. Нюра уже доставала из дорожной сумки завёрнутую в фольгу курицу, пирожки, помидоры, ещё что-то домашнее и вкусно пахнущее.

– У меня только коньяк, – смущённо предупредил он, извлекая из своего бесформенного портфеля бутылку армянского.

– Ну вот, это же то, чего не хватало, а Вы – в вагон-ресторан! Бог знает, что там у них, а у нас всё по-домашнему, душевно, – говорила женщина, расставляя невесть откуда взявшиеся одноразовые тарелки.

Обстановка в купе переменилась, став почти домашней, напряжение, в котором Дмитрий Сергеевич находился с самого начала появления своей соседки, исчезло, и теперь казалось, что они давным-давно знакомы.

Ужин шёл своим чередом, короткие тосты сменялись разговором ни о чём, а разговор прерывался такими же ни к чему не обязывающими тостами. Оба немного захмелели. Дмитрий Сергеевич уже знал, что его спутница замужем за человеком «хорошим, ответственным», но, как он заключил, нелюбимым, что она фантазёрка, училась когда-то в Москве, но вышла замуж в провинцию и провинцию эту тихо ненавидела.

Всё это было достаточно обычно, и такого рода разговоры можно было услышать в купе любого поезда, идущего на восток или на запад – всё равно. Необычным была только сама Нюра, и чем дальше, тем больше она привлекала Дмитрия Сергеевича своей неподдельной искренностью и естественностью.

– Вам, вероятно, нужно переодеться и отдохнуть, уже довольно поздно, – спохватился мужчина, когда курица была давно съедена, а коньяк – выпит. Он поднялся, вышел из купе в тамбур, потом, поразмыслив, прошёл в вагон-ресторан и купил там бутылку сухого, сам не зная зачем.

Вернулся минут через двадцать. Женщина уже лежала на нижней полке, укрывшись простынёй, но не спала.

– Вы купили вина, это хорошо, – констатировала она. – Пожалуй, будет совсем не лишним выпить немного.

Дмитрий Сергеевич, откупорив бутылку, разлил вино по стаканам. Они выпили его почти молча.

– Я отвернусь, а Вы раздевайтесь и ложитесь, в самом деле, скоро уж и вставать, – произнесла Нюра и повернулась к стене, предоставив соседу возможность любоваться волнующим изгибом своей спины и не прикрытым простынёй округлым плечом.

Дмитрий Сергеевич наскоро разделся и лёг, чувствуя неловкость от присутствия в столь тесном пространстве купе женщины, чей аромат теперь тревожил его и возбуждал. Спать ему не хотелось, но не смотреть же в пустоту, и он закрыл глаза.

– Делаете вид, что спите?

Не сообразив, что ответить, Дмитрий Сергеевич промолчал. В конце концов, было действительно поздно и он вполне мог заснуть. Но Нюра не отставала:

– Может быть, Вы перестанете притворяться и перейдёте наконец ко мне? Вам же этого хочется. – Женщина повернулась на спину и теперь в упор глядела на своего спутника, ничуть не сомневаясь в своей правоте. – Вы же сами сказали: попутчиков не будет…

Странная это была ночь: переборка теней за окном, раскачивающиеся фонари на полустанках, шарканье ног по коридору вагона и замирание сердца всякий раз – «Неужели сюда? Нет, только не это!» Но поезд мчался вперёд, вагон уютно раскачивало, мысли и страхи тонули в сладостном ощущении, и оставалась только странная, непонятно откуда взявшаяся страсть к этой маленькой чудаковатой женщине, подчинившей его себе и теперь владевшей им в каждом его желании, каждом движении, даже в каждой его мысли.

Они проснулись одновременно, словно от толчка.

– Граждане пассажиры, поезд пребывает в столицу нашей Родины город Москву. Просьба сдать бельё.

Проводник стоял в проходе возле двери их купе, и его равнодушно громкий голос словно подводил итог всему, что только что, ещё минуту назад, казалось неизменным и вечным.

– Давайте вставать, надо же ещё переодеться, себя в порядок привести да и вещи собрать, – забеспокоилась женщина.

– Я провожу, – тут же откликнулся Дмитрий Сергеевич, готовый немедленно отправиться в обратный путь с ней, не то что на другую сторону Москвы. О своих делах он позабыл.

– Меня встречает мужнина сестра, да и вещи нетяжёлые.

Нюра уже оделась и собиралась открыть дверь купе, но, заметив в зеркале растерянное лицо соседа, помедлила. Он едва узнал её голос:

– Мы больше не встретимся…

– Никогда?!

Это «никогда» вырвалось само собой, но представить, что эту женщину, которую он непонятно почему полюбил и ради которой был теперь готов на всё, он больше никогда не обнимет, не…

– Никогда, – рассеянно улыбнулась Нюра. – Вам было хорошо, мне тоже… И знаете что… ну, чтобы Вам не так обидно было, что ли, я это сделала для себя самой, понимаете? Хотела понять – жива ли я ещё, могу ли быть любима, вот так страстно, безрассудно, на одну ночь…

– Граждане пассажиры, сдавайте постельное бельё, – нудный голос проводника точно линовал их жизнь, проводя черту под их случайной встречей, переводя в прошлое ещё такое живое, тёплое ощущение другого человека и навсегда отсекая его от настоящего. Какое оно теперь будет, это настоящее?