Читать книгу Творческие работники - - Страница 20

Проснулся Савелий с похмелья очень рано. Попробовал поднять тяжелую, как ртутью налитую, голову и, обессиленный, вновь уронил ее на подушку.

«Как же я, идиот, так надрался вчера?» – вяло шевельнулась мысль. Он с трудом разлепил веки и повел глазами. Движение зрачков толкнуло волну боли в голове. Савелий застонал и закрыл глаза. В этот момент собачка громко залаяла, и звук отдался у него внутри ударами кувалды. «Чтоб ты провалилась!» – мысленно проклял он собачку. Опять с трудом открыл налитые болью глаза, застонал и медленно стал подниматься с постели, на которой он, как только сейчас выяснил, спал не раздеваясь.

В дверь постучали, и вошла его родственница, пожилая женщина в платочке. Вмиг оценила она и поняла состояние Савелия и стала действовать. И в результате через несколько минут, пока Савелий, сжав грудь руками и тяжело дыша, ходил взад-вперед по комнате, на столе появилось все необходимое для его излечения… Откуда только взяла?

– Видно, знала, где что у мамы стоит, помогала, ухаживала, небось, за ней… – подумал Савелий.

– Ну, Савелий, давай поправляйся! – скомандовала родственница.

Раньше всего он быстро выпил рассолу и вмиг протрезвел от прохладной пряной остроты. Потом подумал и опрокинул рюмку, тут же стал закусывать брусникой… А родственница, похлопотав, несла горячее. Налила тарелку ему дымящихся жирных щей.

Похмелье медленно проходила. Головная боль, правда, не ушла, но та стеклянность, когда кажется, что от малейшего шевеления все со звоном посыплется, такое почти исчезло.

– Спасибо тебе, – поблагодарил он родственницу. – Спасла…

– Да что ты? Вижу зеленый, сразу подумала: с похмелья, небось. Дело известное. Мой сейчас поутих, а раньше так пил, прямо сил больше не было, перед людьми неудобно.

– Слушай, тетя Фрося, – перебил ее Савелий. – А ты в снах понимаешь?

– Смотря что. Бывают, конечно, сны очень серьезные, только редко. А так, чепуха одна снится…

– А к чему печь, печка снится, как будто наехала?

– Печка – это печаль. Но не всегда, смотря как снится. Вон твоей мамке снилась тоже печь, и вроде обвалилась она; обвалилась и образовался просвет. Ну вот печаль тогда как раз и рухнула, и просвет образовался. Тогда ты как раз университет закончил… А тебе как приснилось?

– Мне другое снилось, про печь это я просто так спросил.

– А… – сказала тетка и скромно поджала губы.

– Да, – произнес неопределенно Савелий. – Вот такие дела, тетя. Был-жил человек, и нету его…

Родственница вздохнула и всем видом своим показала понимание.

– А дом не хочется терять, – повернул Савелий на другое. Пусть бы тут

стоял и стоял. Смотришь, нет-нет да соберешься и приедешь… Не дадут так: сам прописаться не могу, в Столице лишусь прописки, а подходящего человека, чтоб прописать, нет…

– Тут у нас есть очень хорошая женщина, – осторожно подсказала родственница. – Честная, себя в чистоте держит…

– Сколько ей?

– Да лет пятьдесят. Зять у ней инженер, живет отдельно. Другая дочка английский преподает в школе…

– Ей что, негде жить?

– Да жить есть где, но хочет своих освободить, да и самой отдохнуть.

– Не хочется мне продавать, – тосковал Савелий. – Деньги, как вода, уйдут, а тут вроде своя нора останется, всегда приехать и отлежаться можно.

– Ты сколько тут собираешься пробыть, Савелий?

– Да чем быстрей уеду, тем лучше.

– Ты вчера, небось, поздно пришел? – спросила родственница.

– Не помню даже, – усмехнулся Савелий.

– Не очень ходи по ночам. Какой-то садист у нас объявился. Двух девок зарезал. Резал и насиловал. Да тут вот, возле тех домов, сосед вчера вышел ведро помойное выбросить, а за помойкой видит, вроде мужик на бабе верхом сидит, и звуки слышит: сопят, она стонет тихонько… Совесть, говорит, имели бы! Скоро средь бела дня склещиваться будете! А тот в ответ: «Иди отсюда, пока цел! Не твое дело и не лезь…» Сосед отошел, позвал людей; когда пришли, нашли девку всю порезанную, еще теплую. Он на ней сидел и резал, а она и хрипела… Много сейчас хулиганья стало.

– Я ж не девка, – возразил Савелий.

– Садист, знаешь, ему все равно… Говорят, сегодня нашли его. Не наш, приезжий… Я шла к тебе, встретила знакомую, у нее сын в милиции работает, она и рассказала, говорит, сегодня арестовали, и, вроде, мужик тот признал…

Савелий навострил уши.

– Вроде, лектор какой-то из Столицы. Человек как будто приличный, и смотри какое дело! Он, значит, по всяким городам ездит, лекции читает, прикрывается этими лекциями, а по ночам режет и насилует…

У Савелия сердце так и захолонуло.

– Какой лектор? – быстро спросил он.

– Откуда ж я знаю, который лекции читает…

«Накрыли лектора, – горько подумал Савелий. – Ай, молодцы! Что проще! Состряпают дело и упекут, да хоть на всю жизнь. И все по закону, не подкопаешься… Ну нет! Я этого дела так не оставлю…»

– Слушай, – сказал он, – я извиняюсь, мне бы надо тут по делам подойти. Может, эта женщина придет с тобой вместе вечерком завтра или послезавтра, а? Все обсудим… А лучше я, может, сам к вам приду. Точно не обещаю, но постараюсь. Договорились? – и, быстро спровадив родственницу, Савелий сам побежал разыскивать Кирилла Петровича. В том, что арестовали именно его, он ни на минуту не усомнился…

* * *

А в это самое время, опухший, с отросшей за ночь щетиной и совсем еще не отошедший от глубокого похмелья, сидел несчастный Кирилл Петрович перед следователем. Тут же и человек в плаще сидел. Взяли Кирилла Петровича после того, как он расстался с Савелием, но где и как – не помнил. Выключилось сознание у лектора. Очнулся тут, в камере, и так до сих пор понять не мог, чего он сюда попал и зачем?

– Ты – дух, говоришь, – меж тем говорил ему плотный следователь отеческой крестьянской наружности. – А я тебе докажу в минуту, что ты – тело, слизь! – и, сжав внушительного размера кулачище, показал его Кириллу Петровичу. – Будешь знать, как вы…ться! Из столицы! Бисер перед свиньями! Да ты хуже свиньи!

– Ничего не помню, – кротко отвечал Кирилл Петрович и просил воды.

– Не дам я тебе воды, – резал начальник. – Ничего не дам, а засажу так, что всю остальную жизнь вспоминать меня будешь!

– Что я вам сделал? – превозмогая боль и тошноту, спросил Кирилл Петрович.

– Мне?! Ты лучше подумай, что ты тем трем девкам сделал? Тоже не помнишь?

– Каким девкам? – машинально переспросил Кирилл Петрович.

Тогда начальник милиции наклонился к нему, заглянул в глаза и тихо, внушительно произнес:

– Которых изнасиловал и зарезал…

Несмотря на страшную боль в голове, Кирилл Петрович улыбнулся.

– Улыбаешься, садист! – ненавистью налился начальник. – Еще улыбаешься…

– Позвольте, – встрял тут человек в плаще, – это еще никак не доказано, что именно он это сделал.

Начальник милиции злобный метнул взгляд в сторону Плаща, но тут же видоизменил выражение лица и принужденно улыбнулся. Вышла кислая гримаса.

– Я не знаю, кто вы такой? – сказал он Плащу. – Но раз вы с ним, то не зря, видать! Смотрели бы за вашим лектором получше! Как он оказался совсем рядом? Да если б не пьян был, то и не поймали бы! Народ набежал, девка вся в крови, и этот возле мычит и бродит… Сопротивление оказал! Ругался и поносил при задержании…

– Это другое дело, – отвел хладнокровно Плащ. – Нарушал, слова произносил, сопротивлялся… Пьян был, – и он посмотрел на начальника обескураживающим чистым взглядом. – Пьян, – пояснил он еще задушевней. – А кто в таком виде не поносит и не сопротивляется? Сами подумайте?

– Пьян! – промычал начальник. – Чего ж напиваться до свинского состояния. Все пьют, но держат себя в рамках… А если ты духовная личность, тем более. Одним словом, – посуровел начальник. – Вот протокол, и я этого дела так не оставлю…

– Вы меня извините – тихо сказал Кирилл Петрович. – Ей-Богу! Ничего не помню. И как попал я туда, не знаю.

– Подписывайте! – скомандовал начальник и протянул ему ручку.

– Что подписывать?

– Протокол задержания.

– Может, я вначале почитаю, – вдруг ощерился Кирилл Петрович.

– Нечего читать, там все правильно, в трезвой памяти составлено!

Кирилл Петрович напряг расползающееся внимание и тем не менее стал читать. Буквы плавали перед глазами…

– Дайте мне воды наконец! – взорвался он.

На крик тут же в комнату вступили двое молодцов в форме.

– Я тебе сейчас дам, – зловеще пообещал начальник. – Не постыжусь товарища, – кивнул он головой в сторону человека в плаще.

– Я думаю, – как ни в чем не бывало сказал тот. – Можно было по-хорошему уладить. И на старуху бывает проруха, как говорится…

– Еще интеллигентный человек, – негодовал начальник. – «Я дух!» – кричал! Какой ты дух! Ты – пьянь и хулиган! – и в этот момент его схватило что-то в животе так сильно, что он даже скрючился. Руками обхватил себя. Лицо у начальника стало белым как бумага. Капли пота выступили на лбу.

– Что с вами? – нервно спросил Кирилл Петрович и подскочил помочь.

Милиционеры неверно истолковали его движение и ринулись к нему. В момент скрутили руки за спину.

– Отпустите его! «Неотложку» зови! – с трудом прохрипел начальник. – Язва! Из-за таких, как ты, сволочей! – он перекосился от боли и повалился на бок со стула.

В этот миг зазвонил телефон.

– Поднимите трубку! – прохрипел начальник Плащу.

Тот двумя пальцами трубку поднял, приложил ее к уху и чисто произнес:

– Отделение милиции…

– У вас там Лектор? – грубо спросила трубка. – Кто говорит?!

– Лектор у нас, – сказал человек в плаще и поглядел на Кирилла Петровича.

– С кем я говорю?! Где начальник?! – меж тем командовала трубка.

– Начальник тут, но…

– Дайте мне его, – перебил приказный голос в трубке.

– Возьмите, – насмешливо сказал Плащ и протянул трубку повергнутому начальнику милиции…

– Да, алло, я слушаю, – с трудом прохрипел тот…

– Лектора задержать! Составить на него протокол по форме. И доставить ко мне! Ясно?! С кем это я разговаривал?!

– Товарищ из Москвы… – с трудом пояснил начальник.

– Товарища из Москвы тоже доставить! – рявкнула трубка. – Ясно?!

– Ясно, – отозвался, слабея, начальник милиции и взглядом попросил забрать у него телефонную трубку. Потом он поглядел на Лектора. – Влип ты дух, – просипел. – Не знаю почему, ГБ тебя требует.

Человек в плаще тоже поглядел на Кирилла Петровича.

– Не проскочило – сказал он. – Слухи пошли. Кто это звонил? – потребовал он у начальника милиции.

– Известно кто, – корчился тот на деревянном диване. – Где эта проклятая «Неотложка»?!

– Я не про то спрашивал, – вежливо пояснил Плащ.– Он – местный человек у вас или пришлый?

– А вам какое дело? – ощерился сквозь боль милиционер.

Вместо ответа человек в плаще вытащил из кармана какую-то книжечку-удостоверение и поднес ее к глазам лежавшего. У того зрачок немного расширился, и, видимо, даже боль отошла. Он испытующе уставился на спутника Лектора.

– Ага! – сказал он. – Вы не из общества «Знание». Понимаю. Не местный у нас человек в ГБ.