Читать книгу Кровавая рука. Серия «Мир детектива: Франция» - - Страница 15

Очутившись на улице Шоссе де Антен, О'Кедди вскочив в первую попавшуюся карету и поехал к своему другу адвокату, посоветоваться, что ему делать.

Затем он вернулся в гостиницу Мирабо, где жил, и написал несколько срочных писем.

С час провел он за этими письмами, как вдруг лакей доложил, что его желает видеть какая-то дама.

Несколько удивленный этим посещением, Патрик спросил, как фамилия этой дамы. Ему ответили, что имени своего она не назвала.

Вошла молодая женщина, вся в трауре и под густой креповой вуалью.

Когда она села по приглашению молодого человека и подняла вуаль, Патрик был поражен чарующей красотой ее лица, на котором лежала печать глубокого горя.

– Сударь, – сказала она дрожащим голосом, – прежде всего я должна назвать вам свое имя. Я дочь господина Ласеда.

Патрик был удивлен.

– Наш старый друг, господин Равено, сообщил мне о вашем сегодняшнем разговоре. Он рассказал мне все. Я пришла к вам во-первых потому, что я не хочу, чтобы вы хоть на одну минуту могли допустить мысль, будто мой отец мог поступить с вами нечестно, а во-вторых, я хотела сказать вам, что с этого дня дети господина Ласеда не имеют ни одного су. Все имущество их отца принадлежит в настоящее время его кредиторам.

Красота Жанны и достоинство, с каким она держала себя, произвели впечатление на молодого ирландца. Поступок, на который она решилась в такую минуту, тронул его. Натура у него была пылкая, сердце доброе и способное к возвышенным чувствам.

– Правда, мадмуазель, – сказал он очень вежливо, – правда, я несколько погорячился в разговоре с кассиром. Но вы меня поймете и, я уверен, простите мои эмоции, когда узнаете, что деньги, которые доверил вашему отцу, не принадлежат мне.

– Как, сударь…

– Мне дали их на сохранение, вверили их моей чести. Эти деньги, – вам я могу это сказать, но только пусть это останется между нами – эти деньги собраны по подписке во Франции для наших несчастных братьев в Ирландии. Так как я не знал, куда отправить деньги, то я был не прочь поместить их в банкирской конторе, а из всех больше всего доверял конторе господину Ласеда. Но вот два дня тому назад, я получил от комитета нашего Союза приказание отправить сейчас же, – куда, это тайна, – все деньги, какие мне удалось собрать, как казначею французского отдела. Вот почему я настойчиво прошу вернуть мне эти деньги, вот почему я должен немедленно принять все меры, чтобы спасти вверенное мне сокровище.

– Сударь, в настоящую минуту я не могу обещать вам ничего. – Моего отца убили и обокрали… в этом я вам клянусь, – горячо добавила она. – Теперь ищут убийцу и вора. Его найдут, я уверена, так как Господь не допустит, чтобы такая подлость осталась безнаказанной. Но эти поиски могут затянуться надолго. Сударь, я вас умоляю, не увеличивать нашего горя и наших затруднений официальной жалобой, которая только повредит делу, вместо того чтобы поправить его, так как необходимо, чтобы ликвидация дел моего отца прошла при возможно лучших условиях.

– Довольно, мадмуазель, – сказал Патрик О’Кедди, быстро поняв благородную натуру девушки, – я верю вашему слову и убежден, что в настоящее время никто лучше вас не будет заботиться о моих интересах.

Он встал и заходил по комнате.

– А между тем, – продолжал он с жаром, – эта отсрочка приводит меня в отчаяние. Мне придется жить может быть два-три месяца в Париже, а Фитцгеральд тем временем…

Он сел и отчаянно схватился обеими руками за свои густые волосы.

После минутного молчания мужчина поднял голову и, увидев, какое изумление появилось на лице молодой девушки, сказал:

Простите меня за такую горячность, мадмуазель, но такое несчастье могло случиться только со мной как можно более не вовремя. Я собирался ехать в Сенегал, охотиться на львов и других диких зверей. Мой друг и соперник Джон Фитцгеральд уж с неделю как уехал. А у меня с ним крупное пари… на пять тысяч фунтов стерлингов, которые достанутся тому из нас, кто убьет большее количество этих животных. Джон Фитцгеральд в прошлом году уже опередил меня на одну пантеру, так что мне надо торопиться.

Деньгами я не дорожу, но дело идет о моей чести.

Потом, заметив, что эта неприятность, как ни велика она, не может тронуть молодую девушку при тех печальных обстоятельствах, в каких она находилась, он тихо добавил:

– Простите меня мадмуазель. У меня дурная привычка, я часто говорю необдуманно, как сумасшедший, но уверяю вас, что у меня вовсе не злое сердце. Я очень сочувствую вашему горю. Я знал вашего бедного отца и глубоко уважал его. Поверьте, если бы это были мои деньги, я не стал бы и добиваться возврата, но вы должны понимать, какое важное обстоятельство руководит мной.

– Благодарю вас, – сказала Жанна, вставая. – Дай Бог, чтобы все, кто имел дела с моим отцом, оказались так же великодушны, как вы.

Она опустила вуаль, поклонилась молодому человеку, почтительно ответившему ей на поклон, и вышла, немного ободренная этим разговором.