Читать книгу Кровавая рука. Серия «Мир детектива: Франция» - - Страница 18

Жанна планировала отыскать небольшую квартирку и жить там с маленьким Жоржем до самой своей свадьбы.

За все пять дней этих мучительных хлопот. Рауль де Вивероль был у неё только два раза, но не застал ее. Она уходила, поскольку могла навестить Жоржа только утром, и только на несколько минут.

Ей хотелось видеть только своего жениха и своего брата. На этих двух существах сосредоточивались для неё теперь все привязанности в мире. Вот почему она очень обрадовалась, когда вечером, по окончании её утомительных переговоров с деловыми людьми, Франсуа доложил ей, что госпожа де Вивероль ждет ее в гостиной.

Она была уверена, что и Рауль тоже здесь. Но каково же было её удивление, когда рядом с графиней она увидала своего брата.

Её первой мыслью было, что Жорж не здоров и что поэтому его привезли домой.

И вот, прежде чем поцеловать мальчика и поздороваться с госпожой де Вивероль, Жанна с волнением воскликнула:

– Жорж, ты не болен?

– Нет, милая, – отвечал он.

Он встал и обнял ее крепче обычного.

– Мне страшно, – сказала Жанна, взглянув на госпожу де Вивероль и как бы прося у нее объяснений. – Я не рассчитывала видеть тебя…

Ее поразил серьезный вид мальчика и она увидала, что глаза у него заплаканы.

– Жанна, – сказал он таким серьезным тоном, что она вздрогнула, – отчего ты мне не сказала, что наш папа умер.

– Сударыня! – вскричала Жанна с печалью в голосе. – Зачем вы ему сообщили?

– Это не я, мадмуазель, – с удивлением возразила госпожа де Вивероль, – я не понимаю, как он узнал…

Действительно, никто не говорил Жоржу о постигшем его несчастии, и госпожа де Вивероль изумилась, как он об этом узнал…

Но за последние дни так часто говорилось о господине Ласеда и его дочери, что нечаянно вырвавшееся слово могло объяснить ребенку печальную истину.

Однако у него достало храбрости и гордости затаить свою грусть перед этими людьми, чужими ему, и только ночью он предавался своему горю, рыдал и орошал слезами подушку.

– Да, Жорж, – сказала Жанна, поднимая свои прекрасные глаза, – наш бедный отец покинул нас. Теперь кроме меня у тебя никого нет, кто бы любил тебя и заботился о тебе.

Мальчик, с рыданиями, прижался к сестре.

– Я попрошу вас, мадмуазель, забрать этого ребенка, – прозвучал через несколько минут сухой голос, вернувший их к действительности. – Мне надо серьезно поговорить с вами.

Хотя госпожа де Вивероль никогда не была особенно нежна и дипломатична, но обычно она называла ее «дитя мое, дорогая моя», причем стараясь смягчить свой резкий тон. Жанну удивили её слова, и она подумала, что-то это будет непростой разговор. Однако, чтобы исполнить её желание, она звонком вызвала Клару и попросила ее увести Жоржа.

Оставшись наедине с молодой девушкой, госпожа де Вивероль сказала самым надменным тоном, играя своими белокурыми, локонами:

– Мадмуазель, теперешний разговор наш может быть покажется вам неприятным, но дело идет о будущности моего сына и материнское чувство заставляет меня объясниться с вами. Вы знаете, конечно, что после смерти господина Ласеда распространились известные слухи. Я должна вам сказать, что сперва мы отрицали их с энергией, с негодованием. Речь идет о вещах слишком серьезных… Мы должны были обратить на это внимание и навести справки… К несчастью, мы убедились, что слухи эти не были следствием недоброжелательства или клеветы. Ваш батюшка оставил дела очень запутанными и ваше богатство вероятно уменьшится.

– Можете сказать, сударыня, что мы окончательно разорены, – просто ответила Жанна.

– Я не думала, что несчастье так велико, мадмуазель, – сказала госпожа де Вивероль, смерив ее гордым взглядом.

Наступило продолжительное молчание. Жанна боялась понять, к чему клонит графиня, но ей пришлось недолго ждать дальнейших объяснений.

– При жизни вашего отца, – продолжала госпожа де Вивероль, играя лорнеткой, – была речь о ближайшем соединении наших семейств. План этот был приятен нам, мадмуазель, и нечего и говорить, с каким нетерпением мой сын ждал той минуты, когда он назовет вас своей женой. Вот почему ему было очень нелегко, поверьте, принять окончательное решение, которое он просил меня передать вам…

– Довольно, сударыня, довольно, – перебила Жанна, быстро вставая… Я понимаю, что вы хотите сказать. Ваш сын удостаивал меня своей любовью, пока я была богата и счастлива. Теперь я бедна, и в горе, и он отдаляется от меня… Действительно, я слышала, что такие поступки совершаются иногда, но я не думала, чтобы он… Впрочем, я столько видела за эти последние дни, что должна была ожидать чего-то подобного, – продолжала она с негодованием, которого и не думала сдерживаться. – Все кончено между нами, сударыня, и вам больше нечего делать у меня!

Она указала не дверь повелительным поворотом головы. Но так как госпожа Вивероль стояла вне себя от изумления, молодая девушка снова повернулась и, устремив на нее гневный взор, сказала дрожащим голосом:

– Я не хочу более видеть вашего сына, никогда! Скажите ему, что я его презираю настолько, насколько уважала раньше, и что я его ненавижу столько же, сколько любила прежде… Скажите ему, что теперь у меня одно желание: чтобы и он был когда-нибудь так же несчастлив и также одинок, как я в настоящую минуту, и отдайте ему это кольцо, оно недостойно быть на моей руке!

С этими словами она кинула в лицо госпоже де Вивероль свое обручальное кольцо, которое сняла с пальца.

– Мадмуазель! – с негодованием промолвила графиня, подходя к ней на два шага.

Но Жанна уже схватилась за звонок, и когда вошел Франсуа, она сказала ему, указывая на мать Рауля:

– Проводите графиню.

И вышла сама, бросив на госпожу де Вивероль последний презрительный взгляд.