Читать книгу Кровавая рука. Серия «Мир детектива: Франция» - - Страница 16

Возвращаясь домой, она встретила в аллее Вилье двух человек с пустым гробом.

Мрачное предчувствие стеснило ей грудь. Когда она выходила из экипажа, у дверей отеля, к ней подошли Рауль де Вивероль и его отец.

– Мужайтесь, моя бедная Жанна, – сказал Рауль, поддерживая ее.

– Его принесли, неправда ли? – прошептала молодая девушка, готовая лишиться чувств.

– Да.

Она оперлась на руку своего жениха и, тяжело ступая, поднялась на лестницу.

Граф де Вивероль следовал за ними. У, него был скучающий вид человека, который исполняет очень неприятную обязанность.

Он приехал с сыном около полудня навестить Жанну. Не пробыли они в доме и пяти минут, как принесли тело господина Ласеда. Рауль решил заняться всеми приготовлениями, чтобы избавить Жанну от печальной обязанности, когда она вернется. Затем он выразил желание подождать молодую девушку и утешить ее в такую тяжелую минуту.

Но время шло, и граф де Вивероль, который был раб своих привычек и больше заботился о своем желудке, с тоской думал, что он еще не завтракал.

С другой стороны он полагал, что будет не совсем прилично оставить сына одного с молодой девушкой. Он старался утешить себя тем, что смерть господина Ласеда в значительной степей и увеличит состояние невесты Рауля, это богатство, о котором так часто беседовали граф и графиня, сидя у камина в своей скромной квартирке в пятом этаже и мечтая о будущем.

Теперь они будут жить в отеле улицы де Офемон. И пока Рауль распоряжался, чтобы тело господина Ласеда положили на безукоризненно белую постель, предусмотрительный граф с любопытством осматривал комнаты. Он выбрал уже в главном здании отеля удобную комнату, выходящую окнами на юго-запад, для себя и графини.

Новое тяжелое испытание ожидало Жанну, когда она снова увидела тело отца. Благодаря холодной погоде и принятым предосторожностям, оно прекрасно сохранилось. Казалось, господин Ласеда спит.

У Жанны хватило духу запечатлеть долгий поцелуй на его холодной щеке, потом она пристально поглядела в лицо умершему, как бы допытываясь у него объяснений той непонятной тайны, которую он унес с собой в могилу. В то же время, энергичная молодая девушка дала клятву посвятить жизнь тому, чтобы отомстить.

Когда она вышла из комнаты, где лежал покойник и куда Рауль де Вивероль сопровождал ее, она сказала:

– Теперь у меня нет никого в этом мире кроме вас. Любите меня, Рауль, любите меня!

И она прижалась к нему, как утопающий прижимаемся к доске, которая должна его спасти.

– Да, я вас люблю, – сказал он нежно, – и клянусь, что я заставлю вас забыть обо всем, что вы перенесли в эти печальные дни. Вся моя жизнь принадлежит вам, и я вечно буду вас боготворить.

– О! Говорите, говорите! Мне так приятно слушать вас.

И она села рядом с ним на диван, не выпуская его рук, не спуская с него глаз, стараясь в будущих радостях найти успокоение от своих теперешних страданий.

Он говорил с ней тихо, своим изящным, сдержанным тоном светского человека. Она положила голову ему на плечо и со вздохом повторяла: «Еще, еще», наслаждаясь этими словами, полными любви и надежды.

На другом конце комнаты, граф де Вивероль, развалившись в кресле, гладил рукой свой живот, поскольку он начинал уже чувствовать приступы голода.

– A Жорж?.. Вы ничего не говорите мне о Жорже? – сказала она вдруг, перебивая нежные речи своего жениха. – Ах! Как это дурно с моей стороны, что я до сих пор не спросила у вас об этом бедном мальчике!

– Он здоров, – отвечал Рауль, – и только о вас и говорит.

– Бедный! Я чувствую себя такой измученной, что не могу навестить его сегодня. Завтра, может быть… Завтра, – добавила она и вздрогнула.

Взгляд её, полный тоски, поднялся на дверь, за которой покоилось тело её отца.

– На завтра назначено, не правда ли? – продолжала она после долгого молчания. – Вы потрудитесь позаботиться обо всем. Прикажите напечатать в газетах объявление, чтобы известить его друзей. А Жоржу ничего не говорите пока… Я сама ему скажу, исподволь.

А граф де Вивероль встал и с нетерпеливым видом шагал взад и вперед по комнате.

– Но я эгоистка, – продолжала Жанна, с печальной улыбкой, – я держу вас здесь. Простите меня, сударь, – обратилась она к графу. – Прощайте, Рауль. Приходите завтра пораньше, слышите? Вы мне нужны будете в такую минуту.

Граф, который терпеть не мог вставать раньше десяти часов, прикусил губы, услышав это приглашение.

Рауль простился со своей невестой и целуя ее в лоб, попросил не терять мужества.

В мужестве у неё не было недостатка, и чтобы проявить геройскую силу своей души, ей не надо было ободрений виконта Рауля де Вивероля.

С удивительной покорностью судьбе, она до конца исполнила свой печальный долг. Всю ночь она просидела рядом с телом отца, а утром сама проводила его в церковь и на кладбище.

У Ласеда было много друзей в Париже и поскольку еще не разнеслась весть о его разорении, то народу на похоронах было много.

Хотя глаза Жанны заволокло слезами, и она едва различала подходивших к ней людей, но заметила Патрика О’Кедди, широкие плечи которого и голова выделялись из толпы.

Молодой ирландец подошел к ней и крепко пожал ей руку.

Домой она вернулась одна. Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь провожал ее, даже Рауль, который не отходил от неё с самого утра и был очень нежен и внимателен.

Весь день она просидела в своей комнате, и даже прислуга не входила к ней. Ей нужен был покой, чтобы справиться с нервным возбуждением, после всех этих ужасных потрясений.

На следующее утро она поехала навестить Жоржа. Она вымыла свежей водой свои заплаканные глаза, и на них почти не видно было следа слез. Сняла свою шляпу с крепом… госпожа де Вивероль дала ей цветную шаль, чтобы прикрыть траурное платье.

Надо было иметь мужество, чтобы сдержаться, когда ребенок бросился к ней на шею, и страстно целуя ее, кричал заливаясь слезами:

– Уведи меня, уведи меня, милая Жанна, я хочу видеть папу!

Жизнь Жоржа у госпожи де Вивероль, всегда холодной, чопорной и надменной, вовсе не походила на ту счастливую жизнь, которая у него была дома.

Графиня ненавидела любой шум, который мог бы нарушить её спокойствие, и очень боялась утомления, а потому мальчика на целый день поручали единственной прислуге, которая вечно была завалена работой и ее отношения можно было сравнить с бульдожьими.

Появление Жанны было для мальчика освобождением. Он не хотел расстаться с ней, вцепился в нее и умолял взять его с собой.

– Завтра, завтра, – сказала молодая девушка, не подозревая, как холодно обращались с её братом в этом аристократическом доме. – Даю тебе слово, что завтра возьму тебя домой.

Ей пришлось вырваться из его объятий.

Госпожа де Вивероль нетерпеливо слушала этот разговор, хотя она не утратила своего важного и величественного вида, и как только Жанна ушла, графиня взяла мальчика за руку и вытолкнула его в кухню.

Рыдая, он упал на стул. Но прислуга была сильно не в духе, потому что утром барыня сделала ей своим заносчивым тоном выговор о масле, которое быстро закончилось.

Слезы Жоржа рассердили служанку еще больше, она приказала ему замолчать и, видя, что ребенок не слушается, звонко хлопнула его по щеке.

Жорж побледнел – его еще никогда до сих пор не били, – потом от удивления на несколько минут перестал плакать. Затем уронил голову на подоконник, и только глухо стонал.

Вернувшись домой, Жанна застала Равено, который уже ждал ее.

– Я не хотел мучить вас вчера, мадмуазель, вам и так было слишком тяжело! – тоном глубокого сочувствия сказал ей кассир. – К тому же дурные вести всегда распространяются слишком быстро.

– Что случилось, мой бедный господин Равено? – спросила Жанна, ласково подходя к старику, как будто он, а не она нуждался в утешении.

– Дело в том, что нам решительно не справиться с платежами. Каждый день поступают все новые требования и если не случится какого-нибудь чуда, то мы должны будем объявить о своей неплатежеспособности. Вот список наших кредиторов, которые хотят получить деньги в первую очередь.

Он передал ей лист бумаги, в котором было с десяток имен.

– Господа Абрагам Леви, Сарред, Марго, Клови Эмери, Раймонд Брюк… – начала Жанна.

Просмотрев список до конца, она воскликнула:

– Да это все друзья моего отца, многие из них часто обедали у нас. Оставьте мне этот список, господин Равено, я с ними встречусь…

– Я не смел просить вас об этом, мадмуазель, – сказал кассир, – но вы так хорошо уладили дело с молодым ирландцем, самым серьезным нашим кредитором…

– Он почти не знал моего отца, заметьте, а господа Сарред, Брюк, Леви – его хорошие друзья…

– Надо только попросить отсрочки… чтобы я мог закрыть некоторые дела. Не может быть, чтобы богатство вашего отца исчезло просто так… Но нужно время, чтобы прояснить эту тайну, и чтобы сообразить, как устроить все это на лучших условиях…