Читать книгу Кровавая рука. Серия «Мир детектива: Франция» - - Страница 6

В числе новых домов на улице Оффемон один обращает на себя внимание оригинальной архитектурой. Высокий кирпичный фасад резко выделяет его из других домов. Выстроенный из теплого камня, и представляет точный снимок с высоких голландских построек шестнадцатого века, украшающих Амстердамскую набережную.

В темную снежную ночь 26-го ноября, в одном из окон его нижнего этажа, до самого утра горел огонь.

В большом кресле, у дубового резного камина сидела молодая девушка. Она была очень бледна, а ее черные распущенные волосы, в беспорядке рассыпавшиеся по плечам, еще сильнее оттеняли эту бледность. Ее глаза покраснели от слез, и нервные движения красивых рук, лежавших на ручках кресел, говорило о страшном беспокойстве, мучившем ее.

Времени от времени она вставала и подходила к окну. Она открывала его, не боясь пронизывающего ночного холода, и высунувшись в окно, долго вглядывалась в окружающий мрак, потом, измученная и разбитая, снова возвращалась к своему креслу.

– Порой она открывала дверь и входила в соседнюю комнату, слабо освещенную ночником, склонялась над кроваткой, где спал ребенок лет десяти, с худеньким личиком и длинными белокурыми волосами.

Тогда слезы, которые она храбро сдерживала до тех пор, катились по её бледным щекам.

Наконец часам к пяти утра её терпение истощилось, и она несколько раз нажала кнопку электрического звонка.

Через несколько минут вошла молоденькая горничная.

– Идите сюда, Клара, – сказала ей молодая девушка, разбитым голосом. – Это одиночество убивает меня… Уже третья ночь, Боже мой!.. Но нет, это невозможно… я брежу…

И она стояла, широко раскрыв глаза, как будто страшное видение предстало её взорам.

– Что делать?.. Куда идти?.. – продолжала она, как в лихорадке. – Я уверена, что розыски эти ведутся плохо… у этих людей нет усердия… нет преданности… Я не могу оставаться здесь!..

Она взяла шляпку и дрожащими руками завязала ленты.

– Куда вы, барышня? – печально спросила горничная. – Ведь сейчас ночь.

– Да, правда!.. Но ведь есть же какое-нибудь средство!.. Будь я мужчина!.. – с энергией воскликнула молодая девушка.

Она снова упала в кресло и два часа сидела молча, предаваясь тяжелым мыслям.

Когда рассвело, у дверей раздался звонок.

Она бросилась к окну, задыхаясь от волнения. У подъезда стоял мужчина высокого роста, его плечи и голова были занесены снегом.

– Это он, – вскричала девушка, и без чувств упала на руки своей горничной.

Но ее ожидало жестокое разочарование. Дверь открылась и вошел господин Мерантье, старый друг её отца.

Она тяжело вздохнула и закрыла лицо руками.

– Бедное дитя! Дитя мое! – сказал старик, ласково подходя к ней. – Я узнал страшную новость. Но не отчаивайтесь. Может быть, не все погибло. Когда ваш отец ушел отсюда?

– Три дня назад, – ответила она едва слышно.

– Вы послали описание его примет в префектуру, в газеты?

– Да, всюду!..

– Бедная моя Жанна!.. И ничто не может навести вас на след?.. В котором, часу он вышел из дому?

– В три часа. Он ушел пешком.

Потом, с видимым усилием, она продолжала:

– Последнее время он был какой-то странный. Он, обыкновенно такой веселый, такой добрый, казался печальным и озабоченным! Теперь я припоминаю. Он так странно глядел на меня и на Жоржа.

– Бедняжка Жорж ничего еще не знает?

– Нет, ничего… Такой удар может убить его. Он слабый, болезненный ребенок… Слушайте!..

Снова раздался звонок. Жанна, бледная и встревоженная, снова бросилась к окну. Но это был кто-то посторонний, какой-то поставщик. Уже двадцатый раз в течение этого утра она испытывала тоже разочарование, удар в сердце, разрывавший ей душу.

Мерантье уехал. Она снова осталась одна с прислугой, которую отправляла каждую минуту в разные стороны, а потом томилась в безмолвном ожидании.

Жорж встал. Своей тихой, неровной походкой он подошел к ней и с улыбкой поцеловал ее. Она отвернулась, чтобы скрыть слезы, блеснувшие на глазах.

Наконец в полдень она не выдержала, вышла из дому и, подозвав первый попавшийся фиакр, села в его.

Извозчику, наклонившемуся к ней, чтобы спросить, куда ехать, она отрывисто сказала:

– В морг!

Дорога предстояла дальняя. Глубокий снег мешал быстро двигаться. Жанна задумалась. Теперь глаза её были сухими, и странная решимость отражалась во взгляде. Порой неясные мысли пробегали в ее отяжелевшей голове. Как во сне она припоминала свое прошлое. Женщина плохо помнила свою мать, женщину слабую и болезненную, почти не выходившую из своей комнаты и умершую при появлении на свет маленького Жоржа.