Читать книгу Ученик бирюка - - Страница 13

Следующий день начался хорошо. Янко проснулся: голова не болит, живот не урчит. Повязка на руке чуть сбилась во время сна, это ничего, можно заново перевязать. С легким настроением Янко пустился к дому Деда дорогой, которую присмотрел еще вчера. По двору Васила, перелезть через покосившийся плетень, а затем, в обход, через луга до дедовой избы. По тракту оно, конечно, быстрее. Но в обход интереснее и безопаснее. Успел Янко выйти вовремя: солнце еще не пекло так сильно, роса уже успела потихоньку сойти, значит штаны не будут мокрыми по самую задницу. Идти легко и приятно. А когда нога зарастет, напомнил себе Янко, станет еще приятнее. Хотя, может, к тому времени он уже и ходить к Деду не будет. В бирючий двор он привычно залез не через калитку. Помогла дыра в заборе, размером под хорошую собаку, а то и волка. Янко еще в первый раз решил, что она свежая иначе Дед бы ее заделал.

Ксима, само собой, в избе не оказалось. Да и не могло оказаться, как уверился Янко. Что бы там ни случилось, ждать его нынче явно не стоило. Памятуя о своем голоде, Янко еще раз тщательно обыскал вещи Деда. С тем же результатом, что и в прошлый раз. Свистульки те дурацкие снова попались под руку. Так что уходил Янко уже не такой радостный. Через дыру в заборе лезть не хотелось, решил, была-не была, выйти в кое то веки через калитку.

Подошел, толкнул, петли до сих пор ходили ровно, без скрипа. Но калитка во что-то уперлась. Янко толкнул сильнее, и дверь вроде поддалась, но ненамного. Раздался странный шелест, как если бы Янко тряс дерево. Выглянув из-за калитки, Янко увидел толстую ветку яблони, что росла у забора. Видать отломилась да посередь калитки упала. Хотя не было ж ни дождей сильных, ни ветра. Может, подгнила сердцевина? Да мало ли причин. Выйти можно было, если уж совсем живот втянуть, да впритирку через щель. Янко плюнул и пошел к дыре. Прополз, протянул костыль, а затем по-над забором вернулся обратно, чувствуя легкую злость. Еще какая-то ветка сраная будет ему мешать! Хотел через калитку выйти, так ведь нет!

Ветка и правда была. Она действительно загораживала калитку. Старая яблонька не выдержала и уронила ветку. Яблок-то на ней – мешок, никто не собирал, боялись подходить к дедову наделу, небось. Янко схватился за нее, дернул разок, да куда там: ветка, может, и подгнила да не так, чтобы совсем отвалиться. Янко подошел к дереву, пригляделся к слому. Гнили не было, сердцевина чистая. Ни с того ни с сего ветка просто надломилась у основания и вниз упала. Но чтобы ее совсем оторвать, тут топор нужен. Хотя погодите-ка… Подумав про топор Янко присмотрелся получше. А слом ли это? Уж больно чистый, без древесных лохмотьев, как бывает, когда живая ветка ломается. Точнее лохмотья-то были, но уже к середине ближе, а край ровный. Будто подрубленный. Стало тревожно. Янко отошел на полшага от дерева. Зачем кому-то рубить дерево рядом с двором бирючьим? Ну ладно рубить, зачем вот так, чтобы на полпути дело бросить? Затем, чтобы нарочно перегородить калитку? Дык она и не загораживает особо. Это изнутри трудно выходить, а снаружи дело плевое, если не стараться ветку отодрать. Ее отодвинуть можно. Да калитка не откроется полностью, но зайти все равно можно, уже не та щель дурацкая, через которую и мышь худая не протиснется. Да, придется в траву около дорожки наступить, но что он по траве не ходил?.. И тут Янко замер. В траву наступить? А если в этом и смысл? Юноша осторожно приблизился к зеленым зарослям. Отодвинул слегка в сторону ветку, примерился и легко ткнул в землю костылем. Твердо. Ткнул рядом, и костыль спружинил. Янко сам себе не поверил, но костыль действительно ткнулся во что-то упругое. Это уж точно не земля.

Янко присел над этим местом, провел рукой по земле. Рука пружинился точно так же, давить сильнее он не рискнул. Под верхним слоем из земли пополам с листвой оказался довольно плотный, любовно и тщательно уложенный каркас из тоненьких веточек. А под каркасом – яма, глубиной в полсажени, и столько же шириной-длиной. На дне ямы, как и положено, были вбиты острые колышки, тонкие, но способные вонзиться в ногу бедолаги, угодившего в нее. Ловушка была обставлена хорошо, по всем правилам. Заходи он в дедов двор через калитку, наверняка наклонился бы, обходя ветку, и как пить-дать угодил бы в эту яму. Волчья яма. Ну не яма, а так, ямка. Может и не убила бы, но кровь бы пустила точно. А много ли ему, хромому надо?

Янко встал, огляделся. Чувство, что за ним постоянно кто-то следит, заморозило кровь, погнало табуны мурашек через спину. И теперь списать все на мнительность не выйдет. За ним действительно следили, знали, что он каждое утро сюда ходит. Шанс, что ловушку расставили не на Янко, на кого-то другого, был ниже травы. Предупреждение? Или настоящая попытка от него избавиться? Связано ли это как-нибудь с Петаром? Янко подумалось, что связано и еще как. Кто такую ловушку соорудить может? Охотник в первую очередь. А кто из охотников заимел зуб на Янко? Хрипан, который своих намерений и не скрывал. И самое мерзкое, что пойди Янко с этим всем к старосте, мол, ваш полоумный охотник меня убить хочет, ничего не выйдет. Хрипан скажет: «Я ловушку на волка поставил, чтобы детей не воровали. А то, что возле дедова дома, так откуда же я знал, что там ходит кто-то? Зачем честному человеку там шляться?» И будет прав. Нет, здесь нужно действовать как-то иначе. Никому ничего не скажу, решил Янко. Сам разберусь. Оставив все, как есть, он пошел обратно в дом Васила, пообещав себе к Деду больше не соваться без крайней нужды. И вообще чаще оглядываться по сторонам.

– Ты чего такой бледный? – Васил с подозрением покосился на него. – На солнце сморило? Опять от работы лытать будешь?

– Это когда я лытал? – притворно возмутился Янко.

Ничего об утренней прогулке Василу он говорить не стал. Юноша сомневался, что вообще стоит кому-то что-то говорить. Может, стоило старосте, он все-таки тут главный, но… Тот, пожалуй, лишь услышит о том, что кто-то пытается от мальчишки избавиться – избавиться от этого мальчишки сам. Чтобы не было лишней мороки. Ничего, успокаивал себя Янко, мой черед тоже придет. Я узнаю, кто это сделал, и отомщу. Но спокойнее не становилось. Потому он сделал все как обычно: чтобы успокоить сердце, надо хорошо поработать. И Янко поработал. Уход Вьюне требовался постоянный. Та была в хорошем настроении, боли ее мучали, видать не так сильно, поэтому она взглянула со слабой улыбкой на Янко и спросила:

– Ну? Как тебе наш староста?

Во дает старушка! Вроде и помирает, а все равно не упускает ничего.

– Ну так, – сказал Янко, – поначалу не очень мы с ним сладили, а сейчас тьфу-тьфу.

– Это правильно, – улыбнулась Вьюна и снова прикрыла глаза.

– А что? – спросил Янко, которого такое окончание разговора вовсе не устроило.

Вьюна снова улыбнулась:

– Да ничего, – сказала она. – Просто у нас хороший староста. Особенный. Нигде такого больше нет. У нас вся деревня особенная.

По поводу деревни Янко и не сомневался. Нигде такого больше не было, чтобы не водилось мертвяков и Тварей, чтобы люди по-настоящему любили своего бирюка и уважали. А не просто боялись.

– И что в нем такого особого? – спросил Янко.

– Много чего, – ответила Вьюна. – С тех пор, как Дед его привел в деревню, у нас и погода хорошая сделалась, и урожай всегда есть.

– Дед его привел? – удивился Янко.

– Конечно, Дед, – кивнула Вьюна. – Он всех их привел. А его самого последнего.

– Кого их? – спросил Янко, но Вьюна, казалось, не услышала вопроса, она продолжала:

– …Рат – мужик хороший, жена, ребятишки…

– Что-то я не заметил никаких ребятишек, – сказал Янко. – И жены тоже.

– Были, – печально сказала Вьюна, – и жена и детишки. Перемерли. Случилась у нас болезнь какая-то, полдеревни слегло. Дед лечил, лечил, да не всех успел вылечить. В тот год многие к предкам отправились… – Вьюна помрачнела, замолчала, и Янко не рискнул распрашивать дальше.

Значит, болезнь? Странно звучит, неужели Дед не помог семье старосты в первую очередь?

Вдруг раздался стук. Отворилась дверь в сени.

– Янко? – позвали снаружи. – Ты тут? Выходи давай!

Янко мигом узнал голос давешнего злого мальчишки – Кувая. Чего ему нужно? Выходить никак не хотелось. Лучше уж узнать, кого «их» привел в деревню Дед. Но Вьюна мягко улыбнулась:

– Иди.

Она, видать, решила, что Янко завел в деревне друзей. Объяснять подробности этой «дружбы» не было желания, пришлось выйти. Во дворе, и правда, стоял Кувай, щурился на солнце и улыбался, подставляя теплу лицо.

– Чего хотел? – спросил Янко. – Староста прислал? Надо ему что-то?

– Тьфу на твоего старосту, – отозвался Кувай. – А то я сам к тебе прийти не могу.

Сам, значит. Янко насторожился еще пуще.

– Пошли, – сказал Кувай. – Покажу тебе окрестности.

– Я занят, – соврал Янко. – Там Вьюне помощь моя…

– Не бреши! Я слышал, она тебя отпустила.

Янко вздохнул и покорился. Идти не особо хотелось, дружбы со странным парнем он не искал, да, похоже, она сама его нашла. Выцарапав из-за двери костыль, Янко двинулся вслед за Куваем, который, весело насвистывая, уже выскочил за забор. Шли недолго, едва за деревней в предлеске Кувай нашел симпатичную полянку. Без лишних слов он повалился на траву и счастливо заулыбался. Янко осторожно сел рядом.

– Лучше ляжь, – посоветовал Кувай. – Тут хорошо. Я тут частенько на луну вою.

Ну луну воет? Что он мелет? Янко покосился, но внял совету и откинулся на спину. Трава приятно щекотнула шею. Становилось все теплее, повылезала мошкара. Солнце к полудню припекало ощутимо, Янко захотелось сбросить рубаху. Он вроде и стирал ее недавно, а все равно уже вся мокрая. Он откинулся на спину, щурясь на солнце. Где-то там, высоко, ветер размазывал по небосводу облака, они уже казались почти прозрачными.

– Так ты чего хотел-то? – спросил наконец Янко, вдоволь понежившись. – Просто или поговорить о чем?

– Просто, – сказал Кувай. – Знаешь ведь как это бывает.

Уже второй раз Янко слышал от него эту фразу, и второй раз не знал, как это бывает.

– Кувай, – сказал он, – о чем ты говоришь, а?

Тот вздохнул.

– О чем. О том. Знаешь, как тоскливо жить, когда тебе даже толком поговорить не с кем, а?

– Но ведь мы даже не разговариваем толком. Лежим…

– Если полежать не с кем, то и вообще беда, – рассудительно ответил Кувай. – Тебе ведь тоже не с кем, я знаю.

– Почему не с кем? А остальные жители? – возразил Янко. – Ладно я чужак. А ты тут уже давно ведь живешь. Давно?

– Давно, – отмахнулся Кувай, – не в давности же дело. Вот смотрю я на кого, и понимаю: обычный человек. Мясо. О чем мне с мясом разговаривать?

Он хитро взглянул на Янко, и тот уверился. Подбор слов у Кувая был совсем не случайным. Подозревал что-то этот косматый мальчишка, провоцировал. Потому Янко решил просто не обращать на такое внимания.

– Хм, – сказал он задумчиво. – Я о людях так не думал никогда.

– О ком ты не думал, Иван? – поинтересовались сзади, и оба парня вздрогнули. Кувай так и вовсе подлетел, волосы на затылке его встали дыбом, он встал в оборонительную стойку. Янко же запрокинул голову и увидел знакомый силуэт. Как ей удается постоянно к нему подкрадываться?

– Цветана? – Он тоже неспеша поднялся.

Девчонка тряхнула головой:

– А хорошо вы тут устроились!

– Ты ее знаешь? – настороженно спросил Кувай.

– Угу, – промычал Янко. Странно что сам Кувай ее не знал.

Почему-то Янко стало слегка неловко. Он поймал себя на странной мысли, что ему неприятно от встречи Кувая и Цветаны.

– Да ты себе друга нашел! – обрадовалась девчонка. – Вот уж от кого не ожидала!

– Почему это не ожидала? – возмутился Янко.

– Да ты ж как бирюк. Мрачный насупленный.

Кувай радостно заржал.

– А ты и того хуже, – заметила Цветана. – Он-то хоть чужак, а ты не хуже него скрытничаешь, хотя ж вроде в деревне давно?

– Давно, давно, – подтвердил тот.

– Тебя староста приветил, – задумчиво проговорила она.

– Ага, приветил, – оскалился Кувай. – Он приветливый.

– По хозяйству ему помогаешь?

– Ага, помогаю.

Цветана всмотрелась в парня.

– Странный ты, – заявила она напрямик. – Заполошный какой-то.

– Это потому, – подмигнул ей Кувай, – что я волкод. И могу тебя сожрать прямо сейчас.

– Ну да, – не поверила Цветана, а потом улыбнулась ехидно. – Меня вон Иван защитит.

– Он-то? – хмыкнул Кувай. – Да он мне еще и поможет. Бирюк ведь, сама сказала. Человечину ест. Поделим тебя поровну, – и облизнулся.

Янко просто примерз к месту. Цветана рассмеялась и посмотрела на него, но он ничего не мог сказать. То ли от страха, то ли от злости. Что этот отморозок себе позволяет? Шуточки ему тут что ли? Янко размахнулся и со всей силы заехал Куваю кулаком в нос. Тот попытался увернуться в последний момент, но не успел, и кулак угодил ему в скулу. Охнув, мальчишка пошатнулся и грохнулся на задницу, но тут же, вскочив, кинулся на Янко. Они закувыркались в пыли. Янко ухватился за противника, но тот все равно оказался наверху.

– Ну держись, – сказал он весело, замахнулся, но ударить не успел. Цветана дала ему увесистый подзатыльник. Кувай мигом обернулся к ней, оскалился. Янко с ужасом подумал, что он сейчас кинется. Но тот глубоко вздохнул, и боевая ярость из глаз исчезла.

– А ну слазь с него, – велела Цветана. – Ишь чего удумали!

Лицо ее было серьезным донельзя, но в глазах плясали смешинки.

– Я вас сама обоих съем, понятно?

– Ага, – буркнул Кувай и легко встал с Янко. Протянул ему руку, помог подняться.

Цветана глядела на них, как на несмышленых детей. Покачала головой:

– Ну вас совсем. Пойду лучше чем-нибудь полезным займусь.

– Не уходи, – вдруг сказал Янко и сам поразился. Он поймал себя на отчетливой мысли, что совсем не хочет расставаться сейчас. Может, просто не хотел оставаться с Куваем вдвоем? Пес его знает, что тот еще придумает.

– Надо, – покачала головой Цветана. – А то батька выпорет. И не посмотрит, что уже замуж пора выдавать.

Янко кивнул, не став возражать. И правда, чего это он? Кто она ему в конце концов? Пусть, чем хочет, тем и занимается. Цветана улыбнулась на прощание, погрозила им пальцем и ушла по тропинке, а Янко таращился ей вслед. Справа хмыкнул Кувай.

– А она ничего, – заявил он, – симпатичная. Только пахнет странно. Почему я ее раньше в деревне не видел? Или все ж видел?

– Ты совсем что ли безголовый?! – накинулся на него Янко. – Ты что ей плел?! Волкод, бирюк! А если бы она поверила?!

– А если это правда? – сделал невинное лицо Кувай.

– Да какая правда, что ты несешь?! – разозлился Янко. – Это ты здесь свой, а меня за милу душу Хрипан пришибет! Ему только намекни, что я нелюдь какой-нибудь!

– Да ладно тебе! – хохотнул тот. – Не поверила ить она! Они никогда не верят.

– Нельзя же так!

– Нельзя друзьям по харе бить зазря, – рассудительно сказал Кувай. – Я же на тебя не злюсь за это. Хотя кого другого бы уже на кусочки рвал.

И хоть голос у него был добродушный, Янко ему поверил. Рвал бы, не глядя на последствия. Кувай был опасен. Вел себя глупо, хотя глупым явно не был. Но несмотря на все это Янко чувствовал к нему симпатию. Хотя бы потому, что уж он точно не мог иметь к исчезновению Ксима никакого отношения. С бирюком бы он точно не справился, даже если и правда был волкодом. А раз он, Янко, сумел этому вот по морде зарядить, то Ксим бы его на березе уже вверх ногами подвешивал. От этой мысли Янко как-то даже повеселел.

– Ладно, – потянулся волкодыш, – пошел я тоже. Еще дела поделать нужно, а то старик всю голову заклюет.

– Что ж за дела такие? – заинтересовался Янко.

– Всякие, – с хитрецой отозвался Кувай. – Разные. Не могу сказать. Сам у него спроси.

– А спрошу, – пообещал Янко, но в ответ услышал лишь смех.