Читать книгу Ученик бирюка - - Страница 9

Ну, а навечер пришел – с опаской глядящий незнакомый дед. Позвал «ученика бирючьего», попросил спину больную полечить. Янко дал ему полпальца горчавой мази, велел три дня мазать по три раза на день.

– А оно поможет? – усомнился старик.

– Поможет, коли хорошо втирать, да тяжелого не подымать, – уверенно ответил Янко.

Старик кивнул и ушел, даже не поблагодарив.

И потом как прорвало, люди пошли со всем подряд: вросшие ноги, подагра, плохо вправленные суставы и даже один просил избавить от лысины. Соскучились, видать, люди по лекарю хорошему. Хотя Янко и давался диву, как одна небольшая деревенька всего за пару недель столько болячек нажила? Вроде ж кто-то про ведунью говорил? Видать, стеснялись с такой ерундой к ней идти, а пацана ледащего – чего стесняться? Потянулись дни, полные болячек, которые вылечил бы и обычный коновал. Для настоящего лекаря – чернейшая рутина.

– Погляди, – смущаясь, говорила румяная молодуха, показывая Янко свою ногу с довольно пухлым жировиком.

И Янко глядел. Вечером ему принесли хороший пирог, который он с чистым сердцем отдал Василу.

– Погляди-ка, – совал свою руку с сорванным ногтем местный бондарь, который как выяснилось, жутко боялся боли.

И Янко, конечно, глядел. Бондарь хотел расплатиться бочкой, но ни Василу, ни самому Янко та была без надобности.

– А вот такое видел? – спрашивает один из местных охотников, а на ноге лишай на всю икру.

И было их так много, что, когда солнце перевалило за полдень, руки Янко уже не хотели подыматься, а глаза норовили прикрыться веками. Но, прежде чем юноша совсем свалился без сил, люди кончились. Некоторое время Янко просто лежал и таращился вверх. Потом встал. Со всей этой суматохой, он совсем забыл навестить дом Деда. Это стало хорошей традицией, отступать от нее было как-то боязно. Да и ноге надо нагрузку давать. Покивав себе для уверенности, Янко ухватил костыль и поплелся на другой конец деревни.

Солнце светило нехотя, тоже, видать умаялось, то и дело норовило скрыться за облаками. А те только и рады прикрыть подругу, заставляя окружающие Янко дворы выглядеть унылыми. Впрочем, тот не было против. После всех этих обработанных болячек взгляд Янко оставался бы пасмурным даже в самую солнечную погоду. Но мысли сдаться он отмел почти сразу, хотя, да, они, конечно, появились. Ну а у кого бы не появились бы, а?

– Эй! Берегись! – Пролетел над Янко веселый крик.

Раздался звонкий «бэм-м», с каким бьются друг об друга две сухие палки, и костыль под мышкой неприятно завибрировал. Вместе с ним завибрировал и сам Янко – дрожь неприятно отдалась в голову, к ноздрям потянулись запахи, слух тоже усилился.

– Твою мать! – рявкнул Янко и огляделся в поисках неведомого шутника.

На другой стороне дороги стояла группка детей – лет десять-одиннадцать. Три мальчика, две девочки. Каждый держал в руке по палке… а нет, не каждый. Один чумазый мальчуган был без палки. Именно она, видать, несколько мгновений назад врезалась в костыль – Янко быстро отыскал ее глазами.

– Вы охренели? – спросил Янко, не стараясь сдержать выражения.

– Ну тебе ж кричали «берегись», – заметила серьезная светленькая девочка, – надо было беречься.

– Вы бы крикнули еще позже, – посоветовал Янко.

– А нечего мишени заслонять, – возразил беспалочный малый. – Могло и в голову же прилететь!

Янко огляделся, и увидел сложенную из чурбачков конструкцию. Он и правда едва не спотыкнулся об нее.

– Мишень, значит, – сказал Янко. – А чего вы ее тут соорудили? Шли бы вон за околицу и там палками кидались!

– Больно надо, – возразил другой мальчишка. – Там люди пропадают!

– Ну-ка молчи! – сурово крикнула на него светленькая девочка. – Мал еще о таком говорить!

Янко хмыкнул, и сердитый взгляд девочки тут же вонзился в него.

– А ты вообще кто такой? – спросила она требовательно. – Тоже нелюдь?

Мурашки пробежали по спине Янко, хотя лицо он постарался оставить невозмутимым. Янко изобразил на лице досаду:

– Да с чего вы вообще взяли, что я нелюдь? – спросил он.

Девчонка пожала плечами.

– Все говорят.

В этот раз удержать лицо спокойным оказалось еще сложнее. Неужто не обманула людей его маскировка? Янко захотелось просто уйти отсюда побыстрее, сбежать от этих пес их дери детей, но бежать было нельзя.

– Таки и все? – улыбнулся Янко, вовсе не уверенный, что улыбка вышла естественной.

Дети закивали, нахально улыбаясь. Янко медленно покачал головой.

– А вас как зовут? – спросил он, пытаясь перевести разговор.

– Я Лесса! – крикнула беленькая девчушка, но остальные промолчали.

– Мы нелюдю имена не скажем, – заявил беспалочник. – Вдруг порчу наведешь.

– Так уже навел, – заметил Янко. – Вон она!

И ткнул пальцем куда-то за спину детей. Все обернулись, но ничего там, конечно не увидели.

– Я не нелюдь, – хохотнукл Янко, – я лекарь. Ученик бирюка. Лечу ваших мам, пап и дедушек с бабушками, ясно?

– Одно другому не мешает, – заявил беспалочник. – Бирюки вон тоже лекари, но все ж нелюди.

– Да, – поддержала его доселе молчавшая девочка, – у нас в Цветановке вообще нелюдей много. Мама говорила, их не отличишь от людей, коли они не захотят.

– Я точно знаю, что людь, – возразил Янко. – Это вы, может быть, нелюди, откуда мне знать?

– Мы люди! – возразили детишки нестройным хором.

– А чем докажете?

Те задумались.

– У нас родители есть, – сказал неуверенно один из мальчишек.

– У меня тоже были, – пожал плечами Янко.

– А щас они где? – с подозрением спросила девчонка.

– Умерли.

Такое короткое слово, а сколько в нем… всего. И не опишешь, даже если попросят. Привычным уже усилием воли Янко отогнал от себя воспоминания.

– У Петара вон тоже, – сказал тихо один из мальчишек, и на него все тут же зашикали.

И только тогда Янко узнал в одном из мальчишек хрипановского племяша. Стоит, молчит, волком глядит. Он единственный в беседе не участвовал, будто и нет его тут. Лишь во взгляде плещется злость и тоска. Янко стало не по себе.

– Некогда мне тут с вами лясы точить, – сказал он. – Меня дела ждут.

И похромал дальше, даже не слушая, что они ему говорят. Но взгляд Петара еще долго преследовал его, даже когда детишки исчезли за поворотом.

Вернувшись в василову хату, он первым делом завел со стариком глупый разговор ни о чем. Просто, чтобы проверить, не скажет ли тот, мол, отстань, нелюдь. Слова детей пугали Янко. Но старик ничего такого не сказал. Вьюна тоже вела себя как обычно, и Янко успокоился.

На утро все началось заново. Суровая работа требовала от него все большей отдачи, а голод то и дело напоминал о себе трясущейся рукой, резкими запахами, ниоткуда возникающими и звуками, которые Янко предпочел бы не слышал. Например, хрипы в груди Вьюны.

– Тронь! – просили.

– Вылечи! – требовали.

– Выведи! – молили.

И Янко упорно трогал, лечил и выводил.

– Вот, погляди, – басил местный кузнец, – Что за напасть?

И Янко снова глядел. Напасть была немудреной – потянутая до безобразия мышца, да напрасно забытая в руке заноза.

– Да не на меня гляди, на нее! – Янко подтолкнули к лежанке и детскому тельцу на ней.

Янко вздрогнул и будто бы пришел в себя. Точно, вспомнил он, я не в василовой избе, я же к кузнецу пришел. Взглянув на лицо больной, Янко сразу ее узнал – та самая девочка, что еще спрашивала, не нечисть ли он. Лесса. Нынче беззаботная улыбка пропала с лица, глаза спрятались за веками, губы посинели, на лбу блестела испарина. Дыхание настолько слабо, что и пламя лучины не колыхнет. Десятилетняя Лесса старалась выжить, но что-то очень ей мешало. Это уже не ерунда какая-то, явно. И Янко принялся за дело серьезно.

– Ее рвало?

– Нет, – как-то нерешительно ответил кузнец и посмотрел на жену. Та покачала головой.

Значит, не отравление. Он приложил ухо к груди Лессы, слегка надавил пальцами на диафрагму, чтобы девочка вздохнула глубже. Та вздохнула, но легкие были чистыми – никаких хрипов. Значит, не грудница, не жаба. Пощупал живот – не твердый, и девочка никак не откликнулась, значит, не кишечница. Закатил веко и не нашел лопнувших сосудов. А затем достал из сумки нож.

– Это тебе зачем? – осторожно спросил кузнец.

– Надо, – твердо ответил Янко, и тот не стал возражать. Хорошо наточенный нож коснулся пальца девочки. Очень-очень медленно набух красный шарик, – организм отдавал кровь неохотно, даже слишком.

– Она теряла кровь?

– Что?

– Кровь. Может где-то сильно поранилась?

– Нет-нет. Она у нас тихая…

– В нужнике подолгу, может, сидела? На кровавый понос жаловалась?

Мать покачала головой.

– Месячные очищения? – спросил Янко, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

Отец девочки чуть не отшатнулся.

– Да ты что? Рано ей…

Янко вздохнул.

– Помогите ее раздеть.

– Зачем?

– Осмотреть нужно.

– Это еще чего? – встрепенулась мать. – Я не дам кому попало мою доченьку раздевать!

Интересно, когда Дед их лечил, они так же выкобенивались?

– Ты чего там удумал?! – продолжала накручивать себя женщина. – Да я…

– Хватит, – тихо сказал отец. – Надо так надо.

И в миг все было сделано. Янко старался лишний раз малышку вовсе не трогать, чтобы не злить родителей. Поэтому они раздевали дочь сами. Ран на теле девочки не было. Если это и правда кровопотеря, то куда она эту кровь потеряла? На теле, конечно, обнаружились царапины – как у самого обычного ребенка. Но от них такой немочи приключиться не могло. Янко задумался. Не всегда выходит с первого раза определить болезнь. Значит, нужно обычное лечение, а там поглядим. Поискал в сумке, достал сушеную траву-алянку.

– Мясом ее кормите, – сказал он наконец. – Свеклой. Заварите эту травку покрепче и давайте девочке с едой. По одной ложке на кружку. Ясно?

– Да как же ей давать-то, коли она не просыпается…

– Проснется, – уверенно сказал Янко и понадеялся, что так и будет. – Должна проснуться.

И засобирался прочь. Виду он, конечно, не показывал, но эта дрянь его сильно озаботила. Не могла девочка так сильно кровь потерять. Неоткуда просто, нет никаких следов. Так не бывает, чтобы кровь терялась неизвестно куда.

Кузнец неловко стоял в дверях.

– Что это с ней? – спросил он.

Янко не имел ни малейшего понятия, поэтому честно соврал:

– Это кровница. Такое бывает.

Кузнец стиснул челюсти, мать тихо охнула.

– Выживет Лесса, – сказал Янко. – Вы, главное, кормите ее, как я сказал.

Янко вышел во двор, хозяева пошли провожать.

– Точно выживет она? – снова спросила тихо мать.

– Выживет, – успокоил ее Янко. – Оклемается.

Говорил уверенно, важно. Не должен колебаться лекарь, даже в разговоре. Хотя тут и колебаться нечего, не так уж и больна эта девочка. А что сил нет, так это пока. Ничего страшного. Очнется.

– Завтра вернусь, – пообещал он, намереваясь, прийти сюда прямо утром.

Но не получилось. Потому утром его позвали к другому ребенку. Который точно так же лежал на кровати и не мог очнуться. На этот раз мальчик. И снова Янко узнал его – он тоже был в той компании с Лессой. И все повторилось заново. Родители спрашивали, что с ребенком, Янко отвечал про хворь, искал следы кровопотери, и не находил. Он снова наказал родителям кормить чадо мясом и поить отваром, заверил их, что все будет хорошо. И все это время в голове его билась нехорошая мысль, о том, что хворь оказалась заразной. И коли так, нужно было опередить болезнь.

– С кем ваш сын играл? – спросил он. – От кого мог подхватить?

Родители переглянулись.

– Креп, Тихарев мальчишка, – сказал отец. – Наш с ним не разлей вода.

Уж не тот ли это песпалочник?

– И все?

Отец пожал плечами.

– Вишка бондарева, – сказала мать. – Может, еще кто.

Янко кивнул, вспоминая. Когда он лечил бондарю руку, поодаль вертелась шустрая девочка и во всю показывала ему, Янко, язык. На больную она никак не походила, но проверить все равно стоило.

– Бондаря я знаю, – сказал он. – А где эти Тихари живут?

– Да тут рядом. По левую сторону третий двор. Ты, главное, сам не заходи в калитку – у них собака злющая.

Янко кивнул и направился прямиком туда.

– Хозяева! – крикнул он у калитки, но никто не откликнулся, даже злющая собака.

– Хозя!..

– Ты еще кто такой? – вдруг вынырнула из кустов смородины старушка.

– Бирючий ученик, – ответил Янко. – Лекарь.

– Вона как. Лекарь. И чего тебе тут надо, лекарь?

– Да так, – ответил Янко. – Узнать хочу, не болеет ли Креп, ваш сынок.

Старушка рассмеялась и погрозила ему пальцем.

– Ишь льстец! Креп – то мой внучек. Здоров, не жалуемся. Тьфу, тьфу. А что?

– Да друзья его захворали, – сказал Янко. – Вот и…

– Не кличь беды, – перебила его старушка. – Хорошо все у нас. Тьфу, тьфу!

– Не бледный, не вялый? – спросил Янко. – Может, спать его тянет?

– Ничего такого, говорю тебе, – разозлилась старушка. – Иди уже отсюдова, раз не звали.

– Пойду, – согласился Янко. – Только скажите, с кем ваш внучек дружится? Авось кто из его друзей подцепил ту же хворь.

– С Вишкой, с Петаром. Да за всеми разве уследишь?

– Петар? – удивился он.

– А что тут такого? – тут же вскинулась бабка, поняв его удивление как-то по-своему. – Петар. Хоть и пережил много, ан все ж таки ребенок.

Янко покивал и пошел прочь. Теперь сомнений не оставалось – это та самая пятеррка детей, с которыми он давеча познакомился. Два мальчика, две девочки и Петар. При мысли о том, что придется глядеть на злобную рожу Хрипана, Янко скривился. Но дело есть дело. Если это и правда мор, хрипанова рода станет не самой большой проблемой. Очень долго ковылял он к хрипанову двору, и дело было не только в костыле. Ноги будто сами не хотели его нести туда, не хотел Янко видеть этого полудурка. Да, у него есть причина таким быть, он брата потерял. Но что, теперь можно детей ногами колотить? НУ пусть не детей, поправил сам себя Янко, но… да вообще! Что можно вести себя как скотина? Наверное, нельзя. Но этот момент еще стоило обдумать. В конце концов, может быть Янко и вовсе не встретит этого охламона. Может, с его женой поговорит, это было бы гораздо приятнее. И Янко, при мысли о доброй женщине, зашагал быстрее. Ведь может ему сегодня повезти все-таки?

Как выяснилось, не может.

Во дворе был Хрипан. Он сидел на крыльце и правил лук. Словно бы ласкал дерево ножом, не резал, а именно ласкал. Ни одной стружки не упало ни с рукояти, ни со слегка изогнутых плечей. Закончив с деревом, Хрипан принялся рассматривать тетиву, пядь за пядью, внимательно, хищно, пропуская ее между пальцами и резко вытягивая. Похоже, подумал Янко, он все делает так же – хищно и резко. Наверное, даже в нужнике так себя ведет. Словно услыхав эту мысль, Хрипан дернулся, огляделся и увидел Янко за забором.

– Чего приперся?

Янко проглотил резкий ответ и миролюбиво сказал:

– Петара зашел проведать.

Хрипан выронил нож. Вскинул голову и уставился на Янко тяжелым взглядом.

– Пошто?

Янко покачал головой.

– Просто. Слыхал, его друзья болячку подцепили, вот и зашел узнать, не заболел ли и он…

Уже только начав говорить, Янко понял: ничего он не добьется. Не нужно было упоминать ни друзей, ни болячку. Хотя пес его знает, как с этим дураком вообще разговаривать. Хрипан нагнулся, поднял нож. Медленно поднялся и двинулся к плетню. Янко очень хотелось отступить, но он остался на месте. Он не какой-то пугливый мальчишка, а лекарь, и пришёл сюда по делу. Полоумному верзиле с ножом не испугать его. Хрипан подошел и крепко ухватил Янко за ворот, уставился в глаза. Подтянул к себе на расстояние локтя и тихо сказал:

– Поди вон отсюда. Ты никакой не лекарь. Да я лучше своего мальчонку на руках аж к самой ведунье через всю деревню пронесу, чем бирючьему выкормышу доверю, понял?

Затем выпустил ворот и оттолкнул Янко. Вроде и несильно оттолкнул, но хромому с костылем много ли надо? Грохнулся на задницу Янко, прямо в пыль. Вскинул голову и встретился взглядом с Хрипаном. Тот слегка улыбался. Ну давай, просил его взгляд, скажи что-нибудь, скажи, чего ты, ну? Янко проглотил обидные слова. Этот сумасшедший только и ждет повода расправится с ним. Не дождется. А коли и дождется, это случится на моих условиях, решил Янко. Поднялся и, не глядя на Хрипана, побрел прочь – прямо к кузнецу. Обещал в конце концов.