Читать книгу Византийские грешники - - Страница 12

Новый день подарил Медным воротам дворцового комплекса сочный персиковый оттенок. Кесарий смотрел на них, остановившись и не смея сделать шаг, и томно выдыхал. В его любимой сумке, теперь располневшей, помимо личных вещей лежала скомканная сменная одежда с бельём.

Нелегко ему было побороть страх неизвестного. Голос в голове отговаривал, пытался убедить, словно жребий ещё не брошен, и можно вернуться обратно.

– Я готов, – несколько раз повторил переписчик и двинулся к посту досмотра.

Стражники вытащили все вещи, вывернули каждый кармашек наизнанку, а также несколько раз проверили свиток, принесённый главе канцелярии.

– Проходи, счастливчик, – наконец услышал Прокопийский.

Его передали ответственному за встречу гостей, что стоял в компании двух слуг на тропинке за воротами. Ответственный ещё раз взглянул на приглашение и повел Кесария в двухэтажное здание неподалёку. На пути им встретился человек в белоснежном хитоне, несший в руках клетку с диковинной клювастой птицей, примечательной оперением красного, жёлтого и зелёного цветов. Переписчик видел подобное живое существо впервые.

«Кажись, не в сторону библиотеки идём», – пытался сориентироваться в пространстве Прокопийский.

Вскоре его завели в небольшой зал, светлые стены которого были украшены небольшими синими ромбами. В зале на кушетке сидел пожилой мужчина.

– Первый воробышек, – произнёс он, завидев вошедшего. А потом попросил документ.

«Надеюсь, не придётся таскать с собой этот несчастный свиток», – понадеялся Кесарий.

– Так-так, помню – прекрасный панегирик в честь благословенного Юстина. Что же, всем, кто будет находиться здесь на постоянной основе, следует знать дворцовый этикет и формы обращений. Думаю, урок начнём через полчаса. Заскучать не успеете: потом небольшое занятие по делопроизводству. – сказал дворцовый, и Кесарий сразу отметил его кипрский говор.– Пока можете задать вопросы…

– Подскажите великодушно, а какая у меня должность?

– Ещё толком не решили. Самых даровитых, безусловно, приставят к видным мужам вроде сенаторов, консулов или флавиев. Вы ведь жаждали работать с книгами?

– Точно.

– Полагаю, пожелание учтут.

– Если вдруг нет, всё равно хотелось бы посетить библиотеку. – Прокопийский сделал вид, словно не был там под именем Кирилла. – Меня вообще пустят туда?

– Разумеется, доступ в дни посещений. И ежели будете свободны.

**

Вечером, когда уроки остались позади, Прокопийский покорно последовал за прислугой по аллее. Чувство новизны за день настолько наполнило его душу, что он уже перестал восторгаться архитектурой, рядами подстриженных деревьев, небольшими водоёмами, перестал рассматривать спешащих и чинно расхаживающих слуг, что кланялись ему, будто он сенатор, а не бывший мелкий служащий с задворок.

Теперь он оказался в здании, уже трёхэтажном, поднялся по лестнице.

– Ваша комната, – Прислужник указал на дверь. – Ключ выделят позже. Изнутри закрывается на щеколду. Входите, прошу.

Кесарий сделал несколько шагов внутрь.

«Просторно, как две мои комнаты, ей-богу. Ну и клопов, тараканов тут точно нет».

Из огромного окна, высотой от его макушки до пояса, виднелись далёкие черепичные крыши.

– Как видите, сторона солнечная, – изрёк слуга. – Не самые лучшие покои, но что есть.

Комната чуть ли не блестела от чистоты. Правда, в верхнем углу новый жилец всё же заметил верёвки паучьих ловушек.

Слева от входа находился платяной шкаф с двумя створками и нижней шуфлядкой. Рядом с подоконником стояла узкая кровать с бронзовыми изголовьями, изображающими гривастого коня в узде. На кровати лежали прямоугольные куски ткани.

– Только скажите – мы расстелем всё, – обратились к новосёлу.

– Благодарю, я сам, – добродушно ответил Кесарий. – Так ведь можно?

– Можно. Но не стесняйтесь просить помощи. Чуть не забыл: уборная на этом ярусе в самом конце, слева. А теперь оставлю вас.

Кесарий положил суму у изголовья, оценил мягкость подушки шлепками и опустился на кровать, но сел с краю, словно уступив место ещё кому-то.

«Ладно, прилягу, пожалуй. Видимо, сегодня к нанимателю уже не позовут», – подумал он.

И в этой догадке ошибся. Где-то через двадцать минут в комнату постучали. Кесарий открыл.

– Флавий ожидает, пройдёмте, – сообщил незнакомый слуга.

В его сопровождении Прокопийский дошёл до другого здания в глубине комплекса. Накатило волнение.

– Пришли. Можете сразу входить. – Кесарий трясущейся рукой потянул ручку двери.

На карте провинций передвигал игральные кости мужчина лет тридцати. У него были волосы каштанового цвета со стрижкой под глиняный горшок, жидкая бородка и болотно-зелёные глаза.

– Приветствую, сиятельный муж, – поздоровался Кесарий, используя обращение к особе с титулом «флавий» и подметил, что невзрачная туника светло-коричневого цвета совершенно не соответствовала почётному званию.

– Здравствуй. Меня зовут Велизарий. С недавних времён я magister militum per Orientem. А вы отныне мой личный секретарь.

Внутри Кесария всё сжалось от неожиданности.

«Магистр армии на Востоке? Военный? Вот так фокусы! Что же, хотя бы не Нарсес, – скрепя сердце размышлял он, а затем перешёл на торг: – Ладно, заработок приличный. Как-нибудь справлюсь. Или нет? Меня выпустят живым?»

– Откуда родом? – поинтересовался полководец.

– Из Сирии. Но жил в Греции.

– Буду честен, до этого справлялся без личного секретаря. Но положение требует. Читать худо-бедно умею, а вот с письмом туго. К слову, как у вас с верховой ездой?

– Никак, – пожал плечами бывший писарь канцелярии.

– Понятно. – Велизарий выдвинул ящик стола и, порывшись, достал оттуда писчие принадлежности. Он явно не разбирался в их назначении, ведь вместе с нужными вытащил стилос для восковых дощечек и острое писало для деревянных. – Нужно небольшую записку оформить.

– Простите, флавий, кому адресуем? – поинтересовался Кесарий, приготовившись оформлять шапку послания.

– Императору, – отрезал Велизарий. – Сейчас достану чистый лист.

Прокопийский, подрагивая, вывел на бумаге форму для таких случаев. Затем он уткнулся в написанные слова, перепроверяя их. Неправильное обращение к василевсу в переписке наказуемо. На челе его проступил пот.

– Что там? – вскоре поинтересовался полководец

– Начало готово.

– Тогда слушайте…

Несмотря на внешнее спокойствие и даже отрешённость, Велизарий диктовал резво, а местами даже сумбурно. В записке он просил государя отправить себя проверить армейские конюшни в предместьях, так как те, по его мнению, находились в плачевном состоянии.

– Всё. А у вас какой родной город? Как подписать? – спросил секретарь.

– Достаточно должности и имени. Поймут.

– Как скажете. Куда мне это отнести?

– Нести? – Военачальник по-доброму ухмыльнулся. – Вам не надо. Крикнем комнатным – заберут и доставят.

Тут в дверь быстро ударили четыре раза.

– Захожу? – подобно грому зарычал хрипловатый бас.

– Входи.

«Нет, точно не слуга, – озадачился Прокопийский. – Слишком бесцеремонно».

В дверном проёме возник низкий, коренастый мужчина. Лицо его по форме практически вписалось бы в квадрат. Разрез глаз выдавал степное происхождение. На левой щеке красовалось бордово-розовое родимое пятно. Длинные тёмные волосы были собраны в пучок позади.

– Как поместье, Уника? – с ходу спросил у него Велизарий.

– Муравьи божатся, типа наполовину закончили. Баню восстановили сегодня. Но Иосифий ноет – рук мало. Странный малый, куда ему спешить?

– Да Антонина подгоняет, обождать не может никогда.

– Точняк, командир! – Уника продолжал стоять на одном месте. – Выдвигаемся когда?

– Послезавтра на рассвете, – ответил полководец.

Он оглядел комнату и, посмотрев на Кесария, сделал слегка удивлённое выражение, словно ненадолго запамятовал, что помимо них с Уникой тут есть кто-то ещё.

– Пару дней побудете здесь, в покоях, – обратился Велизарий к своему секретарю. – После едем на манёвры к северу от Галаты. Вам там делать нечего, но придётся таскаться со мной.

**

На следующий день Кесарий нашёл смелость самостоятельно дойти до библиотеки. Несший дозор привратник остановил его:

– Закрыто! Претора Лида сегодня не будет – на важной встрече. Завтра тоже.

«Лид? Знаю одного, Лаврентием звать – сделал вывод Прокопийский. Редко кто звался в честь целых областей вроде Карии или Лидии. – В префектуре трудится. Жуткий болтун, про легионеров писал».

До отъезда в Галату он так и не попал в желаемое место.

Вообще, первые две недели на новой службе давались нелегко. Прежде всего, из-за разъездов по окрестностям столицы. Первые манёвры проходили в открытом поле. Секретарь удивился, как за какой-то час с лишним на его глазах вырос временный лагерь и тренировочный ров. Велизарий в сопровождении Уники курсировал между сотнями своих бойцов и проверял их оружие. Общался он с ними по-дружески.

Почти всё время Кесарий проводил в палатке, сравнивая длинные списки рекрутов разных месяцев между собой. Когда снаружи безобразничал ливень, он радовался, что находится в сухости. Священник-капеллан, прожужжал ему и своему помощнику, называемому сокелейником, все уши, жалуясь, что заинтересованное духовенство борется со всеми ересями, кроме некой монофизитской, тем самым освобождая последней дорогу.

За пару дней нахождения в дворцовом комплексе Прокопийскому довелось отведать вкусной еды, а теперь, на выезде, его ждала скудная похлёбка, а также армейские сухари, называемые букеларионом. Именно в честь этого походного хлеба именовали личный отряд полководца. Кесарий затруднялся ответить, была ли в истории у кого-то ещё, помимо его начальника, подобная орава в подчинении. И недоумевал, зачем императору давать Велизарию такую свободу. В отряде служили и обычные граждане империи, бывшие рабы, но костяк букелариев всё же составляли выходцы из-за Истра, в основном германцы. Если подразделения федератов комплектовались по договору внутри самих варварских племен, живших в пределах государства, то в дружину букелариев проходили отбор. Секретаря давно интересовали загадочные народы. Вечером второго дня за Галатой он вышел на прогулку между палаток. Варвары были рослы, светлокожи, бородаты, облачались в рубашки в полоску и клетку, а также носили сыромятные штаны. Волосы разных цветов, с преобладанием разных оттенков русого, от блондинистого до тёмного, заплетали в косы, узлы, пучки. На коже у некоторых красовалось тавро, но его не прятали, а выставляли напоказ.

Правда, общение не задалось. Только Прокопийский подходил ближе к их компаниям, как они прекращали болтовню на своих наречиях и таращились на чужака. Иногда в их взглядах читалось пренебрежение. Иные делали вид, что не понимают ни греческого, ни латыни.

«Ну-ну, боевую задачу как до тебя доносят?» – обижался помощник магистра и шёл дальше. Когда он дошёл до края лагеря, то наткнулся на мужчину, сидящего у костра в одиночестве.

– Заблудиться, родной? – Эллинский язык не давался тому легко.

– Ищу с кем поговорить.

– Разговор? Давай! – ответил букеларий, что отличался огненно-рыжими волосами и еле различимыми веснушками.

– Чем вы занимаетесь в отряде? Ну, у вас ведь есть копьеносцы, мечники, лучники и всё такое, – проговорил Кесарий.

– Разным. Больше вожусь с боевой коняшка.

– А, вы объездчик лошадей, понятно. А как вас зовут?

– Имя – Райтелий. Твой?

**

За полмесяца Прокопийский убедился, что немногословность и аскетизм присущи характеру Велизария – бывает, ведь, что пелена первого впечатления спадает очень быстро, обнажая настоящие стремления человека. Полководца совершенно не пугали выгребные ямы казарм, по недоразумению называемые уборными, грязь, холод и прочие неудобства. Также Кесарию казалось, что начальник будто избегает посещений своего дома, хотя возможностей для них оказывалось предостаточно.

Но всё же однажды, оставив отряд на постое за стенами Феодосия и оказавшись в городе, полководец решил заглянуть к себе. Уника скакал за Велизарием, за спиной его сидел Кесарий. Секретарь узнал места рядом с Большим ипподромом и Мраморным морем.

Перед закатом кони въехали во двор. Полководец спешился и устремился к крыльцу.

– Супружеское ложе зовёт, – посмеялся Уника. – Мальчика им недостаёт.

Он слез с лошади, помог сойти ехавшему с ним, а затем пошёл к точильному станку под навесом, дабы освежить затупившееся лезвие ножа для разделки дичи.

Внимание секретаря захватил огромный придомовой сад, петляющие дорожки, перила террасы у берега вдали и огромный трехэтажный особняк, находящийся в плотницких лесах.

– Вот это домище! – непроизвольно выпалил Прокопийский, любуясь теперь резными колоннами входного портика, по размеру превосходящего канцелярский. – Выглядит, как новый. Давно построили?

– Черт ведает, букашка, – без капли злости ответил Уника, обернувшись на голос. – Хоромы отняли у Плова какого-то. Отдали командиру.

«Плов? Наверное, речь про сенатора Прова, родственника василевса Анастасия, что прямо перед Юстином правил, – рассудил Кесарий. – Громкая история была: погорел на воровстве и взятках. Видимо, так наказали».

– А почему чинят? – спросил спустя некоторое время он.

«Хотя, возможно, просто обновляют штукатурку»

– Горело. Подожгла хозяйка. По неосторожности. Остальное нам знать необязательно, – ответил телохранитель магистра, проверяя остриё изогнутого ножа большим пальцем.