Читать книгу Византийские грешники - - Страница 7

К долгожданному посещению библиотеки Большого дворца Кесарий готовился основательно: посетил цирюльника, прикупил новую тунику вместо выцветшей старой. В назначенный день он добрался до Воловьего форума, а затем пошёл по Меззе.

Мезза или Средний проспект – главная улица столицы, посему самая безопасная. Прямой линией она начинается от неприметной Святой Софии, продолжаясь до стен Константина, внутреннего рубежа защиты, а дальше стремится к Золотым Воротам. По ней вполне можно пройти с повязкой на глазах. А ширина её позволит пятёрке повозок бок о бок мчаться наперегонки.

Прокопийский миновал высокие портики домов и торговых представительств, что редеют у Большого рынка, опоясывающего колонну Константина с золотой статуей на вершине. Далее он достиг площади Августеон, с которой попадают на Ипподром, в Термы, в ту же Святую Софию, а также в здание Сената и, конечно, во дворцовый комплекс.

Первый рубеж защиты дворца – пост у Медных ворот, знаменитых своим ликом Христа. Стража бдительно досматривает одежду, тщательно изучает приглашение и задаёт вопросы. После ворот гость попадает в руки служащего. Вместе с таким Кесарий преодолел аллею из кипарисов и попал в неброское двухэтажное здание. Внутри его встретили величественный потолок, уходящий ввысь, что добавлял месту титанического обаяния, да прихожая с простенькой отделкой и одной-единственной дверью, выше человеческого роста, с резными округлыми ручками.

Страж-привратник отворил эту дверь – секретарь оказался в библиотеке. Первое, что он увидел – радостное лицо Амиана Мацелина, стоявшего недалеко от входа.

«И давно, интересно, он тут ждёт меня?» – спросил себя Кесарий.

– Ты вовремя, – произнёс библиотекарь, по-дружески пожимая руку. – Вот, любуйся. Как тебе в моей обители?

Кесарий посмотрел на ряды квадратных окон с одной стороны, на вереницу стеллажей со свитками, длинный светло-коричневый стол и оценил свободное пространство между всем этим добром.

– Есть где разгуляться! – ответил он. – Только пыль какая-то летает. Или мне кажется.

– Обычно тут всё протирают. Но сегодня помоют после нашей встречи – я распорядился. Лишние уши не нужны.

– А у вас много помощников? Вы не говорили.

– Всего пятеро, Кесарик. Послал к патриарху на поклон. Весточку от меня понесли. Не буду хвастаться, но мы с ним в отличных отношениях.

– Если не секрет, то зачем они там? – спросил переписчик канцелярии.

– История долгая. В общем, двор отправлял людей проверять целительные источники. Засланцы случайно раскрыли целый культ во Фракии. Сомневаюсь даже, что христианский.

– Культ? Люди в плащах и театральных масках? – пытался пошутить Кесарий.

– Может и так. Никого на месте не застали. Зато нашли их святилища – огромные камни под открытым небом. И на всех всадник пронзает копьём змею. С удовольствием бы сам съездил глянуть.

– Теперь эти камни разрушат?

– Вряд ли, Кесарик. У меня одна идея есть. Вполне возможно сделать всадника христианским символом. Смотри сам, налицо противопоставление добра и зла. Змей – образ искусителя людской натуры, что пытается подговорить нас на грех.

– Это разве не слишком отвлечённо?

Библиотекарь покряхтел.

– Всё понять никак не мог, почему этот сюжет мне знаком, – сказал он и принялся жестикулировать. – Поднапряг память и нашёл, в пятом ряду, на второй полке, третьем ярусе, оригинал жития святого Георгия, воина по долгу службы. А жил тот в эпоху Диоклетиана. И в тексте прямо сказано об избавлении им одного села от змея.

– Восхищаюсь вашей способностью нестандартно мыслить.

– Выгорит ли?! – Амиан перевёл тему: – Как новый начальник?

– Пытается вникнуть в суть нашей работы. Пока выходит скверно. Что ещё? От него всё время пахнет козьим молоком. Ну и меньше кричит, нежели прежний. А Амидский сдал меня…

– Сдал?

– Поведал про мои писательские потуги, когда бразды передавал. Квестор Прокл попросил меня показать ему свиток. Читал с удовольствием, даже не отругал.

– Видишь, первыми тебя оценили старички. – Марцелин сел за стол, поворошил бороду и играючи взял в руки стилос. – Так, ты пока походи, осмотрись. Меня увидишь в любой момент, а библиотеку… Руками трогать можно. Листы не вырывать! К полотнищу в дальнем углу не подходить – я иногда за ним сплю на лежаке, там ничего занятного. Возникнут вопросы – валяй.

Кесарий с удовольствием принялся изучать обстановку. Первым делом он подошёл к четырёхугольной карте мира, висящей на стене между оконными проёмами. Надписи на ней были сделаны на латыни, а центром мира значился Рим. Под городом художник пытался изобразить волчицу, кормящую двух детей, но вышел скорее худощавый медведь. Полотно местами выцвело и было порезано: карту будто делили на лоскутки.

Найдя глазами Херсонес Фракийский у Эгейского моря и Византий, ещё не получивший имя Константина, гость библиотеки направился к имеющему сколы на остове мраморному бюсту.

– Хм, женщине нос отбили. Это ведь мать Константина?

– Мимо! Элия Флацилла. Уцелевший антиохийский фрагмент, – ответил Марцелин.

– Ааа, – понимающе протянул Прокопийский.

История, известная ему, такова. Элия Флацилла являлась женой Феодосия Великого, последнего правителя единой империи. Как-то жители Антиохии, недовольные налогами, взбунтовались и принялись крушить изваяния Феодосия и его супруги. Лишь вмешательство служителя Иоанна, прозванного Златоустом, помогло унять толпу.

– Эх, Антиохия. Город в очередной раз будут отстраивать. Только людей не вернёшь, – произнёс переписчик с горечью, вспоминая недавние события. Далее он принялся бродить между рядов полок, вышиной ему по макушку. Каждая полка имела квадратные отделы для хранения свитков и бумаг, а также заднюю стенку. Отделы именовались четырьмя буквами греческого алфавита, но не по порядку, а как-то запутанно.

«Сколько же лет нужно, чтобы всё это перечитать? – задался вопросом переписчик. – Главное, потом не пожалеть о потраченных минутах».

Походив туда-сюда, он остановился возле углубления без какого-либо опознавательного знака. Ему приглянулся нижний свиток из целой кипы. В небрежной подписи на боковом держателе Кесарий с трудом прочитал «Дион Кассий. Рим. ист.». Секретарь потянулся за ним, попытался приподнять, но не сумел вынуть документ с первого раза. Зато под ним обнаружился тонкий нескрученный пергамент.

Амиан услышал шаги со стороны стеллажей и поднял голову. Подошедший Кесарий положил перед ним вытащенный из-под кипы пожелтевший рисунок двух церквей с круглым куполом. В правом уголке красовались буквы P и S.

Марцелин слегка встрепенулся, увидев пергамент. Он резко встал, поднёс указательный палец правой руки к губам, потом дошёл до двери и высунул голову во входной портик, оглядываясь по сторонам. Затем всунул её обратно и сдвинул тугой входной засов. Только после этого библиотекарь вернулся к гостю и произнёс:

– Сиятельнейший наследник престола рисовал. Лет так двадцать пять назад, если не больше. Тогда его учили изобразительному искусству по просьбе Ефимии… императрицы Ефимии. Смышлёный мальчишка!

– Тяжело, наверное, обучать царских особ, – Кесарий удивился озадаченности хрониста. – Давайте я верну на место?

– Успеешь, – томно изрёк дворцовый хронист, после чего неосознанно потянул ногти в рот, но сдержался, – Признаться, я позвал тебя не просто так. Да, ты ждал этой возможности полгода. Понимаю. Знаешь, когда мы только встретились, я и не думал, что обрету настоящего приятеля. Не часто. Часто, точнее, бывало мне…

– Волнение лишает вас способности выражать мысли связно, – посетовал Прокопийский.

Амиан наклонился, опёрся на стол локтями и прикрыл щёки ладонями.

– Мне нужна помощь с одним делом, – выдал он. – Помнишь место, где мы пили неделю назад?

– Естественно. Вы за кого меня принимаете? – ответил Кесарий. – Я тогда не напивался до беспамятства – немного принял да и всё.

В один из прошедших четвергов библиотекарь позвал своего «шпиона» пить слаборазбавленное вино в какой-то каморке на окраине города в привычной для их общения атмосфере секретности.

– Хорошо, если помнишь путь, – кивнул Марцелин и вытащил из кармана ключ на верёвочке. – А припоминаешь фреску с павлинами?

– Конечно, синего цвета. А что? Не томите!

– Между их хвостами есть ниша. Найдёшь по стуку. Там всё на соплях – выбить легко. Внутри тайник. Уничтожь, сожги содержимое. Главное – никому не показывай.

– Понял. Я берусь, – не особо раздумывая, выдал Кесарий. – Дело срочное?

– Вообще, да. – Библиотекарь вдруг открыл отдел стола и поставил рядом с ключом небольшую мошну.

– Яд на случай моего провала? – спросил секретарь.

– Деньги за выполнение, возможные неудобства, – ответил Амиан. Вид его сделался по-настоящему печальным.

– Какие неудобства могут быть у Кирилла из Карии? – Прокопийский назвался именем, которое его собеседник обычно указывал на посланиях для него и вспомнил забавный случай: – Помните, вы как-то написали «моему потерянному сыну Кириллу»?

– Люди Нарсеса, – шепнул, как казалось, невпопад Марцелин.

– Что вы имеете в виду?

– Глаза и уши одного дворцового прохвоста могут причинить неудобства, Кесарик. Будь осмотрительным. Да, я сомневаюсь, что ты с ними пересечёшься. И не хочу этого. Но лишняя осторожность не помешает.

«И как его иногда уносит от болтливости до мнительного состояния? – изумился секретарь. – Любит нагнетать. Схожу да выполню просьбу. Да и что там может быть такого ужасного?! Интересно, не забудет он об обещании посодействовать переводу из канцелярии сюда? Ну, сейчас напоминать не стану. Больно напуган».