Читать книгу Последний романтик. Банды Дзержинска - - Страница 9

Только когда плывешь против течения,

Понимаешь, чего стоит свободное мнение,

Я не могу сказать, но зато я слышу,

Я видел, как крыса становится мышью.

Сергей Шнуров, «Свобода»

Утро встретило меня привычной серостью. Я прибыл в училище к первой паре, точно по звонку. Едва я приблизился к аудитории, как из полумрака коридора материализовался Моторист. Он пристроился вплотную, так что я ощутил кисловатый запах вчерашнего перегара.

– Ну что, барбос, вечером стрелка-то состоится? – его голос скользнул по моей коже, как лезвие.

Я медленно разжал челюсть: – Всё в силе. Буду.

Он оскалился, обнажив желтые от табака зубы: – Тогда жду ровно в шесть. Конечная, Птичники, – напомнил он.

Занятия шли своим чередом, но в воздухе висело нечто тяжелее молчания – предвкушение. Никто не задирал меня, не бросал косых взглядов. Они копили злобу, как пар в котле. Я чувствовал это каждой клеткой: сегодня вечером они рассчитывали выпустить весь этот пар на мне в каком-нибудь глухом углу, где крики не услышит даже ветер.

«Сколько их будет? Десять? Двадцать? Придут ли те, кто постарше, те, для кого такие разборки – просто развлечение?» – мысли крутились в голове, как бешеные пчелы, отравляя даже простейшие лекционные задания.

Андрей уверял, что справимся. Но сейчас, под мерцающими люминесцентными лампами аудитории, его слова казались далекими, как эхо из другого мира.

Училище вымерло. В опустевших коридорах эхом отдавались редкие шаги – где-то еще заканчивались последние пары. Я пристроился на подоконнике, механически перелистывая конспекты. Часы тянулись невыносимо медленно – до встречи с Андреем оставалось целых три часа.

Ровно в три я не выдержал и направился к телефону-автомату у входа. В те времена сотовые были роскошью, но Андрею как водителю директора первому выдали такой телефон. Набрав номер, я услышал долгие гудки, каждый из которых бил по нервам.

– Алло, – наконец раздался голос Андрея.

– Привет, это я… – я сглотнул ком в горле. – У нас всё по плану?

В трубке послышался недовольный вздох: – Слушай, Артур, тут обстоятельства… Шеф забрал служебную машину. Давай перенесём на завтра – на перекладных туда добираться нереально.

Мир вокруг будто рухнул. Ладони моментально покрылись липким потом, а в глазах потемнело. Я понял – мне конец.

– Тогда… я поеду один, – слова давили горло, как удавка. – Я дал слово.

На другом конце провода наступила пауза. Потом раздался твёрдый, почти командирский тон: – Ладно, не переживай. Я приеду, просто задержусь минут на сорок.

От этих слов груз будто свалился с плеч. Я глубоко вдохнул, впервые за несколько минут.

– Во сколько встречаемся?

– В пять тридцать. Жди меня на остановке, оттуда и поедем.

– Договорились, – кивнул я, хотя знал, что он этого не видит. Я облокотился о стеклянную стенку будки, чувствуя, как дрожь постепенно отпускает. Теперь оставалось только ждать – и надеяться, что Андрей действительно успеет.

Андрей подъехал минута в минуту. Мы молча сели в душный салон 84-го автобуса, где пахло бензином и потом. Сквозь грязные стёкла проплывали последние отблески заката.

– Слушай внимательно, – склонился ко мне Андрей, понизив голос. – Выйдешь первым. Я задержусь на минуту – надо понять сколько их.

Я лишь кивнул, сжимая потные ладони.

Когда автобус, скрипя тормозами, остановился на конечной, уже вовсю темнело. Фонари бросали на асфальт жёлтые пятна света. Едва я ступил на землю, как из тени вынырнул Моторист. Его сигарета тлела в темноте, как глаз циклопа.

– Где будем разговаривать? – спросил я.

– Идём, вон там лесок, видишь? Там и поговорим, – он развернулся и пошёл вперед, громко шаркая ботинками. Каждый его шаг отдавался гулким эхом – нарочито тяжёлым, демонстративным. То ли предупреждение, то ли бравада перед боем.

Я шёл следом, чувствуя, как за спиной смыкается живое кольцо из десятка парней. Их дыхание, учащённое от предвкушения, горячими волнами накатывало на мою шею. Кто-то хихикал, кто-то громко щёлкал суставами.

Один, вертлявый, как гончая, подскочил ко мне вприпрыжку: – Эй, «Бык»! – донеслось сбоку. – А ты что, один приехал? Ха-ха!

– Неважно, – бросил я в ответ.

Лесок приближался, поглощая последние островки света от фонарей. Ветви ёжились в предгрозовой тишине. В этот момент по толпе пробежала странная волна. Шутки смолкли. Кто-то сдавленно прошипел:

– Бля… Он не один. Смотрите, вон мужик идёт…

Я не оборачивался, но по спине пробежал холодок – Андрея раскрыли. Теперь всё зависело от того, насколько они его испугаются.

Мы вошли в чахлую посадку. Передо мной выстроились Моторист и двое парней постарше – те самые, что крышевали эту шпану. Я встал напротив них, чувствуя, как за моей спиной возникает твёрдая тень Андрея. Остальные парни, будто по команде, растворились в сумерках – никто не хотел связываться.

– Ну что, – голос Андрея звучал бодро и уверенно, – у кого тут вопросы к этому парню?

Трое перед нами вдруг съёжились. Те самые «авторитеты», что ещё минуту назад горланили на весь лес, теперь переминались с ноги на ногу, словно школьники, пойманные на краже.

– Мы просто… то есть… он сказал… – залепетал Моторист, и я видел, как дрожит его нижняя губа. Не понимал я только одного – отчего они так струсили? Что такого было в Андрее, что превратило этих волков в жалких шавок?

– Ладно, – Андрей резко перебил. – У тебя к нему претензии? – он ткнул пальцем в Моториста. – Тогда решайте здесь и сейчас. Один на один. Бейтесь – на чьей стороне правда, тот и победит.

Я сжал кулаки. Всё тело напряглось, как пружина. Готов был разорвать Моториста на клочки! Это был мой шанс – не просто отстоять честь, но и навсегда покончить с этим кошмаром.

Но Моторист вдруг сник, как проколотый мяч.

– Да я… я не хочу с ним драться. Мы просто поговорить хотели… – он избегал моего взгляда, ковыряя носком ботинка землю.

Стало ясно – этот трус рассчитывал на толпу, на психологический прессинг. Один на один он был никем – и сам это знал.

– Значит, проблем нет? – Андрей окинул их взглядом, от которого те ещё больше съёжились.

– Нет-нет! Всё нормально! – закивали они, словно марионетки.

– Тогда расходимся?

– Да-да! Всё решили! Никаких проблем! – дружно закивали они с облегчением, будто им только что грозила смерть и их помиловали.

– Пошли, Артур, – бросил он через плечо, уже разворачиваясь к выходу из посадки.

Мы вышли к остановке. В голове стучало: «Неужели всё? Так просто?»

– Ты видел их глаза? – вдруг спросил Андрей, когда мы сели в подошедший автобус. – Как у зайцев перед выстрелом. Думал, один обосрётся на месте, – мы дружно расхохотались.

Домой добрались к позднему вечеру. День, прожитый на нервах, вытянул из меня все силы – тело ныло, будто после многочасовой тренировки. Лёжа в темноте, я думал, что самое страшное позади. «Они теперь не посмеют», – шептал я себе, засыпая под мерный храп Андрея из соседней комнаты.

Утро встретило меня тревожной ясностью. По дороге в училище ладони то и дело становились влажными. Я понимал: для Моториста вчерашнее – крах. Теперь он будет метаться между ложью и попытками сохранить лицо.

Кабинет встретил меня приглушённым гулом. Разговоры смолкли, когда я переступил порог. Первым, как шакал на разведке, подкрался Малой.

– Эй, Артур… – он облизнул пересохшие губы, – а эт… кто – мужик-то вчера был?

Я медленно повернул к нему голову, давая понять, что вопрос неприятен:

– Знакомый.

– А «волына» у него… ну, ствол… был? – он сделал характерный жест пальцами, изображая пистолет.

Я прищурился:

– Не в курсе.

Малой отпрыгнул. В углу аудитории кучковались остальные. Сквозь гул я уловил визгливый голос Моториста:

– Да вы чё, блять! Он «волыну» в кармане куртки держал! На нас наставил! Он бы блять на месте нас всех положил…

Тут всё и прояснилось. Я знал, что у Андрея был газовый пистолет. Должность водителя-охранника обязывала иметь хоть какое оружие. Если бы они знали, что пистолет не настоящий, то всё могло пойти совсем по-другому… Андрей предусмотрительно держал руки и пистолет в карманах куртки, но так чтобы они заметили дуло торчавшее в их сторону из кармана. Не авторитет испугал этих псов – страх перед смертью. Эти «крутые», оказывается, умеют бояться. Не тогда, когда дерутся с равными – лишь когда чувствуют дуло у виска.

Я сидел, слушая их бред, и чувствовал странное разочарование. Не триумф – пустоту. Они оказались не волками, а шавками, которые только и умеют, что тявкать из-за угла. И главный урок этого дня: любой охотник – потенциальная добыча. Сегодня ты гонишь – завтра бежишь. Сегодня унижаешь – завтра будешь ползать на брюхе.

Когда звонок на пару разрезал этот базар, я поймал на себе десятки взглядов. Но теперь в них читалось не презрение – осторожность. Они боялись. А значит, уважали. И в этом была горькая правда нашей жизни: здесь понимают только язык силы. Но настоящая сила, как оказалось, вовсе не в том, чтобы ломать других… а в том, чтобы не сломаться самому.