Читать книгу Клятвы и бездействия - - Страница 11

– Думаю, тебе надо это сделать.

Смахиваю пот со лба и смотрю через плечо на Алистера, развалившегося на замшевом двухместном диванчике. Он отцепил подтяжки, концы их лежат на его животе, две верхние пуговицы нательной майки винного цвета расстегнуты, отчего можно разглядеть шнур на шее, похожий на браслет, который ношу я.

Мы получили их в подарок от отца прямо перед смертью.

Эти две вещи и паб – все то материальное, что нам осталось.

Забрасываю порцию жира и мяса в старую мясорубку, слежу, чтобы ситечко не забилось, а воронка оставалась в ровном положении.

– Ты считаешь, мне стоит встречаться с дочерью нашего врага?

Алистер усмехается, поднимает и наклоняет в мою сторону коричневую бутылку с пивом.

– Смертельного врага нашего отца. Не думаю, что с ним могла соперничать даже твоя мама.

– Да, но мамы нет здесь, чтобы выступить против.

Проталкиваю в мясорубку последнюю порцию мяса, и теперь передо мной лишь куча костей – все, что осталось от бывшего агента ЦРУ, которым попросил меня заняться брат. Он не посвятил меня в мотивы, не дал задания узнать что-либо, прежде чем перерезать артерию, но мне нет до этого дела.

У меня и так немало проблем, с той маленькой куколкой, которой я велел убираться и никогда не показываться в моем пабе. Похоже, она уверена, что я не догадываюсь, что именно она слила прессе подробности нашего, так сказать, рандеву, но совпадений слишком много.

И вот теперь у моего паба постоянно толкутся люди.

Настойчивость Ленни с этой глупой идеей порождает подозрения и, как следствие, дает эффект, обратный ожидаемому.

В тот вечер, возможно, стоило позволить себе поддаться искушению принять ее предложение. Сделать договор еще более приятным, включив пункт с обязательным сексом.

Я готов был трахнуть ее прямо там, на столе. Не останавливался бы до тех пор, когда не появилось ощущение, что все происходит по-настоящему, накачал бы ее спермой только для того, чтобы досадить ее любимому папочке.

Господи. Я продолжаю скрести кости, хотя фантазии рисуют перед глазами картину ее разведенных бедер прямо у меня перед глазами и вагины, забрызганной моим семенем, от этого по телу пробегает волна возбуждения.

Представляю выражение ее отца, когда он узнает, что я был с его малышкой. Осквернил ее тело и душу, пометил, как свою собственность.

Плескавшееся в глазах безумие – не без воздействия алкоголя – давало понять, что она согласна.

Сейчас же у меня появилось острое желание в стиле бандитских разборок – привязать ее к бетонному блоку и отправить к чертям на дно Атлантики.

Это наименее суровое наказание за то, как она впечатляюще появилась в моей жизни и серьезно ее подпортила.

– Я хочу сказать, что лучший способ отомстить Тому – начать встречаться с его дочерью.

Алистер потягивается, закинув руки на спинку дивана. В уголках голубых глаз появляются морщинки, и он продолжает наблюдать, как я отчищаю кости, чтобы легче было утилизировать их в чане с известняком, стоящем для этих целей на заднем дворе.

Сжимаю крепче щетку и прерываюсь.

– С чего ты взял, что я хочу отомстить ему?

– Я буду очень удивлен, если это не так. – Он пожимает плечами и закидывает ногу на ногу, пристроив лодыжку на колено. – Ладно, не будем говорить о мести, просто сделай это для меня.

– Для тебя.

– Поддержка Примроуза будет очень кстати, когда я решу войти в Сенат.

– И ты считаешь, что никто не обратит внимания на то, что твой брат наемный убийца и занимается этим большую часть жизни?

– Я, например, не обращаю на это внимания.

– Но ты мне платишь. – Отложив щетку, я поднимаюсь и вытираю ладони о джинсовую ткань. Чувствую, как раздражение растекается по одеревеневшим конечностям. – Я ведь совсем не знаю эту девчонку. Вдруг она просто пешка в большой игре, а ты подталкиваешь меня к участию в ее афере.

Алистер закрывает глаза и на несколько секунд кладет руку на большие часы, словно проверяя их наличие. Затем встает, берет с подлокотника замшевый пиджак и направляется в кухню, где выбрасывает бутылку в мусорное ведро.

Потом, положив ладони на барную стойку, поворачивается и устремляет взгляд на меня.

– Нам обоим известно, как я получил должность мэра, и в дальнейшем, мне понадобится активная политическая поддержка. Возможно, если общественность увидит, что Примроузы и Вульфы готовы идти дальше вместе, они поддержат мое выдвижение на пост, избавив от необходимости прибегать к… радикальным мерам, чтобы удержаться на той ступени, которую займу.

Я молчу, поскольку в глубине души знаю, что это ложь. Мы оба знаем. Стоит только ощутить вкус власти, вкус крови, пролитой ради нее, человек идет вперед, не оглядываясь.

Наш отец не стал так поступать, и это стоило ему жизни.

Исчез безвозвратно мир, в котором Алистер мог бы жить, не проливая кровь. Пусть даже не сам, но наняв кого-то для исполнения.

Касаюсь подвески на браслете и обдумываю его аргументы.

– А что, если я решу попросту убить Тома Примроуза и закрыть вопрос навсегда?

– Уверен, ты сможешь уничтожить его так, чтобы никому в голову не пришло, что мы причастны. – Он пожимает плечами и продолжает: – Сначала надо получить поддержку народа, а потом делай что хочешь.

* * *

Ленни появляется в моем пабе, и на этот раз я готов использовать все преимущества ее присутствия. Прошлым вечером события разворачивались так быстро, что я не успел понять и прочувствовать, что для меня значит ее нахождение здесь.

Мне до конца не понятно, как она решается прийти еще раз туда, где ее точно накачали Руфи.

Отслеживаю по монитору, сидя в кабинете, как охранник при входе ставит штамп на внутреннюю поверхность ее руки и прихожу к выводу, что у нее вообще нет телохранителя.

Завожу в поисковик ее имя и вижу в основном снимки с отцом на очередном мероприятии или спешащими туда или оттуда. Его рука всегда лежит на ее плече, словно он боится потерять ее, на лице непременная широкая улыбка, другая рука поднята в приветственном жесте.

Предназначающемся этим чертовым папарацци.

Листаю фотографии, и раздражение при виде сияющего лица Тома все сильнее сдавливает грудь. Оно ослабевает лишь тогда, когда дохожу до фото, где она на красных дорожках и в уютном ресторане с каким-то прилизанным придурком.

На смену приходит нечто, похожее на ярость, оно пронзает тело, разносится по венам обжигающим пламенем, и я листаю дальше, надеясь, что таких кадров будет мало. Но снова и снова вижу этих двоих: его рука лежит на ее бедре, ее шее, под грудью, а ведь этого, черт возьми, не должно быть, и вновь меня словно пронзает раскаленным добела железом.

Я не солгал, когда говорил этой красотке, что не нуждаюсь в отношениях. Для таких вещей в моей взрослой жизни нет и не было места, к тому же большинство людей кажутся мне невыносимо пресными, от одной мысли, что придется провести время в их обществе, хочется пустить себе пулю в лоб.

С Ленни Примроуз все должно было случиться так же, но отчего-то я не перестаю думать об этой девушке. Большая часть моих мыслей о ней, и это продолжается с той поры, как я увидел ее на балконе, заметил что-то необъяснимо странное в ее глазах и позволил любопытству взять верх.

Ленни проходит в зал и направляется в уборную, рядом возникает один из посетителей, и я вскакиваю из-за стола и спешу к двери. Злость вспыхивает внутри, меняет ритм биения сердца, стоит только увидеть этого пузатого недоумка, прижимающего ее к стене.

Когда я подхожу к ним, все мысли о том, что надо вести себя благоразумно и сдержанно, вылетают из головы. Мной движут глубинные, врожденные инстинкты – стремление дать отпор тому, кто покушается на принадлежащее мне.

Проклятие. Пытаюсь убедить себя, что подчиняюсь разуму, когда хватаю Ленни за руку и тяну к себе.

– Эй, чувак, – недовольно произносит толстый парень, хмурится, переводя взгляд на девушку, и добавляет: – Мы с ней не договорили.

– И не договорите. Найди себе другую для разговоров или хочешь, чтобы я душу из тебя вытряс?

Ленни смотрит, широко распахнув глаза, в них замечаю немой вопрос, только вот ответа у меня нет. Я не знаю, как объяснить внезапное желание продемонстрировать, что она пришла ко мне, ведь нам обоим известно, что план и договор – все это только игра.

Рука моя скользит по ее шее, большой палец ложится на подбородок, пальцы впиваются в мягкую щеку. Это похоже на безумие, но желание мое сейчас так велико, что его невозможно игнорировать.

Я наклоняюсь к ней и впиваюсь губами в ее губы. В следующее мгновение осознаю, что все внешнее тускнеет, будто перестает существовать. Мой язык проникает в ее рот, он открывается шире на едва уловимом выдохе, обещая наслаждение.

И в этот момент я все понимаю.

Понимаю, как я попал.