Читать книгу Клятвы и бездействия - - Страница 7

Алистер замечает меня почти сразу, стоит мне вернуться в толпу гостей, заполонивших этим вечером все пространство особняка. Он стоит в углу просторной комнаты, держит двумя пальцами хрустальный бокал, рядом мужчина с неопрятной козлиной бородкой увлеченно что-то говорит, брызжа слюной, и похлопывает его по плечу.

Проверив дважды свой внешний вид у зеркала на стене холла, поправляю пиджак, потянув за лацканы, и подхожу приветствовать обоих. Брат вскидывает брови, вероятно, заинтригованный моим неожиданным отсутствием, по лицу его ясно, что остальное происходящее его не впечатляет.

Должен признать, все этим вечером пошло совсем не так, как я предполагал. Исключением стало лишь великолепие особняка Примроузов со сверкающими люстрами, роскошной мебелью и окнами от пола до потолка, заменившими три четверти стен дома. Но в нем царит скука, от которой я начинаю уставать.

Или, может, я жажду определенного уровня оживления и подъема эмоций, но утратил надежду на то, что произойдет нечто, равное по силе случившемуся на балконе.

– Брат. – Алистер кивает мне и указывает рукой с бокалом на мужчину. – Мистер Рафферти, этой мой брат Джонас. Мистер Рафферти владеет пристанью на юге. Вы наверняка слышали о пабе Джонаса «Пылающая колесница».

– Ах, да. Печально известный владелец паба. – Прежде чем протянуть мне руку, Рафферти дергает бороду. Я отказываюсь от рукопожатия, он опускает ее, нервно переступив с ноги на ногу. – Удивительно видеть вас здесь, да еще без наручников.

– Уверяю вас, мои наклонности в спальне не проявляются на вечеринках, которые я посещаю.

Рафферти вспыхивает и поворачивается к брату.

– Я имел в виду совсем не это…

Алистер усмехается.

– Джонас был моим «плюс один». На такие мероприятия не принято являться в одиночестве, верно, Лайонел?

Двое мужчин буровят друг друга взглядом, мистер Рафферти откашливается, явно ощущая дискомфорт от такого пристального внимания.

– Я бы не стал сам приводить себе конкурента. – Он качает головой. – Не боитесь противостояния друг с другом в борьбе за руку молодой Примроуз?

– Ни один из нас не претендует на ее руку, – отвечаю я.

– Разумеется, – смеется Рафферти. – Том, скорее, отдаст ее одному из мафиози, чем позволит встречаться с таким, как вы.

Сжимаю челюсть, но сразу заставляю себя расслабиться. Этот человек явно решил меня разозлить, хотя причина и цель его непонятны.

Как и то, почему я поддаюсь на провокацию.

Сунув руки в карманы, принимаюсь оглядывать помещение.

– Ей может очень повезти.

– Она способна сотворить чудо и выполнить твое желание стать сенатором. – Рафферти вновь похлопывает Алистера по плечу.

На долю секунды лицо брата искажает гримаса. Движение мимолетно, но я замечаю, как меняется лицо, сжимаются губы и напрягаются плечи. После глотка из бокала все становится как прежде, хотя он старается не встречаться со мной взглядом.

– Меня больше интересует, чем ты можешь быть полезен моей компании, – обращается Алистер к мужчине и приподнимает бровь. – Пусть твой ассистент позвонит в мой офис в понедельник утром, постараемся что-нибудь придумать.

Осознание того, что в очередной раз встреча с братом связана с одним из двух возможных вариантов, с гулом разносится по телу. Тот факт, что тема поднимается в моем присутствии, говорит все, что мне надо знать.

Рафферти мнется, поглядывая краем глаза на меня.

– Насчет этого… Я не уверен, что в моих интересах на данный момент работать с вами, я и сам, видите ли, собираюсь идти в политику.

Алистер хмурится, я же стараюсь отпустить тревоги, связанные с изменением его лица, подавляю эмоции, возникшие как следствие, но готовлюсь принять те, которые – я знаю по опыту – последуют. Покачиваясь с пятки на мысок, сдерживаю ухмылку, пытаюсь сделать все, чтобы возбуждение не стало очевидным.

Приятно, что я получу хоть что-то, если не в моих силах отомстить Примроуз за сегодняшнее.

– Мы же договорились, Лайонел.

Положив руку на затылок, мистер Рафферти имеет наглость выглядеть смущенным.

– Я понимаю, Алистер, однако…

– Ваша честь, – поправляет его брат.

– Что?

– Ваша честь, – повторяет он. – Я ваш мэр, мистер Рафферти, обращайтесь ко мне как подобает. И помните о необходимости выполнить свою часть соглашения, заключенного нами только что при свидетельстве моего брата, не заставляйте его нервничать.

Я даже не стараюсь сдерживать широкую улыбку.

– Неужели мое присутствие вас нервирует, мистер Рафферти? – произношу я, делая шаг вперед.

– К-конечно, нет.

– Да? А выглядите вы встревоженным.

Несмотря на то что вокруг полно людей, принадлежащих к элите острова, меня, кажется, никто не узнает. Не могу с уверенностью сказать, нравится мне это или нет, но страх во взгляде мужчины напротив явно приносит удовольствие, оно потоком разносится по телу, заполняет изнутри.

Кладу руку ему на плечо, повторяя его жест в сторону Алистера, и сжимаю, увеличивая силу, пока мужчина не перестает шевелиться.

– И у тебя есть для этого основания. Если в понедельник ты ничего не предпримешь, я лично найду тебя и доставлю в офис.

Мужчина громко сглатывает, кадык подпрыгивает под складками кожи. Наконец он кивает. Похлопываю его по щеке сильнее, чем можно было.

– Вот и молодец.

После мы покидаем поместье в машине брата, не дав возможность присутствующим заметить, что среди них нежеланный гость. Минуя изогнутую подъездную дорогу, я выглядываю в окно, чтобы бросить последний взгляд на особняк в стиле тех, что располагаются на острове Кейп-Код.

Бледно-голубые панели, которым он обшит, как и серая крыша, плохо различимы в это время суток, но образ в целом мне удается запомнить.

Внимание привлекает свет в окне второго этажа, в следующую секунду за тонкой занавеской появляется силуэт, почти невидимый в слабом лунном свете.

Я многие годы изучал планировку дома, потому безошибочно определяю хозяйку комнаты. Впрочем, дополнительные знания здесь не нужны, ее фигуру я узнаю всегда.

Такие вещи врезаются в память, похоже на невидимое клеймо, которое никогда не стереть.

– Ты куда-то отлучался на время? – спрашивает Алистер и продолжает, не поднимая головы, что-то печатать в телефоне. – Я заметил, что Том Примроуз был жив и здоров, когда мы уходили.

– Пока, – отмечаю я, бросив в последний раз взгляд на силуэт в окне, потому что в следующую секунду водитель поворачивает, и наш автомобиль выезжает за пределы поместья через кованые ворота. – Не было желания объяснять всему высшему свету Апланы, почему я прикончил хозяина праздника.

Брат больше ни о чем не спрашивает, молчу и я, решив ничего не разъяснять. К тому же он все узнает утром, когда найдут тело Ричарда Стайлза висящим на стропилах гаража Примроузов на пять машин.

* * *

За годы жизни отец развил немало разнообразных навыков.

Правда, среди них не было привычки содержать жену, потому мать Алистера воспитывала его одна, а моя исчезла вскоре после того, как мы переехали в Штаты.

Преуспел отец в криминальных делах, используя паб в качестве прикрытия для всех группировок, с которыми был связан, стал ширмой как для политиков, так и для настоящей организованной преступности. «Пылающая колесница» за многие годы фигурировала в бесчисленном количестве скользких дел, большая часть населения старалась держаться от заведения подальше.

После смерти отца я получил в собственность не только паб, но и его связи в преступном мире, хотя за время пребывания в тюрьме потерял некоторое влияние, поставив под угрозу все то, что семья Вульф создавала веками.

К счастью, человек более опасный, чем я, решил впервые в жизни проявить милосердие. Он очень мне помог, добившись смягчения приговора, и спас паб, не дав конфисковать его по решению суда.

Неприятным было то, что отныне я был в долгу перед этим человеком, а я не люблю быть обязанным. Вот так вышло, что я в течение многих лет работал на доктора Кэла Андерсона, частично решалой, иногда исполнял роль частного детектива, а он все это время искал способ вырваться из лап мафии.

В конце концов ему удалось – он похитил дочь дона и заставил ее выйти за него замуж.

Но это уже не моя история.

За пять прошедших лет я не видел его более счастливым. Настолько, что он решил показаться на публике.

Даже сейчас, когда он сидит на диване напротив меня, потягивая Джек с колой, он напряжен и насторожен, о чем говорят чарты лица. Черные волосы аккуратно зачесаны назад, темные глаза обращены к статье перед ним.

Черный плащ, который он носит постоянно, а также хмурый взгляд делают его похожим на бога преисподней, наводящего ужас, таким видят его окружающие. Но есть в нем и некоторая мягкость. Нечто не такое суровое и менее раздражающее, оно проявляется по мере того, как музыкальный ритм звучащей в пабе музыки набирает обороты, ничего похожего я не замечал в нем до женитьбы.

Сторонний наблюдатель ни за что не догадается, что у этого мужчины дома молодая жена и двое детей, я же, будучи самым доверенным – и единственным – лицом, состоявшим при нем большую часть взрослой жизни, не могу не заметить определенные знаки.

Кэл Андерсон счастлив, и, черт возьми, он это заслужил.

Поставив стакан на деревянный стол, он закидывает руку на спинку красного кожаного дивана и смотрит на меня.

– Итак, вечер удался, как я понимаю.

Я в ответ вскидываю бровь.

– Том Примроуз ведь еще жив, верно?

– Нам обоим ясно, что это ненадолго, судя по сообщению, оставленному тобой в гараже. – Он постукивает пальцем по статье в газете и пожимает плечами. – Лучше бы ты потратил время на сокрытие следов убийства кого-то другого.

Выдыхаю, чтобы избавиться от давления в груди, и тянусь к пачке сигарет, лежащей у локтя. Медленно затягиваюсь, дав дыму наполнить легкие, и так же медленно его выпускаю, разглядывая всплывающие между нами клубы.

– Что ты имеешь в виду?

Он смотрит на меня многозначительно.

– Человека нашли повешенным в гараже Примроузов, хотя никто не видел, как он выходил из большого дома. Не слишком ли все очевидно?

– Допустим. А зачем мне было что-то скрывать?

– Множественные раны на лице и голове, к тому же рана на шее, похоже ставшая смертельной. – Он касается пальцами горла. – Обычно ты не оставляешь так много очевидных следов. Следовательно, ты либо решил оставить сообщение, либо что-то скрываешь.

– Может, и то, и другое?

Обхватив руками стакан, он подносит его ко рту, кивает и отпивает немного янтарной жидкости.

– Может. Но это все равно вызовет вопрос: в чем смысл? Ты был в доме Тома, лучшей возможности нанести удар не придумать.

Я не отвечаю, внезапно погрузившись в воспоминания о том, что делал прошлым вечером, решив, что временное бездействие – не самый плохой вариант. Вернувшись в реальность, вижу на лице Кэла торжествующую улыбку.

– О, понятно. – Стакан опускается на стол с неожиданно громким стуком, и одна из официанток – Эмбер – подбегает, чтобы его наполнить. – И как же ее зовут?

Усмехаюсь, перемещая во рту сигарету.

– Кого?

– Да ладно, Вульф. Такие мужики, как мы, не бросают дела ради кого попало. Она должна быть особенной.

Это правда, по крайней мере, мне так кажется. С того вечера я не думал ни о чем другом, только о Ленни Примроуз. Каждый раз ночью, когда брал в руку член, вспоминал ее грудь в пятнах крови, открывающуюся из выреза платья.

Но я ни от чего не отказался ради нее. Просто… отложил на время.

– Я даже не знаю ее достаточно хорошо, чтобы она стала чем-то, кроме помехи в деле.

– Дай угадаю, – говорит он, подается вперед и упирается локтями в стол. – Она брюнетка с потрясающей фигурой. Молодая. Привлекает внимание окружающих всегда и везде, хотя ничего для этого не делает.

Я смотрю на него с прищуром.

– Откуда, черт возьми, тебе это известно?

Губы его растягиваются в такой широкой улыбке, что даже чуть-чуть видны зубы.

– Потому что, мне кажется, она только что вошла в паб.