Читать книгу Клятвы и бездействия - - Страница 3

На ваш счет зачислены средства.

Закрываю уведомление, отправляю «большой палец» Алистеру и убираю телефон в карман. Теперь я больше вдохновлен на продолжение вечера, за который он заплатил.

Некоторые из политических оппонентов брата больше других готовы к борьбе, а городской глава, которого он поручил мне, как оказалось, не желает умирать так скоро, как я рассчитывал.

Впрочем, это неважно.

Крики объектов уже давно меня не волнуют.

Мой дом расположен на заросшем травой участке северного мыса острова Аплана, на каменистом обрыве, от которого рукой подать до островов Бостон-Харбор, постоянное население которых за последние годы выросло с пары сотен до нескольких тысяч.

В прошлом мы считались провинцией, интересной лишь туристам и богатым семьям, предпочитавшим скрывать незаконную деятельность и доходы от экспорта мяты и крабов, никто из них не был заинтересован в развитии инфраструктуры и увеличении числа жителей.

По сути, Аплана являет собой автономную и более бедную версию Хэмптона. С высоким уровнем преступности, собственным крошечным аэропортом и обширной территорией, испещренной сеткой дорог.

Мой дом расположен далеко от мест и магазинов, привлекающих приезжих. От соседей меня отделяют мили, можно шуметь, кричать и нарушать порядок – это никому не помешает.

Надо сказать, обычно я этого не делаю, не нарушаю тишину и общественный порядок. Правильные поступки – это чистая совесть, а я не из тех людей, кто готов даже к крошечному чувству вины.

Время испытать вину придет, когда настанет Судный день. И не минутой раньше.

Завинчиваю кран, разворачиваюсь и вытираю руки полотенцем для посуды. Глаза Кевина обращены ко мне, их не скрывает лента скотча, которым я обмотал его голову, оставив лишь крохотную щель у рта.

– Жаль, что все заканчивается именно так, – говорю я, лишая его надежды покинуть этот мир с достоинством.

Медленно подхожу к стулу, к которому он привязан, и замечаю капли пота на лбу почти у самых волос. Пламя в камине за его спиной нагревает комнату, делает открытый участок кожи шеи пурпурным и бугристым.

Присев, снимаю с крюка на стене чугунную кочергу и погружаю ее витой конец в огонь. Несколько мгновений, и металл становится оранжевым. Кевин начинает глухо вскрикивать, и это вызывает возбуждение, оно все отчетливее пульсирует в венах. Поднимаюсь, достаю чугунную кочергу и подношу к самому его лицу. Касаюсь щеки и слышу визг, похожий на поросячий. Он откидывается назад, рискуя перевернуться вместе со стулом.

– Тебе есть что сказать в свое оправдание? – спрашиваю я, понимая, что он едва ли ответит. – Признаться, я понятия не имею, почему Алистер хочет, чтобы я занялся тобой. Он давно не просил меня кого-то устранить, должно быть, планирует нечто важное.

Кевин скулит, уверен, он бы уже рыдал, если бы не скотч.

Заведя ногу за одну из ножек стула, наклоняюсь и сжимаю свободной рукой плечо Кевина. Раскаленный чугун рисует яркие полосы в воздухе между нами, когда я машу им перед его застывшим лицом и цокаю, видя ужас в глазах мужчины.

– Ну же, дружище, дай мне хоть что-нибудь. – Внимание привлекает золотой крест на его шее. – Ты католик, да? Веришь, что исповедь дает отпущение грехов и в прочую подобную чушь? Что ж, вот и твой шанс. Расскажи мне обо всем содеянном, и тогда, возможно, бог помилует твою душу.

На этот раз он даже не пытается что-то произнести. Я вздыхаю и вожу кочергой вдоль его щеки, наслаждаясь ужасом, не потухающим в глазах.

Ручка ее имеет форму буквы «В», украшенной замысловато сплетенными лианами и розами. Это семейная ценность, перешедшая от моего деда к отцу, а затем ко мне, подозреваю, я первый, кто использовал ее подобным образом.

Опять же, возможно, причиной гибели отца стало именно отсутствие креативного подхода к делу. Ему бы стоило не забывать о скрытых талантах и не покушаться на территорию, находящуюся во владении «Примроуз Риэлти», – тогда, возможно, он и сейчас был бы жив.

Бросаю взгляд на серебряный «Ролекс» на запястье и хмурюсь, осознав, который теперь час. У Алистера появится аневризма, если я опоздаю, лучше мне поспешить.

Жаль.

Откладывание неизбежного – поистине лучшее в моей работе.

Пальцами ощущаю, как дрожит Кевин, нервные окончания ласкает разливающееся по телу удовольствие, подсвечивает темноту во мне, будто луч ночное небо.

– Я думал, тебе было приятно, когда брат засунул свой член тебе в задницу. Хотя, полагаю, у него свои взгляды на пытки…

Сдерживаю улыбку, прижимаю ручку с витым «В» к его щеке и смотрю, как он бьется и кричит изо всех сил. Запах горелой плоти достигает моего носа, и я глубоко вдыхаю его, позволяю себе насладиться моментом.

Эмблема семьи Вульф отлично смотрится на его лице, и после того, как пойму, что она навсегда останется на нем, я засуну клеймо ему в рот.

– … а у меня свои, – заканчиваю я фразу и заталкиваю рукоятку ему между губ. Помешать мне он не может, у него уже не осталось зубов, потому конец касается задней стенки горла с первой попытки.

Пытаясь удержать его на месте, чувствую, как он едва заметно дергается, но борьба длится недолго, силы покидают тело. Видя, что оно обмякло, я надавливаю рукой сильнее, и железная рукоятка, под странным углом пробив шею, выскакивает наружу.

Из выходного отверстия и рта хлещет кровь, потоком стекая на пол. Капли попадают на мои кожаные ботинки, вздыхаю, достаю из нагрудного кармана бумажный платок и, наклонившись, вытираю их. Затем убираю салфетку в карман куртки и приступаю к уборке. Тело Кевина заворачиваю в пленку и отправляю на временное хранение в морозильную камеру на задней террасе.

Войдя в свой паб «Пылающая колесница», сразу замечаю на самом дальнем диване брата, он с задумчивым лицом наблюдает, как извиваются на танцполе посетители.

Пространство вокруг него окутал дым кубинской сигары, покрыл голову с аккуратно уложенными волосами, коснулся темно-синих брюк с подтяжками – по всему видно, подобные заведения он посещает нечасто.

Протискиваюсь, чтобы сесть напротив него, и натыкаюсь на взгляд ледяных голубых глаз. Стоит мне опуститься на диван, как в следующую секунду рыжеволосая официантка Эмбер ставит передо мной пинту, подливает в бокал Алистера воды и убегает.

– Удивлен твоим желанием встретиться именно здесь, – произношу я громче обычного, чтобы перекричать музыку.

Он делает глоток, не вынимая изо рта сигары, которая покачивается над кромкой стакана.

– Да так. Подумал, это проще всего. Никто косо не посмотрит на то, что мэр решил посетить убогую забегаловку, особенно если его работой довольны.

– Но мое присутствие в доме мэра вызовет ненужные подозрения.

– Именно. – Он ставит стакан и сжимает губами кончик сигары, глубоко вдыхая, а потом, на выдохе, подается вперед.

– И как наш дорогой друг Кевин?

– О нем позаботились. – Я делаю глоток пива. – Хотя надеюсь, у тебя есть более весомая причина желать его ухода, чем опасения, что кто-то узнает о ваших… свиданиях.

Алистер усмехается в ответ.

– Мои сексуальные предпочтения ни для кого не секрет, братишка. Напрасно думаешь, что для кого-то может стать откровением то, что мне нравится общество мужчин так же, как и женщин.

– Журналисты в любом случае в это вцепятся.

– О, в этом я не сомневаюсь. Но дело в том, что пресса в очень малой степени способна повлиять на мои решения.

На выдохе постукиваю пальцами по краю деревянного стола и оглядываю помещение. Диваны с высокими спинками, обеспечивающие приватность, установлены вдоль трех из четырех стен, формирование квадрата завершает барная стойка. Посредине танцпол, а в те дни, когда мы открываемся рано, – место для дополнительных столиков.

Ничего выдающегося, но это моя собственность.

После определенного времени, проведенного в тюрьме, когда за душой ничего нет, обладание чем-либо становится бесценным.

– Ты, разумеется, пришел сюда не для того, чтобы поболтать о сексуальной жизни, – говорю я, делая последний глоток.

Он медленно достает из нагрудного кармана пиджака черную карточку.

«Вы приглашены в Примроуз-мэнор», – гласит надпись золотым тиснением.

Он кладет ее прямо передо мной.

От увиденного перехватывает дыхание, внутренности скручиваются в тугой узел от воспоминаний о том дне двенадцать лет назад, когда я в последний раз переступал порог этого дома.

Мы оба молчим, я закидываю лодыжку на колено и жду, когда он заговорит вновь.

– Ты ведь ничего не затеваешь? – произношу я, не дождавшись.

Он хмурится, но не отводит взгляд от карточки.

– Впервые с момента покупки поместья Том Примроуз открывает его для посетителей. Уверен, все сановники и светские львицы отсюда до Бостона стекутся туда, одолеваемые желанием увидеть дом изнутри.

Я молчу и жду продолжения.

– Нехорошо будет с моей стороны не появиться. К тому же, я слышал, его дочь в поисках партнера. – Он поправляет карточку, в глазах вспыхивают колдовские искры. Я меняю положение, выпрямляю ноги – мне нет дела до его личных демонов.

У меня самого их полно.

В голове всплывает кукольный образ брюнетки – любимицы Тома Примроуза, хотя я давно не видел ее личика на страницах журналов или где-либо еще.

Киваю и движением плеча выражаю согласие.

– Лучше ты, а не я.

Молчание Алистера вызывает странное ощущение внутри. Не свожу глаз с карточки, которую он крутит пальцами.

Медленно поднимаю взгляд, он ловит его и удерживает.

Ноздри раздуваются сами собой.

– Нет.

Он принимается барабанить пальцами по столу.

– Это не просьба, Джонас.

Он вообще редко просит. Алистер рос, путешествуя по миру со своей матерью-шотландкой и серебряной ложкой в заднице. Его никто и никогда не учил хорошим манерам. Он берет, что пожелает, не испытывая вины. Было бы славно, если бы это не было всегда мне во вред.

На острове Аплана при небольшой численности населения уровень преступности всегда был довольно высок. Это не было сделано специально, просто здесь существуют конкурирующие группировки тайных структур, нашедших убежище на юге и в иных, менее комфортных, районах проживания.

Люди уверены, что преступная сеть существует только в крупных городах, но на самом деле, развернуть ее в небольших туристических поселениях гораздо проще.

В крепко сплоченных небольших сообществах реже заводятся крысы, очень многое будет на кону, если кто-то решится на предательство.

Так мы с братом и получили политическое влияние на Аплане; его связь с высокопоставленными преступными авторитетами грозит появлением в жизни множества врагов, однако им несложно управлять выборами.

Вдавливаю кулак в стол и сжимаю зубы до боли в челюстях.

– Тебе известно, что семья Примроуз меня ненавидит?

Не без оснований, надо сказать, учитывая совершенную мной попытку убить ее главу.

Впрочем, вражду начал он, когда убил моего отца.

– Это известно всему Аплану. – Алистер пожимает плечами и постукивает кончиком пальца по карточке. – Именно поэтому тебя не ожидают там увидеть.