Читать книгу Клятвы и бездействия - - Страница 9

– Ни один человек не выйдет за порог, пока ты его не обыщешь, это понятно?

Блу кивает, через мгновение переходит в режим работы солдата, и вот он уже, как настоящий охранник, приступает к осмотрю помещения, начав с группы у главного входа.

От злости сердце бьется сильнее, разнося ее по венам, я ощущаю это, даже вернувшись в кабинет, чтобы проверить, как там девушка. Она развалилась на моем диване и храпит, чуть приоткрыв рот.

В голове мелькает мысль запереть всех в здании и поджечь его. Оправдать название «Пылающая колесница».

К сожалению, такое я не могу позволить себе финансово, ведь я уже вложил немало средств в ремонт заведения и покупку акций Кэла.

К тому же шаг был бы слишком открытой демонстрацией, учитывая, что я считаюсь заклятым врагом Примроузов. Защита ее, впрочем, тоже противоречит кодексу бесчестия, которым я руководствовался последние лет десять; оставить ее в своем кабинете отсыпаться после дозы тоже не лучший вариант, это может стать сигналом тревоги, но теперь поздно что-то менять.

– Похоже на острую реакцию. – Кэл похлопывает меня по плечу, глядя куда-то в сторону.

– У тебя уж точно есть опыт в таком деле, Андерсон.

Он усмехается и убирает руку.

– Верно, потому я сразу скажу, что тебе надо быть осторожнее.

– Это официальные рекомендации?

– Нет. Я отошел от дел, ты забыл? Теперь все советы, которые я даю, неофициальные.

Он замолкает, поднимает руку, отчего становится видна небольшая татуировка граната на запястье, и поправляет ворот пиджака. Бровь моя невольно ползет вверх при виде рисунка, но ни о чем не спрашиваю, хотя мне хорошо известен стиль отношений Аида и Персефоны, который сложился и у Кэла с женой.

– Дай ей две таблетки тайленола, когда проснется. – Он трет рукой затылок. – Что бы ни стало причиной потери сознания, у нее будет болеть голова, когда придет в себя. Если хочешь получить от нее ответы, сначала приведи в чувство.

– В чувство, – повторяю я со смехом, изнутри меня заполняет отвращение к самому себе и тому, как провел прошлый вечер. – Мне надо скорее выставить ее. Поделом ее папочке, не будет оставлять доченьку без присмотра.

– У тебя есть немало других способов выступить в роли плохого парня. – Не говоря больше ни слова, он направляется туда, где охраняет выход официантка Эмбер. Поднимет на прощание руку, не обернувшись.

Толпа ропщет, когда хлопает дверь, а я пристально разглядываю девушку, внезапно ворвавшуюся в мою жизнь. Похоже, созданных проблем на вечере в собственном доме ей было недостаточно, и она решила подбросить еще неприятностей уже на моей территории.

И что она там бормотала об отношениях?

Она отключилась так быстро, что у меня не было шанса отметить абсурдность идеи. К тому же пока неясно, ее это мысли или наркотический бред.

Провожу ладонью по лицу, захожу в кабинет, слышу, как хлопает дверь за спиной. Прислоняюсь к стене, хватаю бутылку «Джеймсона» с тумбы, быстро откручиваю крышку и делаю глоток.

Точно в тот момент, когда холодное стекло касается моих губ, веки Ленни поднимаются, открывая зеленые глаза. В них нет ни капли смущения, она спокойно встречается со мной взглядом, чувствую, как нечто весомое и едва уловимое одновременно теряет силу в пространстве между нами.

Ее спокойное состояние вызывает в душе всплеск тревоги, она давит на грудную клетку, не желая ослабевать.

Девушка, похоже, совсем не удивлена, что оказалась в моем кабинете.

Словно именно тут она и планировала быть.

– Вот видишь? Разве человек пришел бы в себя так быстро после наркотиков? – спрашивает она, едва шевеля розовыми губами.

– Все зависит от дозы.

Она кладет руку под щеку и смотрит на меня с интересом.

– А ты когда-нибудь сам подсыпал кому-то наркотики? – Вместо ответа подношу бутылку к губам и делаю еще один большой глоток. – Ты меня убьешь?

Изо всех сил сжимаю челюсть.

– Пока не решил.

Она вздыхает, переворачивается на спину и поправляет бежевую юбку. Потом складывает руки на груди, и я медленно, дюйм за дюймом приближаюсь, поддавшись ее магнетической отстраненности.

В моем присутствии люди, как правило, ведут себя иначе. Замирают, бывают обиженными или даже возбужденными. Сталкиваться со столь резко сменяемыми противоположными чувствами мне приходилось нечасто, оттого это кажется еще более подозрительным.

Прохожу к дивану с бутылкой в руке. Взгляд девушки устремлен в потолок, пышная грудь рискует вывалиться из крошечного кружевного топа. Оглядываю соблазнительные изгибы и пытаюсь соотнести то, что вижу, с образом скромницы, который демонстрируют СМИ.

Выглядит так, будто она оделась специально с целью соблазнить. В голове мелькает мысль, не был ли вечер в особняке Примроузов какой-то западней. Возможно, Том ждал моего появления, и она рассказала обо мне, когда я уже был за воротами.

Может, это он сообщил об обнаруженном теле и заплатил, чтобы детали вскрытия не разглашались. К тому моменту, как я послал одного из своих людей удостовериться, что способ убийства не будет разглашен, все улики, указывающие на что-то, кроме самоубийства, уже были уничтожены.

– Ты меня не запугаешь, – произносит Ленни, когда пауза выглядит слишком затянувшейся.

Я моргаю и перевожу на нее взгляд.

– Что?

– Ты ведь это пытаешься сделать? Так вот, у тебя не получится.

Ее плечо совсем рядом с моей рукой; мне нужно лишь пошевелить пальцем, и он коснется нежной кожи. Мизинец дергается, словно решаясь на попытку.

– Зачем мне тебя запугивать? – спрашиваю я, убирая руку в карман джинсов. – Напомню тебе, что это мой паб, и я тебя сюда не приглашал.

– Да. Возможно, именно это тебя нервирует. Готова поспорить, ты привык щелчком пальцев заставлять людей лезть из кожи вон, чтобы выполнить твои приказы. Ты не можешь диктовать мне, что делать, и это тебя раздражает. Не так ли, мистер Вульф?

Мое имя слетает с ее губ, и я понимаю, что это представляет угрозу для моего спокойствия. Всего один слог, и он кружится в воздухе рядом с нами, от него шевелятся волосы на затылке.

Ленни свешивает ноги с дивана и садится, пристраивая туфли на высоких каблуках между мысками моих ботинок. Затем она выгибает спину, откидывает с плеч темные локоны с золотистыми прядями и смотрит на меня из-под полуопущенных ресниц.

Переставляю ноги, зажимаю ими ее лодыжки.

– Тебе лучше не высказывать столь опрометчивые предположения, куколка. То, что я до сих пор тебя не убил, не значит, что я этого не сделаю. С удовольствием изменю планы.

В глазах цвета бутылочного стекла вспыхивает вызов. Взмах рукой, и она выхватывает у меня бутылку виски. Я не успеваю ничего сделать. Приложив горлышко к губам, она быстро поглощает янтарную жидкость. Горлышко немного шире, чем кажется, потому часть виски стекает мимо рта прямо на шею и грудь.

Не в силах совладать с собой, слежу за струйкой во все глаза, веду себя, как подросток, и она замечает мой интерес. Свободной рукой она проводит по груди тонкими, холеными пальчиками, затем принимается облизывать губы кончиком языка.

Мой член напрягается, упирается прямо в молнию. Вся ситуация настолько дикая, что я не нахожу ничего лучше, как переключиться на размышления, к чему все эти уловки.

По какой причине она так себя ведет? Единственное, что приходит на ум, – ее послал отец, соблазнить меня и уничтожить.

– Что это значит? – Я стою близко, давление сжимает грудь до такой степени, что становится трудно дышать. – Для чего ты здесь?

– Ну, потому что ты сам притащил меня сюда из бара. – Она хихикает, но замолкает, когда видит, что я не смеюсь в ответ. – Я же уже говорила. Я пришла с братом и его другом. Им обоим плевать на твои дела с папочкой.

Подаюсь вперед, заставляя ее раздвинуть ноги шире, и вскоре упираюсь в край дивана. Ее узкая юбка чуть задирается, открывая стройные ноги, девушка тянет ее рукой вниз.

Наклоняюсь и разжимаю ее пальцы, освобождая горлышко бутылки. Один за другим убираю их, стараясь не обращать внимания на гладкую и нежную кожу. Девушка вытягивает шею и буровит меня взглядом, пока я невозмутимо возвращаю себе бутылку.

На мгновение на лице ее мелькает удивление, когда я кладу руку на ее подбородок, чтобы заставить откинуть назад голову, теперь она почти лежит на диване.

– И без охраны? С трудом верится, что отец позволил тебе выйти из дома без сопровождения.

– Очевидно, он более продвинутый, чем ты думаешь.

– Ах вот как. – Я ухмыляюсь и задерживаю руку с бутылкой в дюйме от ее губ. – И что бы сказал твой папочка, если бы узнал, где ты сейчас находишься? Узнал, что тот, кто держал в руках его жизнь, сейчас касается его дочурки, давая волю фантазиям о том, какое мог бы получить с ней удовольствие.

Резко наклоняю бутылку, и несколько капель содержимого, минуя верхнюю губу, скапливается во впадинке над подбородком. Девушка дергается, пытаясь освободиться, что выглядит довольно странно.

Учитывая прежнее ее поведение.

– Думаю, он бы смирился, узнав о природе наших отношений, – отвечает она, облизывая кончиком языка губы.

– Наших отношений? – Жест вызывает легкое головокружение, и я инстинктивно сильнее сжимаю ее челюсть.

– Люди видели нас сегодня вместе, – произносит она на выдохе и поднимает на меня острый взгляд. Под одним из моих пальцев ощутимо пульсирует вена, и я надавливаю сильнее, чтобы отслеживать ритм ее сердца. – Может, мы их и не видели, но я давно усвоила, что кто-то всегда за мной следит. Папочка в любом случае узнает, что я была здесь, ему будет несложно установить, что мы… общались этим вечером.

– И что?

Снова наклоняю бутылку, и теперь несколько капель падают на ямочку на ее подбородке; большим пальцем провожу по губам и только потом смахиваю капли.

– Что? А как, по-твоему, сплетники напишут в своих блогах, что между нами ничего не было? Нет, скорее придумают невообразимые истории, напишут то, что позволит гарантированно быстро заработать. Поверь, сплетни о Примроузах отлично продаются.

Колебания занимают не больше секунды, и я отхожу, прихватив с собой виски.

– Хоть убей, но я никак не пойму, почему это должно стать моей проблемой.

Ленни поднимается с дивана и скрещивает руки на груди, еще влажной от виски. Если она все же была под действием наркотиков, надо отметить, она с завидной скоростью пришла в себя.

Если же нет, то мне стоит вновь вернуться в исходную точку и задаться вопросом, какого черта она все это устроила?

– Тебе ведь нравится твоя тихая жизнь, верно? Нравится уединение и свобода? Я уверена, что с твоей… работой лучше не находиться в центре внимания.

К сожалению, она права. И это основная причина, по которой я встречаюсь с братом строго в определенных местах; политика и убийства способны сосуществовать только под покровом темноты. Если бы Алистер не стал также и моим благодетелем, возможно, я бы никогда его не увидел.

Ленни не ждет от меня ответа.

– Гораздо легче контролировать нарратив, будучи на два шага впереди создавших его. Объявив, что встречаемся, мы бы лишили их шанса выступить с сенсацией.

Опять она об этом.

– Ты ведь не думаешь, что тогда они совсем о нас забудут?

– Нет, конечно, но мы можем кинуть им небольшую кость. Остальное пусть додумывают сами. – Ленни проходит к столу и проводит ладонью по кожаной поверхности куртки.

– Мы практически незнакомы, – говорю я, делая шаг, чтобы поставить бутылку. – К тому же отношения меня не интересуют.

Подкрадываюсь к ней со спины, пока она занята изучением нашивки с изображением огнедышащего Минотавра на рукаве. Стараюсь, однако, сохранять расстояние между нами, чтобы не сделать то, о чем впоследствии могу пожалеть.

– Это еще лучше для реализации плана, – задумчиво произносит она. – Меньше шансов, что появятся настоящие чувства.

Касаюсь пальцем кончиков ее волос, провожу по изгибу на пояснице.

– И в чем смысл?

– Физиология. – По ее телу пробегает дрожь, и я сжимаю зубы, чтобы не выдать, какое мне это доставляет удовольствие. – К тому же, если я не найду себе парня, папочка подберет для меня одного из своих партнеров, а это еще хуже.

– Хуже?

Она будто не слышит вопроса.

– О тебе же, наконец, напишут что-то позитивное, появится шанс убедить всех на острове Аплана, что ты больше не намерен враждовать с моей семьей.

Сглотнув, произношу:

– С чего ты взяла, что твой отец примет меня?

Пауза тянется бесконечно. Я упираюсь взглядом в стену, в точку, где осталась небольшая вмятина от головы, которую я впечатал туда сегодня утром. Заделать ее не было времени.

На мелких трещинах кровь, интересно, заметила ли это Ленни?

Если и заметила, то вида не подала.

Она облизывает губы, разворачивается и прислоняется к столу. Она несколько раз моргает, скрывая большие зеленые глаза, они возвращают меня в тот вечер в ее доме.

Вспыхивает взгляд, проявляется нечто яркое и значимое, но мне не удается определить, что это. На страх совсем не похоже, скорее на то возбуждение, которое я уловил, когда увидел ее около мертвого тела на залитом кровью полу.

– Он не станет возражать, – произносит Ленни, расправляя плечи, – потому что боится тебя.