Читать книгу Колыбель для кошки - Курт Воннегут - Страница 30

ПОМЕЩЕНИЕ, в котором располагалась лаборатория доктора Феликса Хёниккера, оказалось на шестом этаже, самом верхнем этаже здания. Вход в помещение перекрывала пурпурная верёвочка, а латунная дощечка на двери объясняла, почему эта комната неприкосновенна:

В ЭТОЙ КОМНАТЕ ЛАУРЕАТ НОБЕЛЕВСКОЙ ПРЕМИИ ПО ФИЗИКЕ ДОКТОР ФЕЛИКС ХЁНИККЕР ПРОВЁЛ СВОИ ПОСЛЕДНИЕ ДВАДЦАТЬ ВОСЕМЬ ЛЕТ ЖИЗНИ. ЗДЕСЬ ПРОХОДИЛ ФОРПОСТ СОВРЕМЕННЫХ НАУЧНЫХ ЗНАНИЙ. ЗНАЧЕНИЕ ЭТОГО ЧЕЛОВЕКА В ИСТОРИИ ВСЕГО ЧЕЛОВЕЧЕСТВА НЕОЦЕНИМО.

Мисс Фауст предложила мне приподнять верёвочку, чтобы я смог войти внутрь и предстать перед духами, оставшимися в лаборатории после смерти Феликса.

– Здесь всё осталось по-прежнему после того, как он ушёл отсюда в последний раз, – сказала она, – кроме одного. На одной из полок было много каких-то резиновых верёвочек.

– Резиновых верёвочек?

– Не спрашивайте меня, для чего они были нужны. Не спрашивайте меня, для чего здесь всё ему было нужно.

Старик оставил лабораторию в беспорядке. Внимание моё сразу же привлекло обилие дешёвых игрушек, валявшихся там и сям. Бумажный змей с переломанным хребтом, игрушечный гироскоп с намотанной верёвкой, уже готовый пожужжать и сохранять своё равновесие в воздухе, волчок, свирель с кисточкой, какая-то посуда для рыбы с возвышающейся из неё башней и двумя черепахами в ней.

– Он любил дешёвые магазины, – сказала мисс Фауст.

– Да, я это вижу.

– Некоторые из его наиболее известных опытов проводились с помощью оборудования, которое стоит менее одного доллара.

– Пенни сбережённое всё равно что пенни заработанное.

Конечно, вокруг было множество обычного лабораторного оборудования, но они казались скучными принадлежностями по сравнению с дешёвыми, яркими игрушками.

Письменный стол доктора Хёниккера был завален корреспонденцией.

– Я не думаю, что он когда-либо отвечал на письма, – задумчиво произнесла мисс Фауст. – Люди вынуждены были звонить ему по телефону или приходить к нему лично, если хотели получить какой-то ответ.

На столе стояла фотография в рамке. Она была повёрнута обратной стороной, и я рискнул угадать, чья это фотография. – Его жена?

– Нет.

– Кто-то из детей?

– Нет.

– Тогда он сам?

– Нет.

Я взглянул на снимок. Это был памятник, небольшой военный мемориал перед зданием администрации в каком-то захолустном городишке. Часть мемориала занимали имена сельчан, погибших в различных войнах, и я подумал, что фотография сделана именно ради этих имён. Их можно было прочесть, и я уже не сомневался, что в списках обязательно есть имя Хёниккер. Но этого имени там не оказалось.

– Это было одно из его хобби, – сказала мисс Фауст.

– Что было?

– Фотографировать пушечные ядра на лужайках перед различными административными зданиями. Его интересовало, каким образом укладывали ядра. Очевидно, что на этой фотографии пирамида ядер выглядит очень странно.

– Я вижу.

– Он был необыкновенным человеком.

– Согласен.

– Может быть, через миллион лет все будут такими же умными, каким был он, и станут смотреть на вещи так же, как смотрел он. Но по сравнению с нормальным современным человеком его можно сравнить разве что с пришельцем из космоса.

– Возможно, он на самом деле был марсианином? – предположил я.

– Да, конечно, это многое могло бы объяснить, в том числе и то, что касается его троих непростых и странных детей.