Читать книгу Единожды восстав - Мария Борисовна Хайкина - Страница 13

Дверь своего дома Хорвин открыл с тяжелым сердцем. Ровина встретила его в прихожей. Не сговариваясь, они сразу прошли коридор насквозь, вышли в сад и неторопливо двинулись по садовой дорожке.

Глаза Ровины смотрели с тревогой.

– Обойдется, – ответил он на ее невысказанный вопрос. – Сильные ушибы. Несколько дней ему придется отлеживаться.

– Ты видел его?

– Нет, я говорил с доктором.

– Бедный мальчик, – вздохнула Ровина.

Хорвин остановился.

– Ты его уже жалеешь?

– Конечно, жалею, – отозвалась она. – Я хорошо представляю, каково тому, на кого обрушился твой гнев.

На этот раз вздохнул Хорвин.

– Как Юлита? – спросил он осторожно.

– Заперлась в своей комнате, – сказала ему жена. – Никого не хочет видеть.

Хорвин еще раз вздохнул.

– А Элиса? – поинтересовался он чуть погодя.

– Элиса быстро собралась и уехала. Она возвращается в Кардаполь.

– Вот как… – задумчиво пробормотал Хорвин. – Значит, спешно собралась и уехала…

Дойдя до конца сада, они повернули назад. Летнее солнце веселыми зайчиками играло на листве яблонь. От нагретой земли шел теплый дух.

Ровина повернулась к мужу. Глаза ее были печальны.

– Я не хотела говорить этого, но… Ты понимаешь, что ты натворил? Ты же собственными руками толкнул ее к Дарагону.

Остановившись, Хорвин сжал тонкие ладони жены.

– Ох, Ровинушка! – выдохнул он. – Не трави хоть ты мне душу!

Ясные серые глаза смотрели на него.

– Вечный ты мой страдалец, – ласково сказала Ровина. – Опять мучаешься, что не сдержался.

– Да, мучаюсь, – согласился Хорвин. – Казалось, уже не юнец, пора бы научиться удерживать свои порывы. А вот попадется такой, наглый и бесцеремонный, считающий, что ему все дозволено, и я выхожу из себя…

– На этот раз тебя можно понять, – сказала Ровина. – Ведь ты тревожился из-за нашей дочери.

– Ты понять можешь, – вздохнул он. – А вот поймет ли Юлита?

…

Он тихонько постучал в дверь юлитиной комнаты и прислушался. Тонкий голос дочери что-то прошелестел в ответ. Хорвин осторожно толкнул дверь.

Стараясь не шуметь, он вошел. Остановившись у порога, Хорвин задумчиво осматривался. Он вспоминал как, много лет назад, они с Ровиной устраивали здесь детскую. Как подбирали мебель, как Ровина радовалась каждой покупке, как умилялась, разглядывая уютную колыбельку, крошечные столик со стульчиком, детские полочки. Она старалась, чтобы комната смотрелась уютно, выбирала подходящую обивку для мебели, покрывала и занавеси. Малышу, для которого все это готовилось, не суждено было придти в мир, но потом здесь поселилась Юлита, и радость наполнила пустующую комнату.

Юлита росла, и комната росла вместе с нею. Давно уже вынесены первые столик со стульчиком, кроватка заменена на большую, исчезли старые игрушки, появились вещи, нужные девушке: туалетный столик, гардероб, полка с книгами. Сменились обои, ковер, занавеси на окнах. Но комната по-прежнему оставалась самой уютной, самой светлой, самой милой в их доме.

Ее хозяйка сидела, понурившись, возле столика, за которым любила заниматься шитьем. И сейчас перед ней лежала начатая вышивка. Но Юлита к ней не прикасалась, мысли ее были далеко.

Вздохнув, Хорвин произнес:

– Юлита, доченька моя, я думаю, нам надо объясниться.

Юлита подняла свои большие черные глаза. Хорвин чуть вздрогнул и подобрался. Нечто новое почудилось ему в этом печальном взгляде исподлобья.

– Что мне нужно говорить? – тихо спросила Юлита.

– Тебе… – отозвался Хорвин. – Наверное, ничего… Объясниться, скорее, нужно мне. Я должен сказать, что вчера был не прав, я обязан был сохранять контроль над собой. Но меня вывело из себя…

– Ах, прошу, не надо! – вырвалось у Юлиты.

– Что ты хочешь сказать? – недоуменно спросил он. Его изумило, что дочь решилась прервать его.

– Я не хочу снова слышать, как нехорош мой избранник, – сказала Юлита. – Я уже достаточно слышала об этом, а вчера увидела… Увидела, каков на самом деле ты сам…

Почва ушла у него из-под ног…

– Юлита… – пробормотал Хорвин измученно. – Если бы я мог объяснить…

– Мне не надо ничего объяснять, – ответила она быстро. – Теперь я все понимаю сама. Теперь я знаю…

Он больше ничего не спрашивал. Он ждал продолжения…

– Я знаю, почему ты меня не любишь, – сказала дочь.

Повисло молчание.

– Так почему же, – выдохнул, наконец, Хорвин, заранее зная ответ.

– Ты меня не любишь, – сказала Юлита, – потому что я – не твоя дочь.

Машинально Хорвин поднес руку к груди. Он знал, давно знал, что придет время, и Юлита бросит ему в лицо эти суровые слова. И вот этот миг настал, и он не почувствовал ничего, кроме тягучей тоски и злости.

Злости на Элису. Она все же не сдержалась… Не сдержалась, наговорила девочке и сбежала в Кардаполь. Убежала подальше от него, Хорвина, убежала от его гнева.

Несколько раз глубоко вздохнув, чтобы овладеть собой, Хорвин проговорил:

– Так что тебе сказала Элиса?

Юлита подняла голову.

– Она рассказала мне, что была одна, когда я появилась на свет, и не могла растить меня сама. А вы с Ровиной согласились меня принять, потому что своих детей у вас не было. И мама отдала меня, потому что понимала, что так будет лучше.

Хорвин перевел дыхание.

– Ну что ж… – пробормотал он. – В общем, все так и было.

Он присел перед дочерью на корточки, стараясь заглянуть ей в глаза.

– Юлита, – произнес он тихо, – скажи мне… Ты же не думаешь, что я отношусь к тебе хуже только потому, что ты мне – не родная?

Юлита отвела взгляд.

– Я всегда чувствовала… – не сразу ответила она, – всегда ощущала твою отчужденность… Как будто ты смотришь на меня со стороны… Может, ты меня стыдишься? Или… Не знаю…

– Да нет же… Я… как тебе объяснить…

– Скажи, а со своим родным ребенком ты бы держал себя также? – спросила Юлита.

Хорвин выпрямился.

– Не знаю… – не сразу ответил он. – Не могу тебе сказать… У меня никогда не было своего ребенка…

Взгляд его блуждал поверх головы дочери. «Какой странный разговор, – думал он. – Мы никогда не говорили с ней так, и никогда она не смотрела на меня таким строгим, оценивающим взглядом».

Он снова присел перед ней.

– Юлита, скажи, – спросил Хорвин осторожно, – а мама… Ровина… Ее ты тоже ощущаешь чужой?

И тут улыбка осветила юлитино лицо.

– Ну что ты… – сказала она. – Мама всегда была мне мамой, и не важно, кто она на самом деле.

…

Юлита торопливо шла, почти бежала. Темные прядки волос падали ей на лоб, лицо раскраснелось, грудь высоко вздымалась. Она спешила к Айтону Дарагону. Ей необходимо было поговорить с ним.

Вот уже три дня, как она носила в груди свою тайну. Ей нужен был человек, который помог бы ей разобраться. Элиса была далеко, отец ее доверие утратил, а говорить с матерью она не смела. Хорвин взял с Юлиты слово, что она не будет расстраивать мать.

Оставался только он, ее возлюбленный.

Юлита свернула на улицу Оружейников и, переводя дух, остановилась перед серым трехэтажным домом. Владевший ей пыл утих, она вдруг осознала, что прежде к Айтону ее сопровождали подруги или тетушка. Теперь впервые ей предстоит остаться с молодым человеком наедине. Ее охватило сомнение.

Но к кому же ей обратиться? Она не могла раскрыть свое знание кому угодно. Айтону могла. Человеку, который не один месяц занимал ее мысли, могла. Он умел хранить тайны. Юлита знала это.

И девушка преодолела владевший ею страх и вошла в дом.

Айтон лежал на диване и играл в карты с Гэмфри Холтом. Он был полуодет, ноги прикрывал темный плед. Серые глаза его при виде робко входящей в комнату Юлиты вспыхнули торжествующим огнем.

Не глядя, он кинул карты на стол.

– Я – пас. Считай, что ты выиграл.

Оглянувшись, Гэмфри понял причину этой уступчивости и стал прощаться. Айтон снял небрежно брошенный на спинку дивана мундир и накинул его на плечи. Лицо его еще хранило следы побоев, но движения были уверенными.

Юлита тихонько присела на краешек стула.

– Здравствуй. Видишь, я пришла… – шепнула она несмело. – Как твое здоровье?

– Скоро буду на ногах. Все образуется. – Настроение у Айтона было хорошее, он весело улыбнулся Юлите и подмигнул приятелю.

– А… – начала Юлита и замолкла. Смутившись, она оглянулась на уже стоящего в дверях Гэмфри. Тот отвесил прощальный поклон и вышел. Юлита подождала, пока дверь за ним закроется, и только тогда тихонько произнесла:

– Там, в казино… тебе пришлось очень плохо? – голос ее дрожал.

– Не будем об этом… – быстро сказал Айтон. – Все уже позади.

Лицо его сделалось серьезным. Юлита смотрела на него с состраданием.

– Знаешь… для меня это было ужасно… Ведь все совершил мой отец! Хотя… – запнувшись, она опустила голову.

Айтон бросил на нее быстрый взгляд. Настрой девушки имел для него решающее значение, ради него он подставил свою голову под кулаки Хорвина.

– Твой отец обошелся со мной довольно жестоко, – сказал он осторожно.

Юлита с готовностью кивнула. Видя, что девушка на его стороне, Айтон продолжал:

– Твой отец был беспощаден. На какой-то миг мне показалось, что он меня уничтожит…

И Юлита решилась.

– Послушай, – осторожно сказала она. – Мне есть, что рассказать тебе.

Ее серьезный вид подсказал Айтону, что сейчас он услышит нечто важное. Он напряженно выпрямился:

– Говори!

Юлита опустила взгляд.

– Понимаешь… – проговорила она, запинаясь, – совсем недавно я узнала… что мой отец… что господин Хорвин… Что он вовсе не отец мне!

Откинувшись на спинку дивана, Айтон присвистнул. Этого он не ожидал.

– Вот так поворотец… – пробормотал он. – И как же это получилось?

Лицо Юлиты залила краска.

– Просто оказалось… Я – приемная дочь.

– Подожди-ка! – произнес он, соображая, – Тогда и госпожа Ровина – тебе не родная мать.

Девушка замялась:

– Да, но… Это не совсем так. Это нелегко объяснить… Просто они поменялись ролями. Моя мама и тетушка. Тетушка на самом деле мне мать, а мать – мне тетушка. Но это все не имеет значения. Они мне обе, как мать. Понимаешь?

Айтон покачал головой:

– Если честно, с трудом. Но главное я, кажется, уловил.

Прикрыв глаза, он напряженно размышлял. Вся эта история пришлась очень кстати. Ею надо воспользоваться. Юлита сейчас в подходящем настроении… Она будет послушна его воле.

…

Не поднимая глаз, чтобы скрыть зажегшейся в них опасный огонек, Айтон сел. Замысел сложился перед его мысленным взором.

Он велел девушке подать свечу. Юлита поднесла.

– Настало время нам объясниться! – Запалив пламя, Айтон зажал свечку в руке. – Теперь ты знаешь, кто на самом деле человек, которого ты считала своим отцом. Ты больше не будешь его слушать. Ты будешь слушать меня.

Большие черные глаза девушки смотрели на него. Он продолжал:

– Скажи мне… Ты меня любишь?

Юлита смущенно опустила взгляд.

– Если ты меня любишь, если ты меня действительно любишь, ты сделаешь все, что я попрошу? Все, что угодно?

Не поднимая глаз, Юлита чуть заметно кивнула. Лицо ее залила краска.

– Хорошо. – Айтон нагнул голову. – Хорошо. Но я хочу убедиться, что ты действительно способна на преданную любовь. Что ради меня ты пойдешь на что угодно. Ты выполнишь мою любую просьбу. Ты слушаешь меня?

Она опять кивнула.

– Ты обещаешь мне, что сделаешь все, что я попрошу?

Еще один кивок.

– Прекрасно! – Глаза его зажглись стальным блеском. – Тогда протяни мне руку.

Юлита робко подала ему раскрытую ладонь. Айтон сжал ее запястье.

– Слушай меня! Слушай внимательно! – Взгляд его сверлил девушку. – Ты обещала выполнить все, что бы я ни попросил? Отвечай!

Она тихо шепнула:

– Да…

– Тогда… – он жестко сжал ей руку, – тогда… ты положишь свою ладонь… эту нежную и хрупкую ладонь… на огонь!

Продолжая удерживать ее руку, он смотрел на девушку из-под приспущенных век. Он следил за ее реакцией.

Юлиту била дрожь.

Айтон тряхнул ее руку.

– Так ты сделаешь это?

Она поникла головой.

– Ты меня любишь? – настойчиво вопрошал он. – Ты выполнишь свое обещание?

Юлита опустила голову. Одинокая слезинка показалась в уголке глаза.

Ее возлюбленный был неумолим.

– Я жду! – напомнил он. – Помни, ты обещала.

Ее губы шевельнулись. Он живо нагнулся к ней.

– Что? Не слышу! Говори громче!

– Прошу тебя! Я не смогу…

Айтон выпрямился и отшвырнул ее руку.

– Тогда не говори мне о любви, – бросил он резко.

Слезы потекли уже одна за другой. Юлита подняла голову.

– Я попробую… – шепнула он еле слышно. – Я попытаюсь…

Жестко прищурившись, Айтон протянул свечу к ней. Юлита осторожно подняла руку и задержала ее над пламенем. Ладонь ее заметно дрожала. Медленно она стала опускать руку к желтому огоньку.

Когда огонь был совсем близко, Айтон накрыл ее ладонь своей.

– Не надо! – быстро произнес он. – Остановись! – Теперь его голос звучал почти ласково. – Я не хочу причинить тебе боль. Я только должен был проверить тебя.

Глаза Юлиты казались огромными. Айтон напряженно смотрел на нее. Дрожащие губы ее начали складываться в благодарную улыбку.

И тогда он сказал главное.

– Не надо делать то, о чем я просил. Ты сделаешь другое… Слушай меня внимательно!