Читать книгу Единожды восстав - Мария Борисовна Хайкина - Страница 7

С тех пор, как Элиса поселилась в доме мужа в Кардаполе, миновало много лет. Она больше не бывала в Ортвейле. Она не пыталась возрождать старые воспоминания. Скромный Лийск, где доживали свой век ее мать и дядя, тоже ее не привлекал. Но в Хардоне Элиса гостила часто.

Элиса не забыла, что именно Ровина и ее муж в трудную минуту пришли ей на помощь, что только благодаря ним Элиса может смотреть людям в глаза, может жить свободно, не опасаясь, что постыдная тайна опозорит ее.

Но не только чувство благодарности приводило Элису в Хардон. Она давно уже нуждалась в том тепле и участии, которое она неизменно получала в семье своей кузины, ей нужны были и Ровина с ее внимательностью и лаской, и Хорвин с его суровым сочувствием. С какого-то момента Элисе стала нужна и Юлита.

Юлита была похожа на свою родную мать и, одновременно, не похожа. От Элисы она унаследовала правильные черты лица, черные прямые волосы и темный цвет глаз. Однако все, что у матери выглядело ярким, броским, выставленным на показ, у дочери казалось скромным и едва заметным. Элиса была высокой и статной, Юлита – маленькой и худенькой. Щеки Элисы сверкали румянцем, Юлита была бледной. Руки и плечи Элисы были округлы, юлитины – угловаты. Даже глаза Юлиты такие же большие, миндалевидные, как у матери, выглядели меньше из-за привычки прятать их под длинными ресницами.

Элиса пыталась научить Юлиту тому, что хорошо умела делать сама – всеми возможными способами привлекать к себе мужское внимание. Но присущая девушке болезненная застенчивость делала ее уроки бесполезными.

Однако в последний приезд Элису ожидала хорошая новость – она узнала, что у Юлиты появился поклонник.

…

Айтон Дарагон взял Юлиту на абордаж, не обратив внимания, даже не заметив испытываемых девушкой чувств неловкости и стеснения. Айтон вел себя по принципу: «Вот ты, вот я, я выбрал тебя, ты теперь моя». Юлита покорилась. Обычную скованность вскоре сменило новое для нее ощущение успокоения. Ее выбрал самый энергичный, самый ловкий, самый смелый из всех окружавших ее молодых людей. Она чувствовала себя под его защитой.

– Юлита, скажи мне, как имя того молодого человека, что я несколько раз видел рядом с тобой? – голос отца звучал серьезно, а его темные глаза внимательно смотрели на девушку.

Бледные щеки Юлиты залил румянец. Она еще ниже склонилось над своим шитьем.

– Я жду ответа.

– Его зовут Айтон Дарагон, – ответила Юлита тихо.

– Что тебе известно о нем?

Водившая иглой рука девушки замерла. Она робко посмотрела на нахмуренное лицо отца и снова опустила голову.

– Очень немногое, – проговорила она. – Господин Дарагон только недавно был переведен в наш город.

– Откуда он прибыл?

Юлита молча смотрела на свое шитье. Хорвин повысил голос.

– Юлита, я хочу знать. Откуда он прибыл?

Юлита склонилась еще ниже.

– Я не знаю… – ответила она еле слышно.

– Ах, Хорвин, ну разве можно быть таким несносным? – вмешалась в разговор Элиса. – Ну что ты привязался к девочке? Разве ты не видишь, что ей неприятны твои расспросы?

Досадливо нахмурившись, Хорвин повернулся в ее сторону. Пока Юлита с матерью занимались рукоделием, Элиса, устроившись на софе, перебирала вышивки.

– Хочешь узнать об этом Дарагоне, спроси у меня, – продолжала болтать она, разглядывая затейливый узор из переплетенных лилий и незабудок. – Я уже с ним познакомилась.

– Вот как, – отозвался Хорвин сухо.

– На меня он произвел благоприятное впечатление. Он статный, довольно интересный, хорошо держится, сразу виден настоящий мужчина.

Хорвин покачал головой и прошелся по комнате.

– И что еще ты можешь добавить? – спросил он, останавливаясь против свояченицы.

– Он хорошо держится в седле. На недавних скачках он пришел первым. Говорят, он хорошо стреляет.

– Что-нибудь еще?

– Как я слышала, он заключил пари, что пройдет по карнизу между окнами третьего этажа. И, представь себе, он выиграл.

Губы Хорвина тронула скептическая улыбка.

– Еще что-то?

– Он со многими знаком, не пропускает ни одного мероприятия…

– Это все?

Элиса пожала плечами.

– Разве этого мало?

– Для того, чтобы произвести впечатление – достаточно, – отрезал Хорвин. – Но не для того, чтобы понять, что он за человек.

Не вступая в разговор, Ровина переводила взгляд с лица мужа на лицо дочери. В глазах у нее была тревога.

…

Между Ровиной и Хорвином давно сложилось то понимание, слова для которого не обязательны. Ровина сразу ощутила, что мужа снедает беспокойство. Не считая возможным начинать разговор при дочери и кузине, она предпочла дождаться, пока они с мужем останутся наедине, и только тогда задала волнующий ее вопрос:

– Ты встревожен новым знакомством нашей дочери?

Хорвин согласно наклонил голову:

– Да, ты права, я неспокоен.

– И неспокоен ты из-за этого молодого человека, Айтона Дарагона?

– Да, Ровина, из-за него.

Они оба находились в ровининой комнате. Хорвин устроился в кресле. Присев возле туалетного столика, Ровина машинально перебирала лежащие на нем мелочи,

– Разве не хорошо, что нити, связывающие Юлиту с обществом, окрепли? – спросила Ровина.

– Не думаю, что это так, – возразил Хорвин. – Укрепляется ее связь не с обществом, а с этим конкретным ее новым знакомым.

Ровина повернулась к мужу.

– Но почему этот молодой человек вызывает у тебя тревогу?

– Ты его видела?

– Нет. Только слышала о нем от Харизы Зальцер.

– И что тебе известно?

– Примерно то же, что говорила Элиса. Он видный, энергичный, привлекает к себе внимание. Сами по себе эти качества нельзя назвать отрицательными.

– Согласен. Но ты судишь об Айтоне Дарагоне с чужих слов, а я видел его собственными глазами. Мне не понравился его вид, не понравилось, как он держится, не понравилось, как он ведет себя с другими. Он смотрит на людей свысока, у него холодный, жесткий взгляд черствого и бездушного человека. Я бы даже сказал, что у него взгляд хищника.

– Но если это так, почему наша дочь ничего не чувствует? – возразила Ровина. – Почему такое обращение ее не отталкивает?

– Думаю потому, что Юлиту также, как и остальных, завораживает присущие ему сила и яркость. Все, что ты слышала о нем, соответствует действительности. Я видел его во время игры в поло. Он был самым активным, самым сильным из игроков в обеих командах. Это производит впечатление. Но меня насторожила его манера игры. Он идет напролом, он несется к цели, расшвыривая остальных, не видя вреда, который причиняет. Мне кажется, Дарагон принадлежит к типу людей, которые с легкостью переступают других.

Ровина покачала головой.

– По-моему, ты знаешь об Айтоне Дарагоне слишком мало, чтобы иметь возможность судить о нем.

– Согласен, быть может, я преувеличиваю. И все же, моя интуиция редко меня подводила.

Ровина попыталась представить свою дочь рядом с этим, пока неведомым ей молодым человеком. Она понимала, что предположения мужа не имеют под собой твердой почвы, но его беспокойство передавалось ей все больше.

– Ты боишься, что намерении Айтона Дарагона бесчестны? – спросила она. – Что он намеревается соблазнить нашу дочь?

– О нет, – сказал ее муж, – я опасаюсь как раз обратного. Бесчестным намерениям Юлита смогла бы противостоять. Но перед намерениями честными она может оказаться беззащитна.

Ровина встретилась с мужем взглядом.

– Что ты имеешь в виду? – спросила она тихо.

– Я опасаюсь, что этот Айтон Дарагон задумал жениться на нашей дочери.

Ровина поднялась. Тревога холодной иглою прошили ей сердце. Подойдя к окну, она вгляделась в затуманенное стекло. Вечерняя тишина уже спустилась на землю. Голубые сумерки окутывали сад. Тени деревьев сплетались в причудливый рисунок на фоне темнеющего неба.

– Ты считаешь, этот брак может стать несчастьем для нашей дочери? – спросила Ровина.

– Я почти в этом уверен, – ответил Хорвин. – В супружество вступают один раз, потом нельзя будет ничего переменить.

Ровина обернулась к мужу.

– Но можно постараться приспособиться. Трения бывают всегда, ты знаешь, и у нас они были. Но мы же смогли справиться.

Подойдя к жене, Хорвин осторожно обнял ее плечи.

– Что бы ни было в прошлом, наш с тобой брак был счастливым с самого начала. А мне кажется, что этот человек не способен принести счастье кому бы то ни было.

Они стояли, прижавшись друг к другу. Общие воспоминания накрыли их.

– Чтобы выжить в несчастном супружестве, – заговорил Хорвин снова, – нужны силы, и силы немалые, Ты же знаешь нашу девочку! В ней нет собственной жизненной энергии. Она, как плюш, что может виться только вокруг опоры. Если опора крепка, то и Юлита становится крепкой. А без опоры наша дочь увянет.

Ровинино лицо туманила печаль. Она прекрасно понимала, что муж имеет в виду.

– Родная мать Юлиты в браке была несчастлива, – продолжал Хорвин. – Ты помнишь, как все сложилось? Но у Элисы достанет и стойкости, и внутреннего огня. Наша с ней дочь совсем иная…