Читать книгу Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том первый - Нелли Шульман - Страница 12

Свет фонарика играл на холщовом полотнище палатки, бросая тени на пожелтевший лист газеты. Иоганн остался наедине с рюкзаком только поздно вечером.

Он обрадовался, что инструктором оказался знакомый ему товарищ Матвеев, или Александр, как попросил называть его коллега:

– Я старше тебя всего лишь на шесть лет, – добродушно сказал русский, – нет смысла устраивать субординацию. Я майор, а ты пока только старший лейтенант, но все еще впереди…, – добравшись до Лусаки на такси, они забрали джип из автомастерской. По манере русского Иоганн понял, что коллега не первый раз в Африке:

– Не первый, – подтвердил Александр, садясь за руль, – но раньше я навещал франкоязычную страну. Впрочем, именно туда нам и предстоит отправиться…, – после соединения с ребятами из ФРЕЛИМО на мозамбикской границе, отряд шел на север, к озеру Танганьика:

– И еще дальше, – заметил Александр, – нас ждет военный лагерь на границе Конго, где я работал раньше, – он подмигнул Иоганну, – дорогой Альбатрос. Можешь звать меня Скорпионом, это моя оперативная кличка…, – они позвонили в советское посольство из ободранной телефонной будки по соседству с автомастерской:

– Рандеву устраивать не надо, – сказал Скорпион, – я всего три дня, как из Москвы. Мы сейчас ныряем на глубокое дно, если можно так выразиться…, – у них имелась рация, однако в рейде они были предоставлены сами себе:

– Никто не полетит из Лусаки нас спасать, – Иоганн прислушался к шорохам вечерней саванны, – и мне никак не отправить весточку в Лондон…

Он три раза перечитал рецензию на новую постановку «Свадьбы Фигаро» в Лондоне. О сестре упоминали в каждом абзаце. Неизвестный Иоганну критик распространялся о вокальном и драматическом таланте мисс Брунс, как он называл сестру:

– Сюзанна похожа на глоток холодного шампанского среди чопорной обстановки оперной сцены, – писал лондонец, – невозможно представить, что эта пышущая весельем девушка испытала хоть какие-то несчастья…

Иоганну хотелось оставить газету себе, но такое было опасно. Осторожно приподняв полог, он шагнул в залитый закатным солнцем простор:

– Скорпиона нет, – парень оглянулся, – он с ребятами занимается стрельбой…, – вернувшись в озерный лагерь, они обнаружили, что Джордж еще не приехал с рынка оружия:

– Скорпион сказал, что незачем прохлаждаться, – Иоганн достал зажигалку, – очень хорошо, мне это только на руку…, – с берега, где устроили импровизированный стрелковый стенд, доносился командный голос русского:

– Невозможно представить, что она испытала хоть какие-то несчастья, – Иоганн щелкнул зажигалкой, – наверняка, она не рассказывает в интервью о пожаре…, – парень сморгнул, -Магдалена выжила и мы еще встретимся…

У него не было сомнений в том, что все произойдет именно так, но Иоганн все равно не хотел перебегать на запад:

– Не надо заставлять меня выбирать между сестрой и Хайди, – сердито сказал он кому-то, – никакого выбора не случится. Я все устрою, – он затоптал легкие черные хлопья, – Магдалена, наверняка, знает, что я жив…

Иоганн предполагал, что кузен, как называл себя куратор Хайди, сообщил семье об их встрече в Сирии:

– Она знает, а теперь знаю и я, – Иоганн широко улыбнулся, – я найду способ связаться с Магдаленой, хотя сначала оказаться в цивилизованном месте…, – в Лусаке он не мог избавиться от Матвеева даже на четверть часа:

– Иначе я бы забежал на почту, – Иоганн услышал далекое тарахтение катера, – но я подожду и все сделаю, как надо. Хотя прежде всего надо выжить, дорогой Альбатрос…

Отряхнув руки, он сбежал к причалу, где сгрудились ожидающие командира бойцы отряда.

Кровь с кусков разделанной антилопы шипела на углях костра. Над саванной распахнулось усеянное звездами небо. Огонь гудел, уходя ввысь. От палаток слышался ритмичный звук барабана, трещали трассирующие выстрелы. Скорпион поморщился:

– Сколько им не говори, что незачем зря тратить пули, все без толку, – он повернул мясо, насаженное на штык, – ладно, пусть празднуют начало операции…, – катерок вернулся с острова не только с купленным на черном рынке оружием:

– У нас сухой закон, – недовольно сказал Иоганн напарнику, – но я не собираюсь преграждать дорогу парням с АК-47 и ручными минометами…, – с катерка вытащили канистры мутного пойла, тоже отдающего кислым сорго. Саша потыкал мясо ножом:

– Еще несколько минут, – он передал Иоганну флягу, – коньяк французский, – Скорпион развел руками, – армянский у меня закончился до Каира…, – в Египте Саша пересел на самолет до Лусаки. Он был доволен зарубежной командировкой, пусть и в такую, как выражался Саша, глушь:

– До Америки дело еще дойдет, – успокоил его товарищ Котов, – проветрись, привези домой шкуру зебры, – он подмигнул Саше, – ты засиделся в Москве, товарищ Герой Советского Союза…

В последний год майор Гурвич занимался только будущим особым подразделением. Он больше не хотел ездить в колонию к старшей Куколке, а на остров Возрождения его пока не посылали:

– Я бы навестил Мышь, – недовольно подумал он, – но начальство не отдавало такого распоряжения…, – Саша никогда бы не проявил недозволенной инициативы, – а старшая Куколка такая же надменная тварь, как Мария…

Саша не собирался в очередной раз натыкаться на презрительный холод в пусть и темных, но похожих на Машины, глазах Анны Наумовны:

– Пусть она гниет в вечной мерзлоте, а младшая Куколка, кажется, пропала без следа…, – он искренне надеялся, что Надежда Наумовна, как думал Саша, доигралась:

– Может быть, ей перерезали горло ее уголовные дружки, – хмыкнул Скорпион, – но если Фокусник и знает, что с ней случилось, он никогда ничего не скажет…

Со времен острова Даманского он видел Левина всего несколько раз. Саша натыкался на парня на театральных премьерах и в ресторанах, куда он выбирался с коллегами. Левин едва с ним здоровался. Проклятый Фокусник был на коне. Повесть о конфликте с Китаем, появившись в «Юности», стала, как выразились бы в Америке, бестселлером:

– Номера журнала рвали из рук, – Саша снял штык с огня, – но домой я такую дрянь не понес, еще чего не хватало…

На Фрунзенской царило спокойствие. Матвей пошел в ведомственный детский сад во дворе их комплекса. Два раза в неделю жену и сына возили под охраной в манеж. Саша не боялся, что жена сбежит:

– За ней следят лучше, чем за товарищем Брежневым, – весело подумал он, – от нее ни на шаг не отходят охранники…, – в бассейн Саша ходил с Матвеем сам:

– Они все лето проведут на даче товарища Котова, – он передал миску с мясом Брунсу, – надо привезти Моте местные игрушки, он обрадуется крокодилам и слонам…, – у палаток негров опять раздалась пальба:

– Как бы они друг друга не перебили по такому поводу, – Иоганн мрачно жевал истекающее соком мясо, – почему ты не остановил Джорджа…, – Саша пожал плечами:

– Нас всего двое, а их полсотни, – он кивнул на круг костров, – а большом лагере еще двести человек. Не надо вставать на пути вооруженных, – Саша поискал слово, – в общем, партизан. Это не первое твое задание, ты знаешь, как ведут себя такие ребята…, – Иоганн отхлебнул сваренного в котелке кофе:

– В Сирии был строгий сухой закон, – он щелкнул зажигалкой, – а что касается остального, то Саламе отпускал бойцов в Дамаск…, – Саша усмехнулся:

– В Лусаке белых проституток нет, а местные девушки им надоели. И в Лусаку не наездишься, учитывая, что мы скоро снимаемся с места…, – Саша пыхнул дымом:

– Что нам оставалось делать, товарищ Альбатрос, – он поднял бровь, – утопить ее в озере мы не могли, отвезти обратно на рынок тоже…, – Иоганн буркнул:

– Можно было сказать Джорджу, что…, – Саша зевнул:

– Что не надо тратить доллары, полученные в рамках программы интернациональной помощи, на проституток…, – он кивнул в сторону костров, – он бы тебя не послушал. Мои слова он бы тоже пропустил мимо ушей. В Африке свои законы, Альбатрос, не нам их менять…, – Иоганн упрямо отозвался:

– Я комсомолец и…, – Саша кинул в костер дрова:

– Львы сюда не сунутся, но терять огонь не след…, – он помахал тлеющей сигаретой:

– Ты комсомолец, а я коммунист. Разумеется, туда мы не пойдем…, – он помолчал, – а остальное дело Джорджа…, – Иоганн допил кофе:

– Но что потом с ней делать, не тащить же ее в рейд…, – Саша вздохнул:

– Джордж с выгодой продаст ее в Лусаке. Белые женщины здесь в цене, неважно, в каком они состоянии. Она не наша забота, товарищ Альбатрос…, – он присмотрелся к темной глади озера:

– Рыбаки, наверное, – решил Саша, – надо с Брунсом отправиться на ночной лов…, – Саша поднялся:

– Пора спать, товарищ напарник. Утро, как говорится, вечера мудренее…, – он обернулся, но красные огоньки фонарей исчезли из вида.

Большая рыбина лениво плеснула в изумрудной воде. Из приоткрытой двери каюты доносился мощный храп. Механик подтолкнул Джо:

– Не спи, приятель, я не зря встал раньше всех, чтобы забросить удочки…, – катер дрейфовал по течению реки. С берега донесся приглушенный рев. Джо ловко подсек рыбу:

– Очень вовремя, – одобрительно сказал Марсель, – сейчас слоны всех распугают…, – стадо бродило по мелководью, матери поливали малышей из хоботов:

– Сделать бы фото, – пожалел Механик, – девчонки дома сидели бы, открыв рты. Нина с Викторией помнят Марокко, но там не было слонов…, – они отщелкали пару сотен кадров речных берегов, однако пока не обнаружили никаких следов стройки.

– Мы все умеем водить легкие самолеты, – сказал Виллем за вчерашним ужином в уединенной заводи, – но просить правительство о машине будет подозрительно. Мы геологи, что нам искать с воздуха…, – ночью они миновали скопление костров на стороне Замбии:

– Какой-то лагерь боевиков, – мрачно заметил барон, – только левых. Иосиф и Джон сидят в похожем месте, но на родезийском берегу…

Механик услышал и об острове, где обычно собирался черный рынок:

– Хорошо, что мы миновали эти места, – они направлялись вниз по Замбези, – мы вооружены, но трем АК-47 не поспорить с тремя десятками…, – пока от так называемых южноафриканцев ничего слышно не было, хотя рация на катере не выключалась:

– Рыбу надо прожарить, – заметил граф Дате, – течение сильное, паразитов не так много, но лучше не рисковать…, – Механик разглядывал в бинокль слонов:

– Думаю, что это последнее стадо саванны, – Джо зажег походную спиртовку, – мы не так далеко от водопадов, впереди у нас горы…, – прибрежная равнина сменялась лесистыми холмами:

– Виллем, – крикнул Механик в сторону рубки, – включай мотор на полную мощность…, – течение стало заметно сильнее, – скоро впереди покажется Мози-О-Тунья…, – высунув наружу наголо бритую, загорелую голову, Виллем потер заспанные глаза:

– Только семь утра, – недовольно сказал он, – я стоял вахту до полуночи, я имею право отдохнуть…

За ночь катер сделал почти сто пятьдесят километров. Механику нравилась быстроходная машина:

– Правительство Родезии не нуждается в деньгах, – хмыкнул он, – но мы правильно поступили, вырубив на рассвете двигатель. Незачем привлекать к себе лишнее внимание…, – машина завыла. Виллем вышел на палубу в одних штанах хаки:

– У тебя еще заметны татуировки, – Механик пробрался в рубку – ты говорил, что это африканский обычай…

Виллем принял от Джо чашку кофе. Разделанная рыба улеглась в котелок с бурлящей, обеззараженной водой:

– Потом пожарю ее на британский манер, – пообещал Джо, – у нас есть лимон, получится неплохо…, – барон разглядывал густую зелень на холмах:

– Африканский, – подтвердил он, – но ребята, с которыми я братался в отряде, давно женаты и обзавелись детьми, – он помолчал, – у моего лучшего друга в Мон-Сен-Мартене, Жюля, четвертый ребенок родился, а я в мои года еще брожу по свету…

Механик надвинул на нос темные очки:

– У тебя с Джо и не года вовсе, – заметил он, – хотя в первый раз я женился мальчишкой, мне едва исполнилось двадцать лет…, – Виллем отозвался:

– Вот видите. Ладно, – он потрепал Джо по плечу, – мою кузину и твою невесту мы вырвем из СССР, а что касается меня…, – барон потянулся за биноклем:

– Погодите-ка…, – Механик вспомнил ночную вахту:

– Виллем спал, а мы с Джо менялись у оптики…, – бинокли оборудовали приборами ночного видения, – фотоаппарат у нас технически усовершенствованный, но мы ничего не разглядели…, – Виллем велел:

– Месье Марсель, уходите ближе к замбийскому берегу. Джо, сворачивай спиртовку, завтрак пока придется отложить…

Механик услышал отчетливый звук двигателя легкого самолета:

– Это могут быть туристы, – заметил он, – здесь рядом…, – Виллем покачал головой:

– Саванна закончилась, а в холмы на сафари не возят. Виктория-Фолс не рядом, а в пятидесяти километрах на восток. Кому придет в голову летать в такой глуши, если только здесь не идет строительство…, – не отрываясь от бинокля, барон присвистнул:

– Впрочем, оно почти закончено. Полюбуйтесь сами…, – Механик и Джо тоже взялись за оптику. До родезийского берега оставалась еще миля:

– Но все видно, как на ладони, – у Механика похолодели руки, – кажется, мы приплыли в искомое место…, – черная точка самолета пропала из виду:

– У него имеется посадочная полоса, – мрачно сказал Виллем, – но вид на реку он себе не испортил…, – в распадке холмов поблескивал лентой окон прямоугольник светлого мрамора:

– И денег он не пожалел, – от виллы к реке вела широкая лестница, – добро пожаловать во владения господина Ритберга, – подытожил Виллем.

В гостиной гулял прохладный ветерок с Замбези. Полы эбенового дерева устилали шкуры зебры. На низких диванах белой кожи разбросали яркие тканевые подушки.

Радостные цвета на картине Матисса, осеняющей комнату, светились под утренним солнцем. Французские двери, ведущие в сад, распахнули, но шелковый шатер рядом с бассейном пока пустовал.

Положив ноги на низкий стол черного мрамора, Максимилиан блаженно курил сигарету. Пес, лежащий у дивана, прянул ушами. Макс успокаивающе сказал:

– Мой дорогой, пора тебе привыкнуть к шуму самолета…, – связь с Солсбери Макс поддерживал, как он шутливо говорил, через воздушный коридор. Он мог возить заказы из Виктория-Фолс. До городка было всего полсотни километров, мощный катер Макса добирался к водопадам за полчаса:

– Но там кишат туристы, – он налил себе кофе, – а я не люблю появляться в людных местах…

На виллу протянули телефонный кабель. С берега Замбези Макс мог связаться с Гейдельбергом, где писал докторат племянник, с Цюрихом, где хранились его деньги или с Бонном, где депутат бундестага Краузе считался одним из кандидатов на должность министра внутренних дел.

Рисуя в черном блокноте круги и загогулины, Макс вспомнил, как на одном из совещаний на Принц-Альбрехтштрассе покойный рейхсфюрер СС Гиммлер неожиданно заглянул ему через плечо:

– Гиммлер любил расхаживать по кабинету за спинами собравшихся, – Макс закрыл глаза, – он пошутил, что аналитики якобы умеют читать такие рисунки, а я ответил, что анализ – это жидовский обман, – Макс считал, что не нуждается ни в каком анализе:

– Мне шестьдесят, – пес вернулся к ровному похрапыванию, – но я силен, как никогда…, – он смотрел на блестящую гладь Замбези, – я в десятке богатейших людей мира, а если мне потребуется поставить кого-то на колени, то механизм, поднимающий в воздух мои ракеты, работает отменно…

Макс не хотел перевозить пульт или рисунок Ван Эйка в Африку. Полина не имела доступа к его сейфам на вилле, однако он не собирался рисковать любопытством девушки:

– Я и так едва объяснил ей, откуда у борца с империализмом появились деньги, – смешливо сказал Макс почти овчарке, как он называл пса, – она поверила, что товарищ Ланге всю жизнь копил на дворец каррарского мрамора…, – Макс не намеревался перевозить Полину в Швейцарию:

– Слишком близко от Лондона, – признался он псу, – наоборот, надо заставить ее забыть о семье…

Макс мог приватным образом подстегнуть продажи «Истории одной любви»:

– Я даже мог профинансировать голливудский фильм, – он забросил руки за голову, – но я не хотел, чтобы Полина появлялась в Европе или Америке:

– Называй меня эгоистом, – сказал он Аттиле, – но в мои года я могу позволить себе маленькие слабости, в частности, твою хозяйку, – пес ласково заворчал. Подобранный в Конакри щенок оказался почти малинуа:

– Лучше бы ты был немецкой овчаркой, а не бельгийской, – Макс потрепал рыжую шерсть, – но вы тоже верные спутники…, – для охраны виллы он привез свору из Южной Америки. В Адлерхофе у Барбье следили за чистотой породных линий немецких овчарок и доберманов:

– С собаками он готов расстаться, а с поваром нет, – усмехнулся Макс, – но в Родезии и Южной Африке должны найтись хорошие повара, на Берри свет клином не сошелся…, – он, правда, пока никого не нанимал, предпочитая готовить сам.

На вилле работали только белые. Макс нанимал в охрану людей средних лет:

– Я доверяю Полине, – он потянулся за папкой, – но у меня почти сорок лет опыта за плечами. Лагерями уничтожения всегда заведовали семейные люди, они спокойней и надежней…, – он хотел отобрать несколько новых кандидатур:

– Хорошего охранника и хорошего слугу не должно быть видно, – наставительно говорил Макс, – я потратил несколько миллионов не для того, чтобы по вилле шлялись бездельники…

Аттила замахал свернутым в бублик хвостом:

– Для настоящей овчарки ты слишком низкорослый, – Макс кинул папку в подушки, – пойдем, сварим кофе твоей хозяйке…

Он услышал легкие шаги по лестнице белого мрамора:

– Доброе утро, милая, – Макс поднялся, – привезли заказы, сегодня посмотрим новое кино…

В подвальном этаже виллы, кроме закрытого бассейна с хаммамом и сауной, оборудовали и кинозал. Рыжие волосы рассыпались по воротнику японского кимоно. Приподнявшись на цыпочки, Полина чмокнула его в нос:

– Какой ожидается фильм, товарищ Ланге…, – собака лизала руку девушки. Макс весело отозвался:

– Завтракай и сама все проверишь, – он сверился с Panerai, – к тому времени груз доставят на виллу…

Усадив Полину к стеклянному кубу обеденного стола, он взялся за итальянский кофейник.

Ночью посадочную полосу освещали мощные прожектора, но до виллы добирались только блики ярких лучей. Рядом с мрамором бассейна ветер играл шелковым пологом шатра. В медных чеканных плошках трепетали огоньки:

– Макс предпочитает смотреть на звезды, – Полина затянулась сигаретой, – он и в Гвинее избегал яркого света…, – небо над Замбези переливалось блеском Млечного Пути.

Засияли острые грани голубого алмаза на пальце Полины. Девушка закрыла глаза:

– Он говорит, в его возрасте он устал от шума и суеты…, – товарищу Ланге в этом году исполнилось пятьдесят. Полина убеждала его, что он совсем не стар:

– Меня не сравнить с твоим любимым актером, – заметил Макс за ужином, – я далеко не Ален Делон…, – Полина рассмеялась: «Ты лучше, милый». Вечером они посмотрели «Бассейн»:

– Фильм неплох, – одобрительно сказал Макс, – парень правильно поступил…, – его сильные руки небрежно резали мясо, – я бы тоже избавился от любого, посмевшего подумать о тебе неподобающим образом…, – Полина взглянула в его спокойные голубые глаза:

– Но Жан-Поль тоже флиртует с другой девушкой…, – Макс помахал серебряной вилкой:

– Французы, что с них возьмешь, – он подмигнул Полине, – не бойся, милая, я ни с кем, кроме тебя не собираюсь флиртовать…

Закутавшись в кашемировый плед, Полина устроилась на балконе. Уютное тепло Аттилы грело ей ноги. Пес размеренно сопел, она прислушалась к звукам внизу:

– Макс говорит по телефону, – на коленях девушки лежала книга, – c приходом в бизнес у него появилось много дел…, – за ужином Полина весело отозвалась:

– Здесь и флиртовать не с кем, – она выпила глоток хорошего бургундского, – других женщин на пятьдесят километров вокруг не найдешь, а ты не выезжаешь с виллы…, – Макс поднял бровь:

– Зачем мне куда-то ездить…, – он взял руку Полины, – я нашел тихую гавань и никогда ее не покину…, – Полина не интересовалась новыми занятиями Макса:

– Родезия капиталистическая страна, но здесь спокойней, чем где бы то ни было в Африке, – девушка зевнула, – он озабочен нашей безопасностью…

Ей было достаточно фильмов и книг, доставляемых на виллу, французских духов и платьев из Парижа. Полина носила шелковое вечернее платье.

Ветер шелестел страницами «Истории любви» Эрика Сегала:

– Почти как моя книга, – пришло Полине в голову, – но он пишет лучше…, – девушка была недовольна первым романом:

– Неудивительно, что продажи низкие, – она получала сведения от американских издателей, – о любви пишут все и сексом никого больше не удивишь…, – Максу роман, тем не менее, понравился:

– Или он только так говорит из-за нежелания меня расстраивать, – Полина потушила сигарету, – он очень деликатный человек…, – девушка не хотела связываться с семьей:

– Папа меня не поймет, – в который раз напомнила себе она, – Макс почти его ровесник и коммунист, хотя он отошел от радикальной деятельности…, – думая написать роман о предвоенной Европе, Полина попыталась расспросить Макса о тогдашнем времени:

– Он отказался говорить, – девушка вздохнула, – я могла бы понять, что ему тяжелы такие воспоминания…

Товарищ Ланге не смотрел немецкие фильмы и не читал книги, написанные в Германии:

– Он объясняет, что ему трудно слышать язык, – Полина вытерла глаза, – надо его оберегать, хотя он заявляет, что не нуждается в заботе…

Макс обычно готовил сам, но любил, когда на блистающую американским хромом кухню спускалась Полина. От повара товарищ Ланге пока отказался:

– Одного хорошего мне заполучить не удалось, – развел он руками, – а плохого я нанимать не хочу. Я справлюсь с готовкой, – он поцеловал Полину, – или ты побалуешь меня своей стряпней…, – Полина решила подать завтрак в постель:

– Уже поздно, – девушка потянулась, – а после фильма Макс пошел работать. Он, кажется, говорит по международной связи…, – в просторном кабинете Макса стояли сейфы, но Полина никогда не интересовалась их содержимым. Такое поведение не красило леди:

– Доверие есть доверие, – Полина погладила теплую шерсть собаки, – у меня нет причин сомневаться в искренности Макса. Он никого никогда не любил, кроме меня, и у него нет никого, кроме нас…, – девушка поймала себя на улыбке. Недавно она окончательно убедилась в своей правоте:

– Пятый месяц пошел, – Полина невольно коснулась пока плоского живота, – осенью, вернее, весной, у нас появятся мальчик или девочка, или двое малышей…, – Максу она еще ничего не говорила:

– Мне двадцать лет и у меня все в порядке, – Полина полюбовалась лунной дорожкой на реке, – не стоит его волновать раньше времени…, – она предполагала, что в Виктория-Фолс найдется хороший врач. Девушка не сомневалась, что Макс не пожалеет денег:

– Он может поселить доктора даже здесь, – Полина хихикнула, – скоро я все ему скажу…

Ей показалось, что на реке двигаются огоньки:

– Странно, – присмотрелась Полина, – вилла стоит в очень уединенном месте. Рядом нет деревень, туристов сюда не возят…

Они с Максом летали на сафари, однако зверей не стреляли:

– Я не могу, – признался ей товарищ Ланге, – лев такое величественное животное, что у меня не поднимется на него оружие. Мои охотничьи дни позади, мне не хочется никого преследовать…, – огоньки на реке исчезли. Полина очнулась от ласкового поцелуя в обнаженную пледом шею:

– На дворе почти зима, – Макс поднял ее из кресла дерева венге, – а ты сидишь и мерзнешь. Я закончил с делами…, – он вызывал на виллу с десяток выбранных им по досье будущих охранников, – в постели тепло, любовь моя. Пойдем, я успел соскучиться о тебе…

Рыжие волосы упали ему на руки. Положив голову на его плечо, девушка потерлась носом о пахнущую сандалом щеку:

– Скоро я расскажу ему о ребенке, – пообещала себе Полина, – мы любим друг друга и будем любить всегда…, – вихрь всколыхнул легкие портьеры. Перистые облака затянули ясное небо. Над рекой хрипло закричала какая-то птица.

– Вороны здесь тоже летают, – смешливо сказал Маленький Джон, – я всегда считал их добрым предзнаменованием…

Костер у палатки, поставленной в уединенной заводи, почти потух. Катер загнали в старицу, как на русский манер выразился граф Хантингтон. Камыши надежно скрывали посудину:

– Лагерь мы разбили в хорошем месте, – Виллем рассматривал в бинокль огни на родезийском берегу, – главное, чтобы здесь не появились местные партизаны…, – через четверть часа кузены должна были вернуться на тренировочную базу:

– Никакой разницы с британской армией нет, – хмыкнул Иосиф, – те же самые бараки и сержанты. Его наследная светлость словно опять стал курсантом военной академии…, – он потрепал Джона по плечу. Кузены вышли на связь ранним утром:

– Сообщите свои координаты, – услышал Марсель сквозь треск рации, – мы отправляемся на ночную рыбалку, – рыбалка действительно оказалась рыбалкой:

– Вообще в лагере вольные нравы, – признался майор Кардозо, – парни приглашали нас прокатиться в Виктория-Фолс за выпивкой и девчонками…, – официально на тренировочной базе действовал сухой закон, однако, по словам кузенов, на его нарушения никто внимания не обращал:

– Мы примерно в пяти километрах от логова мерзавца, – Маленький Джон указал на огни виллы, – наши сержанты работают у него в охране, а скоро туда отправится и мистер Йост…

Вчерашним днем так называемому южноафриканцу сообщили, что его ждет встреча с возможным работодателем:

– Молодежь он в охрану не берет, – Маленький Джон затянулся сигаретой, – я буду связником между Йостом и вами…, – пересменки охранники виллы проводили в лагере.

Джо аккуратно укладывал упаковки взрывчатки в наскоро сшитый нательный пояс:

– Хорошо, что мы все владеем иголкой, – граф Дате поднял голову, – но если тебя начнут обыскивать…, – Иосиф бросил окурок в костер:

– Сейчас я ничего на виллу не возьму, – майор зевнул, – мы с Джоном спрячем все в лагере. Операция рассчитана не на один день, – он помолчал, – надо выяснить, как обстоят дела с режимом охраны. И вообще, меня еще не наняли на работу…, – Виллем велел:

– Снимай рубашку. Наймут, куда денутся. Тебе не занимать опыта…, – он приладил на Иосифа пояс, – в каком году была твоя первая война…, – майор почувствовал спиной прохладный речной ветер:

– Михаэль теперь неизлечимый инвалид, – он вспомнил о сгоревших на тель-авивском пляже снимках, – а Джеки и Ферелли сидят в тюрьме. Но я знаю, что они не виноваты во взрыве синагоги, что они не убивали Шауля…, – он коротко отозвался:

– Четырнадцать лет назад, если считать официальные боевые действия, но мы ходили в рейды и раньше…, – Иосиф понимал, что делает все ради Евы:

– Не только ради нее, – поправил он себя, – фон Рабе должен понести наказание, но я хочу, чтобы Ева пришла ко мне и больше не уходила…, – он впервые подумал, что может сказать кому-то правду:

– Только Шмуэлю, – Иосиф устало потер лицо, – ближе него у меня никого нет. Даже Моше и Фрида такого не поймут, – он знал, что его поймет брат:

– И он никогда ничего не скажет, – Иосиф велел себе собраться, – я не христианин, но тайна исповеди для Шмуэля нерушима…, – майор решил, как любила говорить тетя Марта, подумать об этом потом:

– Держите пояс мистера Джона Брэдли, – сказал Джо, – взрывчатки у нас достаточно, чтобы снести сарай с лица земли, – он указал на родезийский берег, – не стесняйтесь, приезжайте еще…, – их смеха в Родезии все равно бы не услышали:

– Но вам надо отыскать алмазы, – озабоченно заметил Маленький Джон, – потребуется взрывчатка, чтобы пробить шахты для поиска кимберлита…, – Джо порылся в кармане тропических брюк:

– Не только твоей семье удается находить полезные ископаемые, – усмехнулся граф Дате, – сегодня месье Марсель наступил на алмаз после купания…, – Иосиф взял с ладони кузена темный камешек:

– К сожалению, – Виллем развел руками, – кимберлитовая трубка находится на замбийской стороне реки, – он указал себе за спину, – с точки зрения разработки алмазных запасов холмы очень перспективны, но у местного правительства нет денег на промыслы…, – он взглянул на хронометр:

– Вам пора, остался час до полуночи…, – вилла еще блистала огнями, – связь держим через рацию, а в остальном…, – барон поднялся, – делаем, что должно, по нашему семейному девизу…, – они хотели заминировать виллу:

– Заминировать и взорвать, – по пути к лодке Джон остановился, – но как быть с Полиной…, – размяв сигарету, он неловко сказал:

– Если Полина тебя увидит…, – майор Кардозо щелкнул зажигалкой:

– Я надеюсь, что она меня не выдаст, – щеки Джона заполыхали алым цветом:

– Ты с ума сошел, – сердито сказал юноша, – Полина не такая…, – Иосиф пыхнул сигаретой:

– Советский Союз тебе ума не прибавил, – Джон покраснел сильнее, – вспомни, кем была ее мать. Как говорится, яблочко от яблоньки недалеко падает. Но если она меня выдаст, – майор посмотрел на сияющие огни виллы, – то мне не жить…

Над их головами захлопала крыльями ночная птица:

– Не выдаст, – упрямо повторил Джон, выводя лодку из старицы, – главное, чтобы она сама не пострадала при взрыве…, – Иосиф буркнул:

– Косвенный ущерб, о котором ты знаешь не хуже меня. Вспомни хотя бы случившееся на Аляске…, – Джон взялся за весла:

– Никакого косвенного ущерба не будет, – зло сказал юноша, – надо вытащить Полину оттуда до взрыва…, – Иосиф кивнул:

– Вытащу, не беспокойся. Однако за один день такое не провернешь, придется подождать…, – темная тень лодки пропала на середине реки.