Читать книгу Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том первый - Нелли Шульман - Страница 9

Бармен отеля «Менкес» считал нового постояльца гостиницы, месье Лагранжа, настоящим джентльменом. Парижское происхождение месье Анри, как быстро стал называть его африканец, не мешало тому заказывать виски:

– Но костюм он носит, как истинный француз, – сказал бармен сменщику, – у парня отличный вкус, – поразмыслив, они решили, что Лагранж приехал в Родезию из Южной Африки:

– Больше неоткуда, – согласились ребята, – регулярные рейсы сюда не летают, а машина у него запыленная…, – джип Лагранжа помыли и отполировали в гостиничном гараже:

– Именно, что неоткуда, – бармен следил за огоньком сигареты постояльца, – в Мозамбике гражданская война, а в Замбии, как она сейчас называется, засели коммунисты…, – портье сказал бармену, что номер Лагранжа оплачивает правительство Родезии:

– Он горный инженер, – заметил коллега, – наверное, приехал к нам работать по контракту…, – пока месье Лагранж гулял по городу, навестил картинную галерею и сходил на мессу в католический собор.

Двухэтажное здание «Менкес», построенное до первой войны в стиле ар-деко, стояло рядом с главной площадью города, неподалеку от собора англиканского. Бармен однажды заметил, что постояльцу, наверное, мешают колокола. Принимая виски, месье Лагранж отозвался:

– Я очень хорошо сплю. Под землей надо засыпать быстро, у нас мало времени на отдых…

Марсель, действительно, отлично высыпался на широкой гостиничной кровати:

– Без кота и девчонок, – улыбнулся Механик, – но жаль, что рядом нет Таты…

Ему все равно казалось, что рядом с кроватью стоит колыбель. Малышка Вероника росла спокойной девочкой, но Механик привык к детскому плачу:

– Я всегда просыпаюсь раньше Таты, – с гордостью подумал он, – как и со старшими девочками…

Ему отчаянно захотелось позвонить домой, чего, конечно, делать было нельзя:

– На почтамт не заходи, – хмуро сказала ему Марта в Лондоне, – учитывая, что наша операция больше похожа на серую кошку в сумерках, – Механик смешливо фыркнул, – вы должны соблюдать осторожность…, – она обвела глазами шумное заведение Берри, – здесь мы в безопасности, а в Солсбери за тобой могут следить люди Яна Смита…

Непризнанное государство напомнило Марселю о его визите в Москву:

– Здесь тоже сидят представители Набережной, – он вытянул уставшие за день ноги, – однако наша миссия несет частный характер и мы должны справляться сами…

Британия не хотела ставить под удар свои интересы в самопровозглашенной Родезии, хотя Ян Смит, по приглашению которого и приехал в Африку месье Лагранж, с точки зрения Лондона был опасным сепаратистом:

– Они презрели требование правительства обеспечить в стране власть местного населения, – объяснила Марта, – вернее, черного большинства, так как белые в стране тоже местные…

Официально в Родезии, в отличие от Южной Африки, где Механик тоже успел побывать, не существовало апартеида:

– Но и африканцев в правительстве здесь тоже нет, – он вгляделся в огоньки фар на сумеречной площади, – а вот алмазы и платина есть. Яну Смиту наплевать на признание мирового сообщества, с такими запасами в кармане он еще долго протянет…

Марсель старался не вспоминать о сыне. Тата убеждала его, что Виктор рано или поздно пришлет весточку:

– Но пока ничего не удается, – недовольно хмыкнул Механик, – Марта держится, но видно, что они с Волком постарели. Как бы потом нам не пришлось опять лететь в СССР…

Пока они должны были выяснить у Смита, где обосновался новый гость правительства Родезии, уважаемый делец господин Ритберг:

– Он строит виллу у водопада Виктории…, – неподалеку от гостиничной террасы остановился открытый джип, – отлично, пожаловали мои коллеги…, – отельные парни бросились разгружать машину. Виллем и Джо носили тропическое хаки:

– Придется им вспомнить, как завязывают галстуки, – хмыкнул Механик, – послезавтра мы обедаем в правительственной резиденции с мистером Смитом…

Подхватив помятый льняной пиджак, Марсель пошел в гостиничный вестибюль.

– Военного опыта у вас нет, – ловко миновав разлитое пиво, паспорта шлепнулись на стол, – на регулярную армию вы можете не рассчитывать…, – из транзистора на стойке прокуренного бара лился сладкий голос Элвиса.

Старший южноафриканец указал на пришитую к рукаву его рубашки хаки эмблему с выставившим когти львом. Младший парень носил значок южноафриканского национального резерва. Родезийский офицер напротив закатил глаза:

– Ваши коммандо, – так в Южной Африке назывались добровольные военизированные подразделения, – не нюхали пороха. Честно говоря, – добавил он, – вы не справитесь и с дорожным движением, в вашей глуши его нет…, – парни приехали из Питерсбурга, сонного городка неподалеку от границы с Родезией:

– В тех краях живут одни буры, – офицер оценил надменное лицо старшего парня, – они пришли туда с Великим Треком. Он бур, а родственник у него из английских колонистов…

Он поинтересовался у мистера Йоста ван Штрааля, старшего из южноафриканцев, почему так случилось. Парень помрачнел:

– Моя покойная теща была из англичан, – коротко сказал он, – у нас бывают смешанные браки, – мистер Йост говорил с гнусавым прононсом бура, – Джон, значит, кузен моей жены…, – мистер Брэдли угрюмо добавил:

– Был кузен. Прошлым годом Йост потерял жену и ребенка в пожаре на ферме…, – дом ван Штраалей сожгли, по словам парней, черные бандиты:

– Кое-кого мы нашли и расправились с ними, – признался мистер Йост, – но ферму надо восстанавливать, а в ваших краях больше платят…, – Родезия не жалела денег на армию:

– Нам, значит, порекомендовали к вам обратиться ребята, здесь служившие, – мистер Йост пыхнул сигаретой, – мы с Джоном хорошие стрелки, охотились на львов, на слонов, на носорогов…, – офицер не сомневался, что южноафриканцы плевать хотели на законы, защищающие дичь в саванне:

– Впрочем, и у нас львов стреляют направо и налево, – хмыкнул он, – зверья на наш век хватит…, – он помахал бармену:

– Еще пива…, – офицер поскреб в коротко стриженой, потной голове:

– Образование у вас есть? – мистер Йост выпятил губу:

– Школьное, как положено. Мы, значит, оба служили в армии…, – его акцентом можно было, как смешливо подумал родезиец, черпать суп из котелка, – потом я вернулся на ферму, а Джон, значит, работал проводником в буше, у богачей с юга…

По голосу мистера Йоста было ясно, что он завидует бизнесменам из Йоханнесбурга, прилетавшим охотиться на север. Капитан отхлебнул холодного пива:

– Осень какая теплая, – вентилятор в баре еле вращался, – дожди закончились за две недели до Пасхи, хотя обычно в апреле льет, как из ведра…, – судя по всему, зима обещала стать еще жарче.

Для охоты такое было только на руку. Зверье откочевывало к водопоям, где львов или слонов было гораздо легче найти:

– В общем, так, – сказал офицер, – взять вас в армию я права не имею…, – увидев разочарованные лица парней, он поднял руку:

– Погодите. У нас служат добровольцы из Америки с опытом вьетнамской войны. Сидеть с дробовиком на ферме или охотиться на львов легче, чем ползать по джунглям в поисках красных партизан…

Мистер Йост буркнул:

– У вас тоже имеются красные партизаны, – он добавил пару сочных слов на африкаанс, – помяните мое слово, вы с ними еще наплачетесь…, – мистер Брэдли встрял:

– Если бы у нас набирали добровольцев для войны во Вьетнаме, я бы первый записался, – прозрачно-голубые глаза парня блестели азартом, – левые твари должны гореть в аду рядом с тварями черными…, – офицер кивнул:

– В случае Родезии это одно и то же, я имею в виду коммунистов и черномазых. На севере Замбия и Танзания, куда протягивают руки проклятые русские. Они мутят воду по всей Африке, посылают инструкторов в Мозамбик и Анголу…, – черные банды пользовались русскими автоматами, гранатами и минометами:

– Но и мы стреляем из АК, – усмехнулся офицер, – неважно, кто сделал хорошее оружие…, – он подытожил:

– Родезия и Южная Африка остаются последними оплотами демократии в регионе…, – мистер Йост открыл рот: «Чего?». Офицер напомнил себе, что парни не выезжали из буша дальше армейских бараков:

– Власти белого человека, – объяснил он, – мы должны бороться с черной коммунистической заразой…, – старший южноафриканец допил пиво:

– Всех черных надо перевешать, – просто сказал он, – как делали раньше американцы или наши предки. Хороший черный – покорный черный, хотя тварям нельзя доверять, они все себе на уме…, – ни одного африканца в баре не было.

Офицер родезийской армии тоже не доверял, как он выражался частным образом, черномазым:

– Ян Смит заигрывает с ними, – вздохнул капитан, – в правительстве, слава Богу, они не заседают, но в армию их берут, пусть и в отдельные соединения…, – он не верил в лояльность черных:

– В партизанах сражаются такие же негры, – он взял у мистера Йоста южноафриканскую сигарету, – нельзя ждать от их братьев по расе верности правительству…, – он считал, что в Родезии тоже надо ввести апартеид:

– Черные такие же обезьяны, как скачущие по деревьям в джунглях, – хмыкнул офицер, – с черной девчонкой можно развлечься, но жить они должны за колючей проволокой. Никто не селит животных рядом с людьми…, – южноафриканцы ему понравились:

– Хорошие парни, из них выйдут профессиональные охранники, – он достал записную книжку, – надо порадеть белым людям. Мы стоим плечом плечу в борьбе белого человека против черных…, – офицер поинтересовался:

– Машину вы не продали…, – парни приехали сюда на джипе мистера Йоста. Мистер Брэдли помотал головой:

– Не-а…, -у юноши тоже был сильный акцент, – тачка, значит, у нашего пансиона стоит…, – офицер посоветовал:

– И не продавайте. Отправляйтесь на север, – он нацарапал на листке телефон, – в Родезии нужны частные охранники. Из Виктория-Фолс позвоните сюда, – он подмигнул парням, – вас отвезут в тренировочный лагерь…, – на стол легло несколько крупных купюр:

– Держите подъемные, – распорядился офицер, – правительство Родезии заинтересовано в новых работниках, пусть и в частном секторе…, – офицер получал процент за каждого подписавшего контракт охранника:

– Фермерские увальни и не догадаются, что у меня свой серый бизнес, – усмехнулся капитан, – на севере из них сделают настоящих людей…

Сердечно распрощавшись с мистером Йостом и мистером Джоном, он решил заказать еще пива.

Мистер Ян Смит, премьер-министр самопровозглашенной Родезии, разумеется, знал настоящие имена Виллема и Джо:

– Вы от него и не прячетесь, – заметила тетя Марта в телефонном совещании, – вы люди, известные в тропической Африке. Он мог узнать Волка, – тетя усмехнулась, – они знакомы с военных времен. Его светлость он тоже может узнать, но Маленький Джон, с его семейным сходством, минует официальные каналы…

На войне Смит служил в британской авиации. На террасе резиденции премьер-министра шипел нагруженный мясом гриль:

– Он лежал с дядей Джоном в одном госпитале в Каире, – вспомнил Виллем, – потом он сражался с немцами над Италией…, – Спитфайер нынешнего премьер-министра подбили в воздушном бою:

– Он катапультировался раненым, – сказал Волк за обедом на Ганновер-сквер, – скрывался у крестьян, воевал в нашем соединении, добрался с другими пленными до южной Франции…

Вилла премьер-министра оказалась беленым строением под черепичной крышей, немногим больше особняка Виллема в Киншасе:

– Мои дети выросли, – Смит встретил их у ворот, – а нам с женой надо не так много места…, – Смит держал пару родезийских риджбеков. Собаки сначала сторонились незнакомцев:

– Но теперь они оттаяли, – Виллем перевернул стейки, – Механик хорошо ладит с животными и малышами…, – псы свернулись у кресла месье Ламбера:

– Видите, месье Ян, – смешливо сказал француз, – я обещал коллегам чопорный обед, а вы решили обойтись без сэндвичей с огурцом…, – Смит развел руками:

– Наши южные соседи знают толк в мясе, я побалую вас настоящим африканским пикником, – он взглянул на Марселя:

– Вы никогда не бывали в Африке, месье Лагранж…, – Механик добродушно ответил:

– Не дальше Алжира, когда он принадлежал Франции, месье Ян…, – Виллем слышал об остром языке премьер-министра Родезии. За аперитивом Смит развил, как он выражался, свою теорию:

– Заиграла старая шарманка, – шепнул присоединившийся к нему за грилем Джо, – черное большинство терпят, пока негры знают свое место и не открывают рта…, – правительство Родезии, как подумал Виллем, устраивало апартеид негласный:

– Неграм у нас открыты все дороги, – заявил Смит за стаканом джина с тоником, – они могут поступать в университеты, служить в армии, покупать землю, заводить бизнесы…, – армия в Родезии была сегрегированной, негры принимались только во вспомогательные подразделения:

– Белые не платят за образование, – вздохнул Виллем, – с них не берут почти никаких налогов, еще и выдают субсидии…, – Смит повел дымящейся сигаретой:

– Меня обвиняют в том, что я предпочитаю белых черным…, – он широко улыбнулся, – во-первых, я сам белый и не предам расу, а во-вторых, негры ленивы. Они начинают двигаться, когда у них под ногами горит земля, что мы им и обеспечиваем…, – он подмигнул гостям, – мы несем им цивилизацию…, – смуглые руки Джо ловко резали мясо.

Граф Дате одними губами сказал:

– То же самое европейцы делали с японцами, то есть хотели сделать. В прошлом веке мы были для них узкоглазыми дикарями…, – Смит долго распространялся о восхищении японским экономическим чудом. Джо ожидал, что премьер-министр упомянет о графе Наримуне:

– Папа работал на СССР, – невесело заметил граф Дате по дороге на прием, – а Смит отъявленный антикоммунист. Он называет себя последним оплотом западной цивилизации в Африке…, – поливая жареное мясо острым перечным соусом, Смит провозгласил:

– Мы не последний оплот, а пограничная застава, – он помахал ножом, – посмотрите на карту, друзья. Кроме нас и Южной Африки не осталось ни одной страны, сумевшей противостоять коммунистической заразе. Португальцы пытаются удержать Мозамбик, – Смит скривился, – но и они скоро падут под натиском проклятых негров, сражающихся на деньги Советского Союза…, – Виллем хмыкнул:

– Об отце Джо он молчит. Алмазы для него важнее, чем происхождение геолога, их открывшего…, – пока в Родезии добыча алмазов шла, как выразился Смит, кустарным путем:

– Я очень надеюсь на вас, – провозгласил премьер, – я думаю, что выбранный район на севере принесет желаемый результат…, – к стейкам подали хорошее южноафриканское вино:

– Насчет коммунистов вы правы, – спокойно сказал Виллем, – но есть страны, выбравшие путь независимого развития. Например, Конго, откуда мы приехали, или Гвинея…, – Смит покачал головой:

– Президент Секу Туре только на словах проповедует пан-африканизм. Он марионетка русских, как очень удачно застреленный Лумумба. Мой друг недавно перебрался сюда из Гвинеи. Он европеец, обеспеченный человек. Он тоже считает, что только Родезия и Южная Африка устояли коммунистической угрозе …, – Смит энергично прожевал мясо:

– Он строит виллу в тех краях, куда вы поедете. Его зовут господин Ритберг.

Пепел сигареты Механика упал на развернутую карту Родезии. Карандаш прочертил линию, ведущую на северо-запад:

– Мы тоже едем в Виктория-Фолс, – сообщил Виллем, – однако в тамошнем отеле болтаться не собираемся…, – Иосиф кивнул:

– Фон Рабе может туда заглянуть, поэтому вам лучше провести время, как вы говорите, в поле…

Рядом с деревянной верандой захолустного бара на окраине Солсбери стояли два джипа. Маленький Джон прищурился:

– У вас половина места занята геологическим оборудованием, – из машины торчал дальномер, – а еще половина палаткой…, – Джо усмехнулся:

– Смит предлагал оплатить номера в гостинице Виктория-Фолс, но мы объяснили, что должны жить в районе исследований…, – Механик отхлебнул кофе из фляги:

– И добавили, что незачем тратить бюджетные деньги на никчемную роскошь…, – отель у водопада Виктория считался чуть ли не лучшим в Африке, – наша скромность произвела впечатление на Смита…

По улице бродил завевающий окурки и труху столб. На углу шумел рыночек, квохтали курицы. Негритянки восседали среди обвешанных яркой материей киосков. Стрекотали швейные машинки, трещали транзисторы.

Дети с ручными лотками кричали: «Вода, кока-кола, шоколад, сладости!». На тележках оранжевыми горами лежали апельсины, громоздились связки бананов и алые пирамиды помидор.

Механик послушал хрипящий портативный приемник, тоже водруженный на стол:

– Аполлон-13 приводнился в Тихом океане, – заметил он, – кажется, кроме Вьетнама, США собирается оккупировать и Камбоджу…, – Маленький Джон присвистнул:

– Теперь старший сержант Хорхе Моралес долго не вылезет из джунглей. Армейский капитан упоминал, что здесь служат добровольцы с опытом войны во Вьетнаме…, – Иосиф отозвался:

– Хаима в Африке ждать не стоит. Он в регулярной армии, а сюда приезжают искатели приключений, вроде нас с тобой. И Хаиму надо доказать ФБР, что он не имеет никакого отношения к русским…, – Виллем хмыкнул:

– Премьер-министр Смит распространялся о русских инструкторах в Мозамбике и Танзании. Как ты думаешь, – он взглянул на Иосифа, – у нас есть шанс нарваться на кого-то из них…, – майор Кардозо поскреб в пропотевших светлых волосах:

– Надо побрить головы, – отозвался он, – в тренировочных лагерях боевиков не миновать вшей…, – Иосиф задумался:

– Вряд ли банды, как здесь выражаются, полезут на территорию Родезии. Мозамбик далеко, но Замбия лежит за рекой, – он повел сигаретой над картой, – вам на севере делать нечего, а нас могут послать в какой-нибудь рейд…, – Маленький Джон скривился:

– В Сирии мы только прыгали с парашютом, стреляли и бегали кроссы. В здешних гражданских войнах нам участвовать незачем. Мы постараемся отговориться от миссии, буде она начнется…, – юноша помолчал, – но вы ведите себя осторожно. Вас всего трое, пусть вы и с оружием…, – Джо поднял бровь:

– Еще у нас имеется взрывчатка, а премьер-министр обещал нам катер. Мы объяснили, что хотим проверить геологическую картину на берегах Замбези…

Им не удалось узнать у Смита точный адрес будущей виллы фон Рабе, однако Виллем уверенно сказал:

– Стройка идет между истоками Замбези и Виктория-Фолс, – он промерил расстояние на карте, – по реке это примерно двести километров, без катера нам не обойтись…, – Маленький Джон поинтересовался:

– Почему он решил не возводить виллу с видом на водопады…, – Механик потушил сигарету:

– Шум слышен на три километра вокруг и его никак не заглушить. Это все равно, что спать на железнодорожном вокзале…, – он повертел портативную рацию:

– Мне не нравится, что вы берете технику в лагерь боевиков, – признался Марсель, – если у вас найдут рации, то…, – он повел рукой. Иосиф пожал плечами:

– Мы будем очень аккуратны. Нам надо как-то переговариваться, и мы едем не в лагерь боевиков, а на тренировочную базу охранников…

Маленький Джон сказал по-русски:

– Один черт, – он перешел на английский, – но месье Ламбер прав, ты отсидел в одной африканской тюрьме, не хочется рисковать второй…, – Иосиф бросил рации в брезентовый рюкзак:

– Мой дорогой граф Хантингтон, – весело отозвался он, – тюрьма нам не грозит. Мы уходим на серую сторону, где все вопросы решаются выстрелом в затылок. Наши трупы сбросят в Замбези и поминай, как звали…, – майор Кардозо подытожил:

– Но ничего не случится. Мы найдем фон Рабе, избавимся от него и отыщем твою сестру. Что касается наших геологов, – он подмигнул Виллему, – то взрывчатка придется очень кстати…, – Механик сварливо сказал:

– Вы холостые и бездетные, а у меня на руках Тата и четверо девчонок…, – Марсель почему-то не сомневался, что четырьмя дочками дело не закончится, – я хочу вернуться домой…, – Виллем кивнул:

– Мы все вернемся. Ладно, – он взглянул на часы, – пора за руль. Езжайте первыми, мы выпьем еще кофе…, – их ждало больше десяти часов пути:

– Но по хорошим дорогам, – напомнил себе барон, – колониальная инфраструктура, как принято говорить, пока в порядке, хотя мы из соображений безопасности встретились в самом что ни на есть бидонвиле…, – они оказались единственными белыми посетителями дешевого бара:

– У здешней службы безопасности нет чернокожих агентов, – смешливо сказал Виллем по дороге на окраину, – мы сразу поймем, следят ли за нами…, – судя по всему, правительство им доверяло:

– За южноафриканскими провинциалами тем более никто не пустит хвост, – он вгляделся в конец улицы, – нет, это обыкновенный грузовик…, – закрытая машина пронеслась мимо бара, они закашлялись пылью:

– Иногда грузовик – просто грузовик, – Иосиф опять перешел на южноафриканский акцент, – двигайся, юный Джон, пора в дорогу…, – он добавил:

– Держите рацию включенной и ждите нашего вызова. Мы, по понятным причинам, не будем сидеть в эфире…, – пожав руки кузенам, они пошли к джипу.

В грязном кузове грузовика гремело жестяное ведро. Запах нечистот витал у деревянного пола, забирался на грубые нары, устроенные у стен.

Машину подогнали к пыльной полосе на окраине аэропорта Солсбери. Рейс, пришедший в столицу Родезии из Кейптауна, нигде не регистрировали. Диспетчеры разделили содержимое конверта, полученного от парня с военной выправкой. Незнакомец им не представлялся, однако он каждый месяц появлялся в столице.

Работники аэропорта не интересовались грузами, приходившими для клиента. Обычно из самолета выносили ящики, но сегодня утром по трапу в сопровождении пары охранников спустился с десяток девушек:

– Они открывают бордель, – весело сказал один из диспетчеров, – им надоело развлекаться с черномазыми…, – пассажирок посадили в грузовик, но второй диспетчер заметил:

– Девки все белые, – он не отрывался от бинокля, – хотя есть и несколько смуглых. Правильно, – парень зевнул, – у нас белых проституток нет, а черные, им, видимо, осточертели…

Диспетчеры понятия не имели, куда отправляется грузовик, однако самолет они знали. Машина принадлежала европейскому дельцу, мистеру Ритбергу:

– Это его личные покупки и личные гости, – диспетчер пыхнул сигаретой, – наше дело посадить самолет, а остальное нас не касается…

О времени пути девушкам не говорили, однако на взлетной полосе парень в хаки неприязненно заметил:

– Ведро у вас есть, вода тоже…, – в кузов поставили канистру с теплой водой, – ничего, поголодаете. Дороги плохие, не хватало, чтобы вы загадили машину…

Одну из девушек все равно стошнило в углу. Лаура боролась с кружащейся головой:

– Все из-за голода, – поняла она, – на корабле нас тоже почти не кормили…, – девушек привезли в Африку в зарешеченной клетушке, выгороженной из сырого трюма:

– В порту я слышала слово Кейптаун, – Лаура опустила грязную голову в худые колени, – но сейчас мы где-то на севере…, – она не хотела думать о будущем:

– Нет никакого будущего, – девушка облизала сухие губы, – меня ждет то же самое, что и в Южной Америке, – она равнодушно выслушала новости от босса, как себя называл дон Жером.

– Ты приносишь мало денег, – брезгливо сказал управляющий, – клиенты не любят неухоженных девушек…

Лаура смотрела поверх его головы в запотевшее чердачное окошко. На улице хлестал сильный тропический дождь. В загроможденной мебелью комнатушке перед статуэткой Богородицы горела свеча. Пахло дешевым одеколоном дона Жерома, вонючим табаком его сигары:

– Я тебе много раз говорил, – недовольно продолжил португалец, – что надо мыться, краситься и причесываться…, – он указал на спутанные волосы Лауры, – болезни и операции не отменяют обязанностей по контракту…, – об операциях Лаура думать не хотела:

– После той, первой, было еще две, – на глазах показались слезы, – случилась дурная болезнь…, – она вспомнила старомодное выражение доктора, – меня вылечили, но это ничего не меняет…, – бразилец подытожил:

– Расставаясь с тобой, я плакать не буду. Но ты еще заплачешь, – он выпустил ей в лицо дым, – у меня ты жила, как у Христа за пазухой, я вам словно отец, – босс расстегнул засаленные брюки, – а дальше справляйся сама…, – он цыкнул зубом, – давай, поработай напоследок…

Корабль в Африку отходил из Буэнос-Айреса. Лаура не видела города:

– Но я и не хотела смотреть, – в порт ее привезли на заплеванном грузовике, – иначе я бы думала о том, как мы с Полиной сюда приехали…

Лауре казалось, что прошлое никогда не существовало:

– Полина давно мертва, как мертва и я…, – живот свело болезненным спазмом, – я никогда не вернусь к семье, никогда не увижу родителей…, – Лаура больше не молилась:

– Бог меня оставил, – горько подумала она, – вернее, он наказывает меня за грехи. Я хотела соблазнить священника, совратить слугу Божьего с истинного пути. Мое монашество было притворством, я хотела принять постриг не ради Иисуса, а чтобы удовлетворить похоть…, – она сжалась в комочек, – Господь сотворил со мной такое, чтобы преподать урок…

Божий суд казался Лауре справедливым:

– Если случится чудо, – на это она не надеялась, – я уйду от мира. Я приползу на коленях в самый захолустный, бедный монастырь и буду просить Иисуса и Мадонну о прощении до конца дней моих…, – в Бразилии Лаура отказывалась от еды и резала себе руки:

– Но клиентов ничего не останавливало, – она коснулась воспаленных шрамов на запястьях, – даже когда у всех завелись вши, и дон Жером заставил нас побриться наголо. У половины девушек не было зубов, другие болели, но клиенты появлялись каждый вечер…

С девушками на корабле Лаура не разговаривала. Соседки по клетушке и не пытались с ней познакомиться.

– Мы все молчали, – вздохнула она, – нам и сейчас нечего обсуждать…, – она потеряла счет времени:

– Нас, кажется, везут целый день, – поняла Лаура, – что это за страна, куда мы едем…, – парень объяснялся с ними на английском языке:

– Которого девушки не понимают, – пришло ей в голову, – они не знают, куда они попали…, – Лаура решила, что они выехали из Южной Африки:

– Нас везут на север, – она уловила шум, – кажется, плещется вода…, – грузовик закачало, до нее донесся лязг железа:

– Это может быть паром, – она закрыла глаза, – но какая разница, для меня давно все кончено…, – забившись в угол, Лаура попыталась заснуть.