Читать книгу Миров двух между - Павел Трушников - Страница 15

Декабрь 2005 года был очень богат на события. Но о них я в конкретике повествовать не буду в силу многих причин.

Во-первых, даже в то время было бы очень сложно доказать реальность всего произошедшего. И как следует из одной старинной итальянской притчи о мельнике, всегда проще обвинить и казнить человека, которого застали с ножом возле жертвы, чем искать неизвестного убийцу. Поэтому иногда лучше скрыть какое-то известное событие преступления, чем предавать его огласке, дабы не быть в нем же обвиненным.

Во-вторых, к официальному беззаконию, о чем идет речь в этой книге, те события отношение имеют лишь косвенное. Я больше чем уверен, что тот же Курмаев, «штопая белыми нитками» дело Игнатова, даже не представлял, что происходит за ширмой следствия. И, кстати, я не знаю официальной версии, почему в тот самый период руководство прокуратуры решило поменять следователя по делу, но и на этот счет у меня есть свои предположения.

Мальчика-карьериста просто вывели из-под возможного удара. Ведь любой случайный форс-мажор в следствии автоматически отразился бы на карьере Жени Курмаева.

Сейчас я попытаюсь привести пример некой абстрактной ситуации. Представьте, что длительное время определенному человеку угрожали расправой. Причем угрозы эти озвучивались и в адрес родственников. А также, подкреплялись сначала муляжом бомбы, а потом и якобы реальным, но вовремя обезвреженным взрывным устройством. Да еще таким, что при взрыве могла рухнуть половина многоподъездной девятиэтажки. При этом все, начиная от самой жертвы угроз и его родни, заканчивая официальными органами, в один голос утверждали, что во всем виноват бывший зять этой самой жертвы. И даже уже был другой обвиняемый, находящийся под стражей, который тоже причастен к этому делу и изобличал главного преступника в подтверждение всеобщего мнения. Вдобавок, официально, и как, наверное, докладывалось руководству, преступника просто усердно разыскивали, даже постановление на этот счет вынесли и в дело вложили. Руководство вот только наверняка не знало, что этот самый названный преступник в это время жил себе спокойно буквально в каких-то метрах от их родной прокуратуры, и ежедневно выгуливал собаку под окнами прокурора города.

И вот допустим, что на фоне вышеописанной жизненной картины где-то в одном из подъездов города неожиданно произошел бы реальный взрыв, и при этом очень даже реально погиб один из фигурантов дела, например родственник главной жертвы. И что последовало бы дальше?…

А дальше началась бы суета сует. Руководство всех возможных компетентных структур било бы каблуком в пол и требовало незамедлительно найти злодея. Тем более что в свете ранее произошедших событий никто даже на секунду не усомнился бы кто именно этот самый злодей. И все имеющиеся силы уже бы реально были брошены на его поимку.

Но при всем существует еще один маленький нюанс. Небольшой группе людей в тех компетентных органах доподлинно известно, что злодей то вовсе и не злодей, а просто «козел отпущения». И как знать, чем обернется его задержание – он может иметь алиби на момент последнего происшествия, либо еще каким-то путем доказать свою непричастность, и вся красиво созданная картина событий развалилась бы в один момент. Гораздо проще и безопаснее не задерживать его вообще, но в то же время исполнить служебный долг. Как сказал в рупор Глеб Жеглов: «В связи с особой опасностью вашей банды я имею указание руководства, живыми вас не брать…». Должно быть предельно ясно, о чем я говорю.

А если приведенный выше пример чуть изменить и представить, что запланированного взрыва с гибелью родственника главной жертвы не произошло. И виновником в срыве этого плана являлся бы никто иной, как тот самый названный злодей, который вместе со своими друзьями вовремя проанализировал всю ситуацию, просчитал ход дальнейших событий и вовремя нашел реальное установленное взрывное устройство.

И вдобавок ко всему, одновременно с провалом превосходного плана бесследно исчез бы человек, непосредственно его осуществлявший. Скажем, тот самый Слава. Которого знал в лицо и мог опознать уже томящийся в застенках обвиняемый Игнатов.

При такой ситуации у той небольшой группы людей из компетентных структур, которым известно гораздо больше, чем остальным, уже имелись бы основания для паники. Ведь могла вскрыться реальность всех произошедших по делу событий, а исчезнувший исполнитель представлял для них реальную угрозу как свидетель. Но корень угрозы находится опять же в названном злодее, ибо именно он мог вынести наружу все, что было скрыто за кадром. И в подобном варианте событий необходимость избавиться от этого злодея ощущалась гораздо острее, чем по ранее задуманному плану. И, хотя у руководства не было повода бить каблуком в пол и требовать его немедленной поимки, всегда можно было найти повод инициировать этот процесс, причем в виде вполне масштабной операции. А в ходе ее проведения уже осуществить задуманное коварное действо.

Я думаю, среди читающих это повествование работников полиции найдется хоть один, кому эти абстрактные ситуации напомнят конец декабря 2005 года, когда он в многочисленной компании коллег наивно думал, что участвует в операции по задержанию опасного преступника Трушникова. И пройди все тогда по плану, этот наивный малый за своим новогодним столом рассказывал бы с чувством выполненного долга захватывающую историю, как поступила информация о том, что разыскиваемый негодяй, который летом пытался взорвать «китайскую стену», готовит новый теракт под Новый год. А также, обладая информацией о возможном местонахождении этого преступника, руководством была инициирована операция по его задержанию с привлечением нескольких ведомств, в результате которой преступник, оказавший вооруженное сопротивление был ликвидирован. Но главное, что негодяй обезврежен и любимый город может спать спокойно, а раздача орденов, медалей и грамот будет позже.

Возможная новогодняя история – это конечно ж плод моей фантазии, но думаю, что я не очень далек от истины. И юмор присутствует лишь за давностью лет. А когда вечером 30 декабря 2005 года я осознал, что на меня началась настоящая охота, то было совсем не до смеха.

На тот момент мне даже в голову не могло прийти, что все происходило под прикрытием вполне официальной операции по задержанию. Но я знал истинное положение вещей – кто, почему, а главное, зачем меня в действительности преследует. Поэтому, да простят меня непосвященные сотрудники полиции, потратившие тогда зазря свое время, уходил я не от правосудия, а от небольшой группы людей, желающих избавиться от меня. И если накануне этого события я мог лишь сказать, сотрудники какой именно структуры ведут двойную игру, то, видя авангард преследования, уже можно было назвать их по именам. Ведь те, кто замыслил тогда это «черное дело» неминуемо должны были находиться на переднем плане.

Через полтора года, в июле 2007 года, я буду сидеть все в том же кабинете начальника «убойного отдела» и рассказывать Анатолию Ивановичу Глухих все полностью, что мне известно по «делу Голандо», включая декабрьские события. И упоминая про тот вечер 30 декабря, чуть не ставший злополучным, Глухих тоже его вспомнил. Мол, тогда привлекли к операции много сотрудников угрозыска, хотя сам он не участвовал, поэтому не помнит чем все закончилось. К этой беседе, как и почему она состоялась, я вернусь позже.

Утром 31 декабря, решив не испытывать судьбу, я с семьей уехал в Тюмень. А несколькими днями позднее мне стало известно еще об одной неприятной истории, произошедшей в тот же вечер 30 декабря с ребятами, которые мне помогали в тот период. И в результате чего мы потеряли практически все материальные (и не только) аргументы, с помощью которых дело о вымогательстве у Голандо можно было показать доказательно с абсолютно другой стороны. Если планы наших оппонентов в отношении меня потерпели фиаско, то в отношении моих друзей они имели практически полный успех. И представлять какую-либо опасность для известных мне «оборотней в погонах» мы перестали. Потому я и не рассказываю подробностей, что доказать практически ничего невозможно. Хотя у меня буквально чудом осталась сканированная копия одного удостоверения, в фотографии с которого Игнатов без всяких наводящих вопросов уверенно опознал своего друга Славу.

Но это опять же, всего лишь фотография и слова. С равной степенью достоверности можно заявить, что существование Славы было выдумано, удостоверение сделано в Photoshop, а все остальное это просто договоренности между мной и Игнатовым.