Читать книгу Миров двух между - Павел Трушников - Страница 27

Утром 28 июня я находился на даче. Супруга уехала в город по рабочим делам, а мы с детьми проводили обычный досуг. Накануне вечером я уезжал на рыбалку и планировал остаться на реке до утра, но среди ночи началась гроза, которая спровадила меня домой. По возвращению на дачу, пока суд да дело, наступило утро, поэтому ночь у меня получилась бессонная. Начиная с ночи, шел дождь, а в ненастье мобильный Интернет работает в районе дачи очень плохо, поэтому данного вида связи с внешним миром в то утро я был лишен.

Примерно в половине десятого утра раздался звонок на мобильный. Телефон находился рядом, я посмотрел на входящий номер и почти не удивился, увидев мобильный номер Билана. Номер был у меня записан еще после его звонка в марте. В этот раз Дима обошелся без предисловий, сказал, что ему нужно со мной поговорить и спросил, не могу ли я подъехать прямо сейчас к нему в УВД. На что я ответил, что ни возможности, ни желания у меня нет, а коли ему невтерпеж пообщаться, то может приехать ко мне на дачу. Я наивно рассчитывал, что у него не может быть ко мне что-то такого, что заставит его ехать за двадцать пять километров от города. Но он, недолго думая, сказал, что готов приехать и попросил объяснить как добраться. Отказывать ему было уж поздно, поэтому я вкратце объяснил район нахождения наших дач с подтекстом, что, оказавшись поблизости, он перезвонит еще.

В течение следующего часа он перезванивал еще несколько раз, уточняя местоположение нашей дачи. Несколько раз наш разговор прерывался из-за плохой работы мобильной сети, и ему приходилось набирать меня снова и снова ^[30]. В одиннадцатом часу я увидел подъезжающую служебную машину ДПС. Билана сопровождал небезызвестный майор Деев, который был за рулем. По всей видимости, это был его служебный автомобиль.

Майор Деев мне был хорошо заочно знаком по новостной ленте сайта «Тобольск-Инфо». Он и его коллега старший лейтенант Рахимов были постоянными героями криминальной хроники. То раскрывали кражи и грабежи, то задерживали партии наркотиков – складывалось впечатление, что в городе с преступностью борются только Деев с Рахимовым, по чудовищной ошибке числящиеся работниками ДПС.

Билан с первых же слов начал говорить, что разговор ко мне не у него, а у его начальства, и начал уговаривать съездить с ним в УВД. Мол, займет по времени час-два максимум, потом он меня сам привезет обратно. Зато потом уже, после того как сами поговорят, никто не будет трепать нервы ни мне, ни Билану. Еще сказал, что из Тюмени приехал их генерал и заставляет всех усиленно работать, и что если я откажусь, то тот может и опергруппу за мной прислать. Вот это меня нисколько не пугало, но решающим фактором, наверное, было то, что Билан попросил лично для себя, чтобы помочь в том, чем его озадачивают.

Я позвонил супруге, сказал, что отъеду на пару часов в город, и что дети остаются на даче одни. С кем и куда собрался ехать сказал также.

В машине, почти сразу как мы отъехали от дач, Билан спросил, не слышал ли я никаких новостей сегодня. Я ответил, что нет, и он продолжил, сказав, что сегодня произошел еще один взрыв. И тут же спросил: «Угадай, кто является пострадавшим?». В какую-то долю времени я ему не поверил, но тут же понял, что говорит он вполне серьезно. Тут не нужно было долгих размышлений, чтобы догадаться, что мог иметь Билан в виду. Я лишь уточнил, в том ли самом доме был взрыв или нет. И Дима подтвердил мои догадки, что дело напрямую касается Чабарова.

Сказать, что я был ошарашен этим известием, значит ничего не сказать. В голове быстро прокрутилось все, что было неделю назад, все разговоры и так далее. И меня неожиданно озарило – ведь Чабарова сейчас нет в городе, он должен приехать еще приблизительно через неделю. Я сказал об этом Диме и спросил, уверен ли он про Чабарова. Тот ответил, что ошибки быть не может. Тут я, помню, с сожалением подумал о том, что, скорее всего, наше следующее заседание в мировом суде не состоится.

И тут уже во мне проснулось другое чувство. Ну, произошел взрыв, ну как-то там неожиданно попал под него Чабаров, но ко мне то какое отношение это имеет? Билан сказал на это, что они проверяют все версии, а у нас с Чабаровым существует судебная тяжба, тут он вспомнил наши разговоры в марте на тему розыска Галютиным. Тот момент, что Билан мне звонил неделю назад после первого взрыва, как бы забылся, мы говорили лишь о Чабарове. Далее я вкратце объяснил Диме, что и как у нас обстоит в мировом суде, и что потерпевшим там Чабарову числиться осталось недолго. Он меня выслушал и сказал, что если дело действительно обстоит так, то волноваться не о чем. Мол, сейчас приедем в УВД, я расскажу все это его начальству, и подозрения потеряют свою актуальность. На этом я немного успокоился.

Но по приезду в УВД события начали разворачиваться совсем не так, как мне до этого расписывал Билан. Сначала он оставил меня один на один в кабинете с каким-то вдрызг пьяным опером. Тот начал меня, как испорченный патефон донимать одним и тем же вопросом: «Зачем ты хотел взорвать Уткина???» и вел себя довольно агрессивно. Когда Билан вернулся в кабинет, я сказал ему, чтоб он убрал отсюда это пьяное хамло, иначе добром дело не кончится, если тот опер решит позволить себе что-то лишнее. После этого Билан перевел меня в другой кабинет. Фамилия Уткина мне вообще ни о чем не говорила, я не мог понять, причем здесь какой-то Уткин, если ранее говорилось про Чабарова.

В другом кабинете у меня, можно сказать, появился охранник. Я уже не помню как его звали по имени, парень в гражданской одежде просидел со мной несколько часов в кабинете и сопровождал меня, если мне нужно было выйти в туалет. Фактически, это признак того, что человек лишен возможности свободно передвигаться, а значит является задержанным. В таком положении, надо считать, я находился с одиннадцати часов дня.

Кроме моего сообщества с вышеназванным охранником до самого позднего вечера периодически приходили разные люди, чаще всего с блокнотами, и начинали задавать мне различные вопросы, начиная от анкетные данных, до конкретных: «Зачем минировал? Зачем взрывал?». Это мне порядком надоело и потом я просто начал игнорировать таких людей, прямо говоря, что если нужно меня опросить или допросить, то пусть это делают под протокол, а от пустых разговоров я устал. Недосыпание тоже делало свое дело, и я бы лучше с удовольствием пошел в камеру ИВС, чем попусту сидеть в кабинете. Но мои вопросы, долго ли мне здесь еще находиться, попросту игнорировались.

Ближе к ночи пришел заместитель начальника УВД, начальник местной полиции Игорь Беир. Личность показательно добродушная, но поганеньким от его улыбающейся физиономии несло за версту.

Вообще, он представился просто Игорем Владимировичем, начальником управления уголовного розыска ГУВД области. Сталкиваться ранее мне с ним не приходилось, поэтому, кто он такой в действительности, я на тот момент не знал. Здесь и далее я буду упоминать имена и события, которые возможно стали мне известны позднее.

Беир начал с того, что внимательно изучил мои руки. Что он хотел увидеть – обожженные ладони или оторванные пальцы профессионального взрывника – так и осталось мне неясным. Потом он начал со мной беседовать. Подробно расспросил про обстоятельства судебного процесса с Чабаровым, про то, как и где я сейчас живу. А потом перешел вопросами к обстоятельствам дела 2005 года. Тут я просто отправил его к областному прокурору, чтобы тот ему объяснял, почему он посчитал уголовное преследование в отношении меня незаконным. Далее, у него и вовсе взыграло какое-то детство и он озвучил вывод: «Ну ладно, Чабарова не ты взрывал, но та бомба 2005 года это твоих рук дело!»