Читать книгу Миров двух между - Павел Трушников - Страница 23

Открытием занавеса того захватывающего представления, в ходе которого меня осудили на одиннадцать лет, можно обозначить конец 2011 года. Со времени событий, описанных в первой части, минуло почти четыре года, и они успели порядком забыться. Хотя появление время от времени перед глазами некоторых людей, таких как Дима Билан, неприятно напоминало о прошлом. Но что поделать, город у нас небольшой, различных точек соприкосновения хватает. С тем же Биланом мы частенько встречались в музыкальной школе, которую посещали моя дочь и его сын, дети одного возраста.

Билан по-прежнему возглавлял местный уголовный розыск, правда, уже в чине майора. А начальником тобольского ОБОП к этому времени стал мой давний знакомый Эдик Рыжов, который, как я упоминал, по указанию Курмаева проводил обыск у меня дома в августе 2005 года. Состав сотрудников в обоих отделах сильно изменился и помолодел по возрасту.

Те ребятки из тобольского ОБОП, которых мне в прошлом было в чем обвинить, покинули столь благословенное место работы. Один ныне трудился на Севере в службе безопасности одного из предприятий нефтегазодобывающей отрасли, а второй создал в Тобольске частное охранное предприятие. В отношении меня они больше никак и ничем себя не проявляли, поэтому тема их криминальных деяний почти ушла в небытие.

Моя жизнь тоже немного изменилась. Из всех видов деятельности, которыми занимался ранее, я оставил лишь несколько, которые работали по большей части в пассивном режиме, практически не соприкасая меня с общественностью. Это позволило больше времени проводить с семьей, которая, кстати же, в конце 2009 года увеличилась рождением младшего сына.

В летнее время, с мая по сентябрь, наша семья переезжала жить на дачу, расположенную в садоводческом товариществе «Механизатор», которое находится от города на несколько километров дальше деревни Винокурова. Дачной агрономией в основном занимались мои старики, а для нас дача была местом временного жительства и летнего отдыха.

Так же, очень много времени в период дачного сезона я проводил на реке с удочками. Пристрастие к подобному времяпрепровождению появилось неожиданно и год за годом укреплялось. Супруга тоже поддерживала это увлечение, и нередко общее свободное время мы проводили на берегу реки всей семьей. В общем, жизнь текла размеренно и была стабильной.

Основным потерпевшим по уголовному делу о взрывах почтовых ящиков является Рифкат Чабаров. Именно к нему якобы неприязненное отношение вменяли мне как мотив к совершению взрывов. По материалам следствия, за полгода до общеизвестных событий я бесчеловечно избил несчастного Чабарова, а после того, как он по факту избиения инициировал в отношении меня уголовное производство в мировом суде, я надумал этого бедолагу еще и взорвать. Ну и, как решили наши доблестные полицейские, чтобы сразу не подумали на меня, для кучности и отвода глаз решил взорвать еще кого-нибудь.

Как только не представляли Чабарова средства массовой информации – и моим тестем, и соседом по дому, и просто пожилым человеком. Сам образ пострадавшего ему был создан запредельный, и можно позавидовать его артистизму, потому что роль невинной жертвы им была сыграна потрясающе.

Кто-то может подумать, что я решил поиздеваться над покалеченным человеком. Но отнюдь, я лишь говорю так, как это есть на самом деле. И кто на самом деле чьей жертвой является, это довольно спорный момент. К его травмам я не имею никакого отношения, а он как раз единственный человек, который доподлинно это знает. Знал это с самого начала, но, обуреваемый жаждой денег и пакости, сделал все возможное, чтобы помочь преступникам в погонах реализовать в отношении меня свои планы.

Разобраться во всем на самом деле очень просто. В уголовном деле нет ни одного факта, указывающего на то, что взрыв произошел именно в почтовом ящике Чабаровых. По ходу следствия это принято априори – раз потерпевший Чабаров, значит и взрыв произошел в его ящике. Тем более что установлен злодей Трушников, который это сделал, ну а чей еще ящик он мог минировать. И только один человек доподлинно знает истину, в каком именно ящике произошел взрыв, это сам потерпевший Рифкат Чабаров. Поэтому я и берусь утверждать, что Чабаров не только не является безвинной жертвой, которую, как и многих, ввели в заблуждение моей якобы установленной виновностью, но с самого начала он не просто знал обратное, но всеми правдами и неправдами преследовал цель моего дальнейшего заключения.

Кто-то может сказать, что пусть нет доказательств того, что потерпевший сунул руку именно в свой ящик, но нет и фактических доказательств, указывающих на обратное. Боюсь расстроить, но они есть…

В уголовном деле есть фотографии ^[23] с места происшествия, где запечатлена стена, на которой висели злополучные почтовые ящики. Фотографии были сделаны стороной защиты, и просто в удачный момент были приобщены к материалам дела во время судебного процесса. Подобные фотографии есть и в протоколах осмотра места происшествия ^{[121] [128]}, которые составлялся непосредственно после случившегося.

На этих кадрах мы можем наблюдать шесть симметричных отверстий в стене – следы крепления трех вертикальных рядов почтовых ящиков. А так же виден след на стене, который оставил взрыв. Это единственный след, который можно отнести к взрыву, ничего подобного на той стене больше нет. Тем более, как эксперты описывали копоть на остатках ящиков, так и сам потерпевший по описанию очевидцев после взрыва был покрыт копотью – поэтому следы копоти на стене не просто следственны, но и полностью соответствуют другим следам последствия взрыва.

А еще нам доподлинно известно, что почтовый ящик Чабаровых находился в крайнем правом ряду. Только вот след от взрыва четко пропорционален среднему ряду ящиков и никак иначе, что прямо указывает на то, что взрывное устройство находилось в одном из почтовых ящиков среднего, а не правого ряда.

По ходу повествования я еще приведу немало фактов, опровергающих мою причастность к взрывам, но одного вышеприведенного уже достаточно, чтобы сделать соответствующие выводы. Взрывное устройство в чужом почтовом ящике уже разрушает все причинно-следственные связи между мной и Рифкатом Чабаровым, что делает вмененную мне версию следствия целиком несостоятельной.

Поэтому я не только имею все основания, но и полное право, как человек, осужденный к одиннадцати годам за преступление, которого не совершал, назвать Рифката Чабарова подлецом и лжецом в одном лице. И его увечья, полученные в результате взрыва, нисколько не умаляют этих, названных мной в его адрес определений. А возвести их в квадратную степень позволяют фактические обстоятельства того, что человек, действительно чуть не лишившийся жизни и получивший серьезные травмы, сделал это объектом спекуляции и наживы.

А пока я постараюсь подробно и понятно описать что, как и откуда взялось в моей жизни, и как в действительности происходили все события.