Читать книгу Жаба душит. Сатирический роман в трех частях. Часть вторая - Василий Варга - Страница 17

Второе крупное поражение потерпел Дмитрий Алексеевич, и это было настолько несправедливо и так незаслуженно, что просто трудно объяснить, как так, такой великий человек может попасть в нежелательную ситуацию, из которой он не сможет выбраться даже с помощью милиции. И сейчас спина у него ныла, и сидеть было больно. А что он мог сделать, как защититься? Да эта Недосягайко могла поднять хай на всю округу, а потом попробуй, отмойся от грязи, которой тебя все время поливают.

Он насупился, сжал кулаки, а потом со всей силой навалился на кнопку вызова. Вбежала перепуганная секретарша.

– Всех замов ко мне, срочно!

– Слушаюсь!

Через пять минут кабинет «президента» наполнился народом. Дмитрий Алексеевич никому не улыбнулся, никому не пожал руку и не спешил предложить своим замам и помощникам занять кресла. Какой—то тревожный холодок пробежал по спине каждого, а госпожа Дурнишак дважды чихнула в платок, и тут же была измерена уничтожающим взглядом.

– Простите, – попросила она тихо, продолжая стоять.

– Давайте, начнем работать, – холодно сказал Дискалюк, – садитесь, в ногах правды нет.

Загремели стулья по обеим сторонам длинного стола, участники совещания стали доставать блокноты и карандаши, но повернули головы к шефу. Добрые, преданные, полные восторга глаза светились то радостью, то тревогой, а когда шеф поднял голову, у всех веки опустились, в глазах потемнело, а у госпожи Дурнишак искры посыпались, и она вторично поневоле чихнула.

– Я..я не на совещание наше чихаю, – испуганно произнесла она. – Я, кажись, простыла немного. Вас, Дмитрий Алексеевич, так долго не было, я переживала, какое—то безразличие к себе выработалось в ваше отсутствие. Но теперь, слава Богу, вы вернулись целым и невредимым… теперь душа на месте. К завтраму и чих мой пропадет, потому что уже, я чувствую, энергия появляется.

Едва заметная улыбка скользнула по насупленному лицу Дискалюка, и он начал свою краткую речь так:

– Я не отдохнул, как следует в Крыму. Налаживал связи с руководством Крыма и директором санатория «Большевик», доказывая им, что этот санаторий надо переименовать и впредь именовать его «Вильна Украина». Крымский парламент обещал рассмотреть этот вопрос на очередной сессии в октябре месяце. Возможно, они нам сообщат результат этого решения. Но, не это главное. Главное то, что каждый день думал, а как здесь дела. Каким—то шестым чувством я определял, что здесь не все благополучно.

– Позвольте мне позволить себе, – начал, было, Мавзолей Ревдитович, но Дискалюк перебил его.

– Не лезьте перед батьки в пекло, я знаю, что вы хотите сказать. Вы лучше доложите, почему вы тут два дня пьянствовали с иностранцем, которого в первый раз видели. Неужели вы не могли определить, что так называемая машина – переводчик есть не что иное, как шпионская рация для сбора информации? Что теперь делать будем? Что скажет начальник службы безопасности Комбайн?

Комбайн Харитонович встал, руки по швам:

– Я, я даже не был на этой вечеринке, меня не пригласили.

– Не пригласили? А знаете ли вы, что ваша служба есть тень нашей демократической власти? Вы – наша тень. Вы можете не быть там, но ваш дух должен там находиться. Что скажет Мавзолей Ревдитович?

– Я могу сказать только то, что все мы крепко назюзюкались, и господин Йоргансон тоже. Потом, знайте, Дмитрий Алексеевич, мы тоже не лыком шиты. Вот у меня здесь маленький диктофон, видите? так вот на этой штуке все записано, слово в слово. Хотите: врублю. Речь каждого здесь на этой маленькой кассете. Наши тосты на уровне мировых стандартов. Только Абия Дмитриевна малость подкачала: вместо слов «народная демократия» она трижды произнесла «народная дерьмократия», а речи остальных товарищей – это образец мудрости и гордости за нашу страну. Пожалуй, еще начальник налоговой, господин Шишвак излишне много намекал на налогообложение древесины, если она будет вывозиться за рубеж. Его речь могла стать серьезным препятствием на пути к соглашению. Но тут я вмешался. Я сказал, что все вопросы надо решать непосредственно с представителем президента господином Дискалюком, который теперь находится в Турции в составе правительственной делегации. Господин Йоргансон внимательно выслушал, извлек белоснежный платок и основательно высморкался и при этом сказал «ес».

– Садитесь, Мавзолей Ревдитович, ваши действия я одобряю. А вот вы, господин Шишвак, что вы имели в виду, когда несколько раз подряд произнесли фразу о налогообложении?

– Наши интересы, только наши, но и свои тоже, простите нашего отдела, налоговой инспекции. А как же? Мы же государственная организация. Государство и мы – одно и то же. Мы и государство – одно и то же.

– Ответ ваш правильный, только эти слова мне следует произносить, а не вам, не замахивайтесь на чужое.

– Слушаюсь Лексеевич!

– Балда, – сквозь зубы процедила Дурнишак. – Дмитрий Алексеевич, а не Лексеевич.

– Госпожа Дурнишак, как общий отдел, почему он в подвешенном состоянии?

– Ап—ап—чхи—и!

– Госпожа Дурнишак! Завтра доложите персонально, а то у вас грипп, всех можете заразить, в том числе и меня.

– Ап—чхи!

– Госпожа Дурнишак, почему вы не берете больничный? – спросил шеф.

– Как я могу взять больничный накануне вашего приезда, уважаемый Дмитрий Алексеевич? А вдруг вы бы подумали, что я симулирую? Тем более, что я имею влияние на этот райздрав. Ап—чхи!

– Господа, достаньте носовые платки и замаскируйте свои носовые отверстия, дабы бациллы от госпожи Дурнишак не попали к вам в благоприятную среду.

– Я предлагаю единственно правильный выход, – сказал Мавзолей Ревдитович.

– Какой?

– Надо основательно проспиртовать горло каждому из нас. И вам тоже, Дмитрий Алексеевич.

– Я, как бывшая медсестра, целиком и полностью поддерживаю это предложение, – сказала сотрудница отдела по аграрным вопросам Памила Варлаамовна. – Спирт убивает болезнетворные микробы, особенно в начальный период. Врачи предательски молчат об этом, но сами… короче, это у них на первом месте. Даже с перцем.

– И я поддерживаю, – сказал помощник Дундуков, облизывая губы.

– Позвольте связаться с директором ресторана «Говерла», – сказал Мавзолей.

– Позвольте, – сказал Борисов.

Хотя Дмитрий Алексеевич смотрел на всех враждебно, но предложение провести предварительную профилактику против распространения гриппа, ему начало нравиться. Тем более, что он был страшно расстроен поведением Недосягайко. А если она узнает и примчится, что тогда?

– Ладно, я согласен, но с одним условием.

– С каким?

– С каким условием, Дмитрий Алексеевич, голубчик, солнышко? – спросила одна сотрудница хозяйственного отдела Ясда (Я сделаю аборт).

– Шоб ни одна гнида, кроме нас, туда не пробралась, – сказал Дискалюк и стукнул кулаком по столу.

– Я выставлю караул, не беспокойтеся, – заверил начальник милиции Ватраленко.

– Тогда идем лечиться.