Читать книгу Жаба душит. Сатирический роман в трех частях. Часть вторая - Василий Варга - Страница 7

Сосед Пицца с женой ушли, голося и причитая, но все—таки ушли, дав возможность землемерам выполнить свой профессиональный долг. Позже Валерий Иванович получил Государственный акт на право частной собственности на землю за номером 11— ЗК 007934, подписанный председателем сельсовета Лимоном с планом внешних границ земельного участка.

Неожиданно, спустя месяц с лишним, Пицца самовольно перекроил, приватизированный участок и поставил забор там, отхватив почти половину участка, уже купленного Валерием Ивановичем за четыреста пятьдесят долларов.

Валерий Иванович долго ломал голову, но никак не мог определить, откуда ветер дует, хотя, как говорится: а ларчик просто открывался.

В прошлую среду к сельсовету подъехал на джипе младший Пицца. Лимон почувствовал запах солярки и выглянул в окно. « Бизнесмен прибыл, это хорошо, – подумал он и принял более осанистый вид. – Но я дешево не продамся. Ни за что. Я знаю, этот работорговец – ходячий денежный мешок. Только, что ему нужно? Все время по Белому дому шляется. И только к Дискалюку заходит, даже на Мавзолея внимания не обращает. Чего он пожаловал, может подвох, какой?»

В это время у него сидела старуха, просила разрешить спилить одно дерево в лесу: топить нечем.

– Хорошо, Марфа Петровна, идите, пилите. А сейчас освободите кабинет, ко мне важный человек направляется.

Но Марфа Петровна пока собралась, по старости, да еще клюку забыла, пришлось возвращаться от порога, Пицца широко открыл дверь, сделал два широких шага в направление к столу председателя, плюхнулся в кресло и сплюнул на пол.

– А здоров, преседатель! – сказал он и протянул пальцы с не стрижеными ногтями.

– Ты что, милок, как дикарь ведешь себя? – насупилась старуха, уже хватаясь за ручку двери. – Давно ли ты босиком ходил, а из рваных штанишек обе ягодицы светились? Нейзя забываться, сынок! Али ты из грязи да в князи, а совесть осталась в грязи? Нехорошо, я те скажу.

Пицца покраснел. Он механически сунул руку в карман и вытащил пятьдесят долларов.

– Берите, Марфа Петровна, это вам на чай. И знайте: Иван Пицца – большой человек. И другим это передайте.

– Я взяток не беру, я не продаюсь, на кой мне твои деньги? Они добыты нечестным трудом. У тебя отец нечестный, фальшивый человек. И дед твой был точно такой же. Так что убери свои деньги, а я пошла. Нечего мне тут делать.

– Дура старая, – сказал Пицца, когда ушла старуха. – Деньги, они есть деньги. Они не пахнут. Кажется, это Ленин говорил. Ну, так вот значит, у меня тут пятьсот долларов на мелкие расходы. Я хоть и общаюсь только с Дмитрием Алексеевичем и все фунансовые вопросы решаю только с ним, но здесь, в этом селе, я родился и вырос и здесь, мои родители тут живут.

– Как они живут, в чем нуждаются? Я немедленно навещу их. Завтра же, в первой половине дня.

Председатель выдвинул ящичек из—под крышки стола, и как это делали другие руководители, повернулся к окну.

– Да чего там отворачиваться? Это мелочи. Я от души. На ремонт здания. Как живут мои родители, вы спрашиваете? Да не совсем важно. У них десять соток земли оттяпали ваши землемеры. Нехорошо.

– В чью пользу? – удивился председатель.

– Да там, Валерий Иванович.

– Это опасный человек, – сказал испуганно председатель. – Я с ним веду осторожную политику.

– Я жертвую на нужды сельсовета еще двести долларов. Ты должен унять аппетиты этого Валерия Ивановича. А я подсоблю. Господин Дискалюк на моей стороне.

– Если сам господин Дискалюк на вашей стороне, тогда дело в шляпе. Идите к отцу, и скажите, пусть поставит забор там, где ему нравится. В конце концов, сейчас свобода, а свобода касается всех, в том числе и нас, служащих. У нас тоже есть свои права, верно?

– Верно, верно. Это слова из уст настоящего преседателя. Это не то, что был ваш предшественник. Я ему толкую свое, а он мне: закон! закон я не могу переступить. Каналья! Я тоже вложил свою лепту в то, чтоб его досрочно сняли. Нечего таким людям в преседателях ходить. А забор там уже поставлен.

– Мой предшественник – представитель старого поколения. Тогда было так: боссы наверху воровали, сколько душе угодно, а вот внизу соблюдалась дисциплина. Взятки брали сверху и до секретаря райкома, а дальше, то есть ниже секретаря, кто брал, страшно наказывали. В этом была несправедливость прошлого режима. Теперь, слава Богу, свобода. Если берет господин Дискалюк, то такое же право распространяется и на меня, председателя, маленького человека. Я чувствую, что мне тоже придется отстегивать. Брать взятки, давать взятки, красть – это наша национальная черта. Кстати, в Древнем Риме тоже существовали взятки наравне с воровством.

– Что за Рим на дереве? Где он находится? Дальше Киева или ближе Киева?

– У вас, сколько классов? – спросил Лимон.

– Десять, – ответил Пицца. – Но я уже все позабывал. Я даже читать разучился. Одно твердо соблюдаю и не забываю – ставить свою подпись на денежных документах.

– Вы же школу бросили, не окончив третий класс.

– Ну и что же? Я купил свидетельство за десятый класс, а теперь думаю взять диплом об окончании юнирситета. Пятьсот долларов и диплом в кармане, – сказал Пицца.

– У вас получится высшее образование без среднего, – произнес Лимон и улыбнулся, глядя в лицо собеседнику. А как же капитал считаете, у вас же огромные прибыли?

– А у мене калькулятор есть, даже два, хотите, вам один подарю? Там любые суммы выскакивают, только кнопки нажимай. А потом у меня меженмент есть.

– Менеджер?

– Так точно, меженмент, а я бузосмен, гы—гы—гы!

– Вы талантливый и очень образованный человек. Я, безусловно, рад, душевно рад встречи с вами.

– Уф, я уже опаздываю, – произнес Пицца и начал собираться.

– Благодарю вас за поддержку, – сказал Лимон, вставая и хватая грязные пальцы Пиццы обеими руками.

– Ну что ты! Для меня это сущие пустяки. Господин Дискалюк в десять раз дороже обходится и то ничего. Я вот дом для него строю. Уже восемьдесят тысяч долларов угрохал…

– Тогда позвольте выразить уверенность, уважаемый Иван Васильевич, что ваш скромный вклад в копилку нашего сельсовета, всего лишь первоначальный взнос.

– Если ты организуешь кампанию против этого Валерия Ивановича, считай, что это лишь первый скромный взнос. Но если нет – пеняй на себя.

– Да я сгною его. Я всю землю от него отберу. Ишь какой! Всю жизнь жил в России, которая нас оккупировала, а теперь приехал и тут права качает. А может, его выгнали оттуда? Кому он там нужен? Но, если тебя выгнали и тебе деваться некуда, что ж ты, падло, у нас тут права качаешь, – наступал Лимон на противника, который находился далеко и не ведал, что против него замышляется.

– Вот это мне нравится, – сказал Пицца. – За инициативу я жертвую на развитие сельского совета, на территории которого проживают мои родители, а они скромнейшие, честнейшие люди, еще сто долларов.

– Ах ты мой дорогой! – чмокнул его в щеку Лимон. – Извини, что назвал тебя на «ты». Это от любви и большого уважения, которое возникло в процессе нашего общения.

– Ничего. Бывай!