Читать книгу Жаба душит. Сатирический роман в трех частях. Часть вторая - Василий Варга - Страница 20

В ресторане «Говерла» посетителей не было. Небольшой зал на первом этаже пустовал. Две официантки сидели у столика, накрытого белой скатертью, обсуждали клиентов вчерашнего вечера, а когда увидели хозяина района с незнакомым им человеком, переполошились и побежали докладывать начальству. Остатки, приготовленной еще вчера пищи готовы были к употреблению, но директор ресторана заметив незнакомого человека с Дискалюком, приказал приготовить блюда из свежих продуктов. И это было разумное решение, потому что в будущем знаменитый банкир сумел обвести вокруг пальцев бизнесменов процветающей Германии, а такой пустяк, как определить, какие блюда подаются на стол, для него было проще пареной репы.

Он определил, что официантки ходят в не стиранных и не глаженых фартучках, что на столах не шибко чисто и даже хлеб небрежно нарезан. Словом, морока одна с этим иностранным гостем.

Вскоре появился Ревдит Цасович Дундуков вместе с Жардицким и объявил, что у входа в ресторан стоят испанцы с готовым предложением подписать договор на миллионы кубов леса. Дмитрий Алексеевич стал усиленно чесать затылок, но Жардицкий, после некоторого раздумья, сказал:

– Пусть этот швед подождет. Шведы воевали с нами, а испанцы никогда не воевали, их в первую очередь надо пропустить. Это денежные люди. Они покупают лес для своей страны, а этот швед, кажется Йоргансон для продажи в других странах. Это можно расценить, как спекуляцию нашим лесом.

– Все, Ревдит Цасович. Ты слышал, что сказал великий человек из Киева? Сперва мы принимаем испанцев, а потом его, шведа.

Тут Йоргансон включил свою страшную машину, которая автоматически переводила с любого языка на шведский, но к счастью для Дискалюка и испанцев тоже, основной момент был упущен.

– Приступим к составлению договора? – выдала машина Йогансона. Дискалюк с Жардицким вздрогнули – оба одновременно.

– Что будем делать? – спросил Дискалюк у Жардицкого.

– Что будем делать? – спросил Жардицкий Дискалюка.

Оба пожали плечами. Одновременно. Оба умолкли.

– Вы в замешательстве? – выдала машина – переводчик.

Жардицкий поднял указательный палец кверху, Дискалюк попробовал сделать то же самое, но Жардицкий поднял вторую руку и, наконец, вышел из положения:

– Делегация Испании уже представила нам проект договора, который мы обсудили и со многими пунктами этого договора согласились. А теперь осталось только подписать, поэтому у нас родилось предложение к представителю великой Швеции пересесть в другой зал вместе с нашим представителем Ревдитом Цасовичем для составления проекта договора, а мы подпишем договор с испанцами. Леса у нас много, на всю Европу хватит.

– Ну и прохвосты вы, – выдала машина – переводчик.

Йогансон поднялся и сопровождаемый Ревдитом Цасовичем, отправился вдругой зал.

– Если честно, то я не думал, что выйду на международную арену, – сказал Дискалюк, наполняя обе рюмки коньяком.

– О, это только начало. Может, мы еще вмести поедем в Испанию, на какой—нибудь курорт. А, знаете, какие там испанки? В их жилах кровь не циркулирует вяло, как у наших, а кипит. А вы посмотрите на этих официанток! Манюни, одним словом, вот, кто они такие есть.

Дмитрий Алексеевич обратил внимание, что перед окном мелькают знакомые фигуры. «Ба, да это же мои сотрудники! – подумал он. – Что им надо? Что они от меня хотят? Пообедать спокойно не дадут».

– Подойдите! – сказал он директору ресторана, который систематически выглядывал из—за занавески. – Выйдите, узнайте, что они хотят?

– Как что? Они обедать пришли. Только…

– Что только? говори! не стесняйся, здесь все свои.

– Никто не платит за обеды и за спиртное, мы на грани банкротства. Да еще и налоговая служба мучает. Сотрудники налоговой тоже питаются, а платить никто не собирается. А скажешь чего – заклюют. Милиция от них не отстает. Мы не знаем, что делать. Надо дотации выделять, Дмитрий Алексеевич.

Гость из Киева вытащил две бумажки по сто долларов каждая и сказал:

– Я плачу сегодня за всех. А в скором времени работники исполкома начнут получать большие суммы каждый месяц, и тогда они будут обязаны платить за каждый обед. Дмитрий Алексеевич, проследи за этим!

– Слушаюсь, – сказал Дискалюк. – А что нам повысят зарплату? Это указание Павла Лазаренко?

– Павел Лазаренко сам себе повышает зарплату, и ты будешь следовать его примеру. Деньги любят движение. А если их держать в чулке тебе одному, потеряешь покой. Я вот тоже стал нервный. Денег так много, что не знаешь, куда их девать. А душа еще просит. Ты думаешь, я зря сюда приехал? Мне нужны деньги, много денег. Я дам тебе заработать, но сам в накладе не останусь. И Павел Лазаренко не останется и ваш Устичко обижен не будет.

Директор ресторана Шнурок выбежал на крыльцо и громко объявил:

– Все сотрудники Осиного гнезда, заходите! Сегодня товарищ из Киева всех угощает. Он выделил на это двести долларов.

– Это благодаря мне, – заявила госпожа Дурнишак. – Я ему понравилась. Не зря я оделась во все свежее, отглаженное. Прошу освидетельствовать, Мавзолей Ревдитович.

– Да, да, Абия Дмитриевна, я тоже так думаю. А теперь – грудь колесом, а то у вас горб выпирает, нехорошо.

– Язва сибирская, вот кто вы есть, Мавзолей Ревдитович. Кстати, Редискович или Родитович? Что значит ваше отчество, никак не могу сообразить?

– Ревдитович – значит революционное дитя, запомните, Абилия Думитровна!

– Уже обиделся, как мальчишка, а еще первый зам. Хи—хи—хи!

Служащие Осиного гнезда дружно вошли в зал и заняли все столы и все стулья. Их было так много, что Шнурок про себя подсчитывал, хватит ли двести долларов им всем на обед.

«А я подам им пищу, приготовленную вчера, и это как раз потянет на двести долларов».

– Благодарим вас, – кричали все громко, – приходите еще к нам. Будем рады встречи с вами.

– Особенно я, – громче всех произнесла Дурнишак.

– Что это за кикимора? – спросил Жардицкий Дискалюка. – Это та, что стукнула меня лбом в подбородок?

– Она самая. Это заведующая общим отделом Дурнишак Абия.

– Дундушак? Фи! Какое дурацкое имя, вернее фамилия. И много у вас таких? А что значит Мавзолей?

– О, это все революционные имена. Они в третьем поколении, но все еще звучат необычно, вы согласны?

– В Киеве такого не встретишь, там засмеют.

– Ну, это в Киеве, на то он и Киев. Зато там жулья полно. Я однажды в Киеве на вокзале пострадал: мальчики десяти—двенадцати лет за какую—то долю секунды мои карманы вычистили, ни одной гривны не осталось.

– В городе всякого люда полно. Тут удивляться нечего. Я вот хотел бы проехать с вами, если это возможно по тем участкам, где будут рубить ваш раскрасавиц лес. Говорят, у вас буки прямые и гладкие как свечи, даже жалко спиливать их.

– А мне ничего не жалко. На то они и растут, чтоб их пилить и делать из них мебель, – сказал Дискалюк. – Я представляю, наше дерево сверкает, где—нибудь в Испании в виде паркета на полу, и какая—нибудь донья босыми ножками ступает по паркету из этого дерева, а тут оно, ну что хорошего? Дожди льют, громы громыхают, зимой морозы пекут. Не выдерживает дерево такого испытания и во время грозы, при сильном ветре ломается, сохнет, гниет. Да и нам невыгодно. Дерево должно приносить доход.

– А ваши граждане не будут протестовать?

– Наши? Да что вы! Они даже не понимают, какие беды приносит им лес. Здесь пастбищ не хватает, сенокоса нет, скот кормить нечем. Чем больше мы вырубим леса, тем лучше. На месте вырубки в течение первых двух лет земляника растет. Я сам помню, собирал в детстве землянику на месте вырубленных лесов. Только, гдеже испанцы? Мавзолей, позови этих испанце, а то швед сбежит к чертовой матери.

Испанцы в количестве трех человек тут же появились, но они потребовали сначала осмотреть лес, и только после этогозаключать договор.

– О, кей, – произнес Дискалюк иностранное слово, которое испанцы поняли без перевода и радостно заулыбались

– Сит даун, плиз, – произнес Жардицкий, и испанцы тут же присели.

Тут и Дондуков появился с Йоргансоном. Дондуков держал проект договора в руках, а швед включенный прибор для перевода. Надо было проявить максимум осторожности. И Дискалюк решился.

– Мы этот проект рассмотрим в течение недели. А пока, если желаете, мой помочник Дондуков повезет вас в Тевшаг показывать лес. Я же отлучусь в… Мадрид на три дня. Этого требуют испанцы. Печать при мне, ручка тоже: подпишу, шлепну печать на договор и обратно в Рухов, – и протянул руку шведу.

– Твоя врет, – выдал переводчик, – взападных странах на договоры печать не требуется, достаточно подписи, – и швед тоже протянул руку на прощание.