Читать книгу Праязык человечества - Владислав Леонидович Писанов - Страница 12

Конечная цель этимологии не только установить язык прошлого, но главное – найти фонетическое начало языка, доисторическую устную азбуку. Остаются тайной две берестяные грамоты (две! – не случайность), написанные славянским языком, но в них имеется смешение глухих и звонких согласных. На это особое внимание обратил А. А. Зализняк. Возможно, за этим «акцентом» стоит диалект некоей местности

Диалекты живучи. На Урал из северных областей России два века назад были переселены деревни с окающим говором, но в них до сих пор «окают». Диалекты – есть лингвистические останцы какого-либо языка, не придуманы же они узкой общностью людей. Это лингвохранилища, в которых сосредоточены б/у-словоформы. Но остальные слова – их ровесники – продолжают жить, иначе все языки окажутся бывшими. Как же определить возраст устойчивой лексики не от греческих календ, а от начала начал человеческой речи? Какие согласные появились раньше: глухие или звонкие? Или одновременно? Смешение в берестяных грамотах – может быть это признак завершающегося процесса трансформации раннего этапа языковой стихии, заката устной азбуки, которую именно письменность «устаканила». Все эти вопросы требуют ответа, который скрыт в огромном словарном составе языка.

Чем же не устраивает сравнительно-исторический метод? С его помощью строилась этимология прошлых веков, вплоть до наших дней. В разных языках находили близко звучащие слова, схожие и по смыслу. Обобщённый образ этой словоформы считается этимоном – первоначальным «зародышем» речи. Однако ещё в ХIХ веке многие учёные ставили под сомнение научную компетенцию этого метода. Он не мог обнаружить праязык, так как изучал языковую систему разных эпох и народов, а не эволюционное его развитие.

Язык как живой организм мог отразить свои особенности только в эволюционном конкретном развитии звукового и семантического состава. До сих пор сравнительно-исторический анализ истории развития языков не нашёл всеобщего признания, но не выходит из научного оборота, так как другого не существует, не оглянешься же в тысячи лет назад. Но раз уж нет фактоосновы, то будем создавать некий вербальный доисторический язык, сотканный из лоскутков разномыслия.

Исследователи последних веков пытались искать другие, «обходные» пути к протослову. Учёный Ренан утверждал, что законы языка, пришедшие из далёкого прошлого: «Это уже не гипотеза, а факт очевидный». Далее он пишет: «Так как произвол не мог иметь никакого места в изобретении и образовании языка, то потому не существует между нашими самыми испорченными идиомами ни одного, который бы не имел прямого генеалогического отношения к какому-либо из языков, коими говорили праотцы рода человеческого» [.33 С. 449—452]. В этом случае идиомами он считал те слова, которые потеряли связь с первородным значением и стали фактом современного языка, что наглядно демонстрируется во всём словарном составе. А если в целом, то всякое слово, потерявшее древнее значение – уже идиома.

Современные отечественные учебники по языкознанию как раз творят произвол, описывая процесс образования слова. Вот типичный образец научного объяснения профессиональными лингвистами происхождения слова, кочующий по учебникам языкознания. «Значение корня „рук“ не разлагается, конечно, на какие-либо элементы. Нельзя ответить на вопрос: что означает „р“ в слове рука. По отдельности ни р, ни у, ни к ничего не „значат“, значение имеет лишь всё сочетание р + у + к». [26.Стр. 31)

Что значит: «ничего не значат»? Кто же слепил такие сочетания звуков? Кто поставил Р, а после У, потом К. Произвол авторов этой теории – да и только! Откуда такая массовая лепка слов: нога, голова, вода, дом…? Ответа наши профессионалы-языковеды не дают. Как хочешь, так и думай! Миф? Уход от ответа? А на ум приходит единственное объяснение – мистика. Но учебники переиздаются с этой мистикой из поколения в поколение. Неприятие при прошлом режиме белоэмигрантов отрицательно сказалось и на научном взаимодействии с ними. Теория основателя фонологической науки князя Трубецкого Н. С. до сих пор находиться в негативном поле русской лингвистики. Он считал, что минимальные звуковые единицы, выполняющие смыслоразличительую функцию – фонемы. «Слово – ряд фонем. Каждое слово выстроено с таким инвентарем фонем и в такой их последовательности, чтобы его можно было отличить от другого. Слова различаются составом и последовательностью фонем, а фонемы друг от друга – дифференциальными признаками». Фонема (Р. О. Якобсон) – пучок дифференциальных признаков. Каждая фонема отличается от всех других хотя бы одним дифференциальным признаком. [44. С.6]

Всё ещё давит на российских лингвистов марксистское понимание языка. Маркс писал, что «название какой-либо вещи не имеет ничего общего с её природой. Поэтому объяснить непроизводные, взятые в прямом значении слова нельзя: мы не знаем, почему нос называется носом, стол – столом, кот – котом и т. П.» [35. С. 31]. Именно это «мы не знаем» – символ беспомощности науки, скреплённый авторитетами. Спонтанными или произвольными сочетания звуков не могут быть уже потому, что закономерность – основа функционирования и развития языка. Если бы не было системы образования первородных понятий, то речь не смогла бы состояться. Каждое слово сотворено по речевому закону, а не наугад и не своевольно. Языковеды всех веков искали корни языка и находили остатки каких-то забытых закономерностей, преображённые системы построения речи, типологические свойства фонем, их взаимозависимость с семантикой. Искали ту самую когнитивную суть, которая может вывести на сегодняшнее понимание доисторического языка.