Читать книгу Под жёлтым зонтом - Юлия Лавряшина - Страница 12

Арине Фроловой всегда нравилось ночевать в незнакомых домах. В этом было что-то страшноватое и волнующее, как в детстве в новогоднюю ночь, когда прислушиваешься ко всем шорохам, и любой скрип половицы возвещает о приближении Деда Мороза.

Незнакомая тень от оконного переплета лежала возле ее кровати. Подвинувшись к самому краю, Арина смотрела, как волнуется лунный свет, и отвлеченно думала, как это лучше описать. И стоит ли… «Если запомню», – привычно решила она.

Арина всегда ленилась вскакивать по ночам, когда сюжет еще не захватывал ее до того, что переставали существовать часы и время суток. Ради же отвлеченной мысли, которая может еще и не пригодится, Арине страшно было выбираться из-под одеяла, потому что во всех домах, где она когда-либо жила, и летом, и зимой царил холод. Самые интересные фразы и сюжетные ходы она твердила про: себя до тех пор, пока не засыпала. Утром она садилась их записать и, обычно, уже не вставала из-за стола до прихода Кирилла.

Он молчком брал ее за руку и вытаскивал их с собакой на улицу. Или вел в свой ресторан, уже без собаки, конечно. Арина давно знала, что «Ермак» – его гордость. Уже на пороге у Кирилла делалось такое лицо, будто он готовился войти в храм. Заведение было небольшим, зато в самом центре, и у Кирилла были на его счет наполеоновские планы. Но Лари стоял на его пути, как гранитный утес. Целый год Кирилл бился за то, чтобы установить в зале декоративный водопад и поселить маленьких крокодилов.

«Зачем тебе понадобились крокодилы?» – хохотала Арина. Он обиженно выпячивал губы: «Как ты не понимаешь? Присутствие хищников даже самому бездумному веселью придает осмысленный вид».

Ей захотелось спросить: «Поэтому ты при мне всегда такой грустный?» Но Арина побоялась, что его ответ может оказаться слишком откровенным. А она знала, что откровенность уже многим людям осложнила жизнь, и старательно избегала ее. И в то же время она была честна с Кириллом, ведь откровенность и честность – разные вещи. Даже если б ей вздумалось исповедоваться перед ним, Кириллу не в чем было бы ее упрекнуть. Но полная искренность возможно только между по-настоящему родными людьми. Арина не позволяла ему привыкнуть к мысли, будто он может стать ей по-настоящему родным. Почему – она и сама не знала.

Но в эту минуту ей хотелось, чтобы Кирилл оказался рядом. Было так приятно засыпать, когда он обнимал ее сзади, всегда такой горячий и готовый к любви. Согревая ее ноги, Кирилл приговаривал: «Как ты ухитряешься спать без меня, лягушонок?» Она сонно поправляла: «Рысь. Ты же говорил, что я – рысь». – «Сейчас ты – холодный лягушонок». Иногда у него внезапно вырывалось: «Но я так люблю тебя!» – «Я тоже», – отвечала Арина таким тоном, что он еще долго воздерживался от признаний, которые ничего для нее не значили, как и все слова, произнесенные вслух.

Кирилл уехал всего пару часов назад, а она неожиданно заскучала. Будь Арина у себя дома, этого с ней не случилось бы, ведь ни разу до сих пор отсутствие Кирилла не оборачивалось пустотой.

«Просто я еще не освоилась тут, – решила она и, высунув из-под одеяла руку, потрепала спавшего на паласе Цезаря. – Мне чуть-чуть одиноко, тянет покурить и с кем-нибудь поболтать… Почему я не спросила у Лари можно ли курить в комнате? Все относятся к этому по-разному… А если я притащусь к нему среди ночи, он может не так меня понять. Или – так? О нет, он слишком стар для этого! Да и я тоже. Мне совсем не хочется никаких романов… Кроме тех, что я выдумываю сама. И никогда не хотелось».

Вспомнилось, как знакомя ее с домом, Лари указал на соседнюю комнату и обрубками фраз проговорил: «Не против? Макс будет рядом. Так спокойнее».

Арина едва удержалась, чтобы не спросить: «Кому это спокойнее, интересно знать?!»

Стоило Кириллу уехать, как Лари неожиданно разговорился, посмеиваясь прищуренными черными глазами. Его байки были сжаты до размера анекдота, но так точны и остроумны, что Арине подумалось: «А он может быть интересным, когда захочет. Немудрено, что бедный королевич возжелал иметь Лари отцом».

Ей хотелось курить все сильнее и, наконец, изнемогая от нетерпения, она выбралась из-под одеяла и, прихватив сигареты, спустилась вниз. Увидев свет на кухне, она поняла, что Лари еще и не думал ложиться. Даже если бы дверь оказалась закрыта, Арина не постеснялась бы толкнуть ее. Но проем гостеприимно желтел в темноте, и она без колебаний шагнула через приступок.

Лари поднял седую красивую голову и отвел в сторону руку с маленькой трубкой.

– Не спится? Трудно на новом месте?

– Вовсе нет, – ответила Арина и без приглашения присела к столу. – Я люблю новые места. Я ими не избалована.

Трубка ожила в его губах, задышала. Выдержав паузу, Лари сказал:

– Кирилл молод. Не понимает очевидного. Такую женщину надо баловать. Если хочешь удержать.

– Не надо меня баловать, – возразила Арина. – Он то и дело пытается меня куда-нибудь свозить. Я сама отказываюсь. Все время держит очередной роман.

– Они дороже?

В отличие от сына, Лари никогда не отводил глаз. Но и Арина умела выдерживать чужие взгляды.

– А вам дороже ресторан? – спросила она в ответ. – Почему вы не уступите его Кириллу? Получали бы свои доходы, а руководство предоставили ему. Он ведь справится.

– Посмотрим, – пробормотал Лари. – Эти две недели покажут. Он не во всем разбирается. Я не посвящаю. Он занимается… Как бы сказать? Чистым искусством.

Арина с упреком сказала:

– Вы ему не доверяете. А он ведь относится к вам как к отцу.

Зажатая в руке трубка тихонько стукнулась о стол – длинный, массивный, покрытый солнечным лаком. На гладкой поверхности не было видно ни царапинки. «Если б на солнце сделали ледяные катки, они были бы такого цвета, – подумала Арина, и сама поразилась: – Вот абсурд! Катки на солнце!»

Лари ответил неожиданно жестко:

– Это противоестественно. Отец может быть один. Хотя Кириллу можно простить. Он совсем его не помнит.

– И не рассказывает о нем, – подхватила Арина, в надежде разговорить «старого цыгана».

Лари слегка приподнял черные брови:

– Что рассказывать, если не помнишь?

– Почему вы считаете, что Кириллу еще рано доверять ресторан? Ему тридцать пять лет.

– Мальчишка, – отрезал Лари.

Желая задеть его, она сказала:

– Ваш Макс тоже вел себя как мальчишка.

Но Лари только согласно кивнул.

– Они и в детстве так цапались?

– Нет. Они были настоящими друзьями. Но однажды расстались. Похоже, навсегда.

– Расскажите мне, – попросила Арина.

Он едва заметно качнул головой.

– Это привилегия Кирилла.

– Он говорит, что Макс просто уехал.

– Значит, так и было.

Протяжно вздохнув, Арина вытряхнула новую сигарету.

– Да… Вам бы обоим на контрразведку работать.

– Может, мы и работаем?

– За ужином вы казались разговорчивее. Для Макса старались?

– Я устал.

Она ждала, что после такого заявления Лари отправится спать, однако он продолжал возиться со своей трубкой.

– Вы мне нравитесь, – неожиданно сказал Лари. – Я уже старик, могу так говорить. Я читал две ваших книги.

– Да ну? – изумилась Арина. – Кирилл подсунул?

Он кивнул:

– Мне понравилось. Дадите еще?

«Мог бы и купить, – с досадой подумала Арина. – Я живу за чужой счет, а все так и норовят в подарок книгу получить!» Лари она ответила:

– Конечно. С автографом.

– Я заплачу, не волнуйтесь, – он хитро усмехнулся.

«Вот старый лис!»

– Ну что вы! – неубедительно воскликнула она.

– Это нормально. Товар стоит денег. Что вы краснеете? Это Кирилл вас портит? Он тоже стесняется говорить о деньгах.

– Так в этом причина? – догадалась Арина.

– Хозяин должен любить деньги. Не сходить из-за них с ума. Но и не тратить попусту. Зачем эти водопады, фонтаны? Французские повара… Крокодилы всякие…

Вспомнив рассказы Кирилла, она осторожно заметила, опасаясь разозлить Лари в первый же вечер:

– Кирилл сделал ваш ресторан популярным. И днем с детьми стали больше приходить, чтоб посмотреть на этих самых. крокодилов.

– А вечером, чтобы поглазеть на Кирилла.

– Что? – обмерла она.

– А вы думали! Он знает, что половина дам приходит из-за него. Ему нравится прохаживаться по залу.

Арина мужественно признала:

– Ну что ж, он красивый мужчина. Почему бы этим не пользоваться?

– И то правда. Только он не умеет. И никогда не умел. Вы испугались?

– Чего мне бояться?

– Не хорохорьтесь. Его больно будет потерять. Сейчас вы этого не понимаете. Потому что он ваш. Это видно. Целиком ваш.

Она процедила сквозь зубы:

– Надеюсь.

«Прозрачный аквамарин, – вспомнила она глаза Кирилла. – В нем ни теней, ни черных пятен. Он не умел обманывать в детстве… Надеюсь, я не научила его этому».

Ей вдруг пришло в голову, что Лари просто испытывает ее. Догадался, что Арина собирается наблюдать за ним, и все перевернул с ног на голову. «Странный тип, – подумала она с внезапной и острой неприязнью. – Хотя ведь он и привлек меня своею странностью… Все мои герои – странные люди».

– Что вы занервничали? – напрямик спросил Лари.

– Вы заставляете меня тревожится за Кирилла, – призналась она через силу.

– Я тревожусь за него почти тридцать пять лет.

Будто перед прыжком пригнув голову, Арина с недоверием спросила:

– Вы действительно любите его или просто используете?

Его ловкие коричневые пальцы заново набили трубку. Лари с видимым удовольствием затянулся и прикрыл глаза. В его движениях скользила величавость.

– Трубку изобрел молчун. Вроде меня. Чтобы легче стало заполнять паузы.

– Это не пауза! Вы уходите от ответа.

– Вы, писатели, удивительный народ. Считаете себя священниками без сана. И все должны исповедоваться. Но я никогда не ходил на исповедь.

Решившись пойти до конца, Арина спросила:

– А стоило бы?

Узкий рот Лари растянулся болезненной усмешкой:

– Не найдется святого отца, готового отпустить мне грехи. Меня бы и сам Христос не простил.

– Мило! Я начинаю думать, что Кирилл работает на мафию.

– Так и есть. Нынче в мафии даже те, что сидят на паперти.

– Вам нравится все утрировать?

– Разве?

– Я понимаю, что в бизнесе не бывает святых, как и в политике, но Кирилл…

– Но Кирилл! – насмешливо подхватил Лари. – Он далеко не так безгрешен, как вы думаете. Он не глуп. И он верит, что я не посоветую дурного. Сейчас у него ответственный момент. Хорошо, что вы здесь… Ему надо работать. Посмотрим, на что годится ваш Кирилл.

С недоумением повторив про себя последние слова, Арина заметила:

– Вы говорите таким тоном, будто он – кость в вашем горле.

– Ну! – воскликнул Лари. – Я сам повар. И не могу проглотить кость. Я их либо выбрасываю, либо измельчаю.

– Это звучит угрожающе.

– Не для Кирилла. Сами сказали: я ему, как отец.

– Я сказала, – уточнила Арина. – А что сказали бы вы?

– Что пора спать.

Погасив трубку, он неторопливо поднялся и открыл шкафчик со стеклянными дверцами – старомодный, таких Арина давно не видела. Лари положил трубку на верхнюю полку, потом протянул руку к выключателю.

– Идете?

– Я еще не докурила, – Арина помахала сигаретой. – Пойду на крыльцо.

Лари согласно кивнул:

– А я спать. Странно быть в отпуске. Я отвык.

– Кирилл справится, спите спокойно, – заверила она, хотя его вряд ли могли убедить ее слова. – А завтра Макс повесит на вас внучку. Вот увидите.

Его темное лицо оживилось улыбкой:

– Поглядим. Я отвык нянчиться. Почему вы не хотите детей?

У Арины засаднило душу:

– У меня времени на них не хватит. Я начну разрываться между колыбелью и письменным столом и чувствовать себя самой несчастной. Кому это надо?

– Кирилл был бы хорошим отцом. Он ласковый.

– Знаю, что ласковый.

– У многих писателей были дети.

– Вы говорите о писателях-мужчинах. Это совсем другое дело.

– А Жорж Санд?

– У нее были няньки и прислуга.

– Кирилл наймет вам няньку. Если…

– Что – если?

– Спокойной ночи, – сухо сказал Лари.

«Надоел он со своими перепадами настроения, – с раздражением подумала Арина. – Как беременная баба, честное слово!»

– Кстати, он звонил, – вдруг вспомнил Лари. – Спрашивал как вы.

– И как я?

– Вы спите.

– Ну что ж, – хмыкнула Арина. – Почти правда.

Дослушав неторопливые, но совсем не старческие шаги Лари, она вышла на крыльцо и громко ахнула, увидев огромное забытое звездное небо.

«Кирилл! – захотелось ей крикнуть через лес. – Подними свою королевскую голову! Дождь кончился…»