Читать книгу И все небо для нас - Юлия Лим - Страница 6

В гостинице оказывается не так уж плохо. Разве что тесный санузел, где унитаз чуть ли не вплотную жмется к месту под душем, повергает меня в ужас. Трачу несколько минут на борьбу с отвращением и желанием поскорее уйти.

– Я хочу спать, – сонно канючит сестра, потирая глаза кулаком.

– Вот зубы почистишь и пойдешь, – протягиваю ей обычную зубную щетку. Купила ее на заправке, выбрала самый яркий розовый оттенок.

– Она обычная! – Мила кривит губы, рассматривая щетку.

Мама избаловала нас, приучив использовать электрическую щетку со сменными насадками. Но в дороге такая не очень практична.

– А мультик посмотреть не хочешь? – невзначай спрашиваю.

Сестра хмурится и начинает чистить зубы.

– То-то же.

Умываюсь вместе с ней, поглядывая на слив в плитке и протекающий душ. Тело, взмылившееся на жаре, жаждет прохлады. Но я не хочу оставлять сестру наедине с дядей. Черт его знает, что может взбрести в голову мужику.

Случаи из криминальной хроники прошлых и современных лет, статистика пропавших детей и прочие данные ежедневно нервировали меня с момента, как сестра научилась ходить.

– Поставь мне «Лусалочку»! – требует сестра, когда мы возвращаемся в номер.

Вообще-то она сама прекрасно умеет запускать мультики, но она так же любит, когда кто-то действует по ее указке. А, учитывая, что нам пришлось пережить, не хочу лишать ее одной из немногих оставшихся неизменными привычек.

Подключаю зарядку к ее планшету и выбираю в скачанных файлах мультфильм. В ночь перед уходом из дома мне не спалось, поэтому я заливала файлы с фильмами и мультиками в память планшета и смартфона Милы. Когда ребенок чем-то увлечен, появляется свободный час-полтора, и можно перевести дух.

– Я в душ, – дядя накидывает на руку полотенце выходит.

Поворачиваю замок на двери и достаю из рюкзака салфетки. Лучше оботрусь ими, а душ приму где-нибудь в другом месте.

Хоть дядя будет спать на диване, а мы на раскладушках, плотно приставленных друг к другу, у меня все еще нет чувства безопасности.

# # #

Когда дядя возвращается, подключаю к планшету сестры наушники и привычным движением вкладываю ей в уши. Мила сидит, держа голову ладошками, и смотрит на отважную русалку, осмелившуюся обменять голос на ноги.

– А ты не пойдешь? – спрашивает дядя. Качаю головой. – Не нравится здесь?

– Жуткое место. Кажется, я видела таракана.

– Потерпи одну ночь. Дальше будет лучше.

Дядя вытирает короткие волосы полотенцем, складывает грязную одежду в рюкзак.

– Знаешь, что самое важное в автостопе? – Тихон поворачивается ко мне и садится на диван.

Качаю головой. Неужели он думает, что мне такое интересно?

– Если хочешь, чтобы тебя подобрали и подвезли, нужно выглядеть свежим и бодрым.

– То есть не как бомж?

– Вроде того.

Игнорирую его дружеский тон. Болтать с ним не входит в мои обязанности. И потом, если мы с Милой крупно поссоримся в будущем, я все равно найду способ помириться, а не пропаду на долгие шестнадцать лет.

– Вера, ты на меня сердишься?

– Вроде того.

Ожидаю, что он, как и все знакомые мне взрослые, начнет сыпать оправданиями и скатится в уныние или ничего не значащие извинения. Тихон ставит рюкзак на колени и достает из него блокнот с черным маркером. А потом протягивает их мне.

– Возьми.

– Зачем? – смеряю его подозрительным взглядом.

– Ты оставила дома все альбомы и карандаши. Лучшего источника вдохновения, чем путешествие, не сыскать.

Тихон вкладывает мне в руки внезапный подарок. Что это? Наблюдательность или расчётливость?

– Ну… спасибо, конечно, но я этого не просила, – отчего-то мне стыдно.

Чувствую себя привокзальной попрошайкой, не оценившей щедрый жест прохожего.

– Тебе и не нужно было, – улыбается дядя.

Он достает из рюкзака электронный ридер и на мои вскинутые брови поясняет:

– Его носить легче, чем бумажные книги, – подмигнув, дядя уводит взгляд на экран ридера и скользит им по строкам.

Кошусь на блокнот с маркером. Пальцы зудят: идеи просятся на бумагу, а я не даю им выхода. Я – самый безответственный художник в мире.

Вспоминаю про оставленную в рюкзаке последнюю шоколадку сестры и убираю ее в холодильник. Всё лучше, чем сладкое месиво, вытекшее из упаковки в самый неподходящий момент.

# # #

Сон не идет, как бы я ни ворочалась, как бы ни считала овец. Его просто нет. Мила заснула рядом с планшетом сразу же, как пошли титры мультфильма. Я перенесла сестру на раскладушку у стены, чтобы она не упала во сне, и укрыла одеялом.

И как мне теперь быть? кому верить? к чему стремиться? Если раньше у меня были какие-то мечты, то теперь они осыпались пеплом.

Я не достойна мечтать. Рисую плохо, да и не каждый художник становится известным. Не все картины стоят больше миллиона, а уж за мои никто даже рубля не даст. Мне следует забыть о глупых желаниях, взглянуть в лицо реальности и принять свалившуюся на плечи ответственность. Все, что от меня требуется – вырастить сестру. Ни больше, ни меньше. Когда она сможет сама себя обеспечить, тогда можно будет вернуться к клочкам надежд. Но не сейчас.

Кидаю взгляд на спящего дядю. В окно пробивается свет уличного фонаря. Интересно, откуда у Тихона татуировки, и почему он их сделал?

Закрываю глаза и вспоминаю, как дядя вел себя весь день. Ничего подозрительного он не делал. Говорит хорошо, дикция и вовсе отдельная тема. Так звучат дикторы из новостей с подключенными дорогими микрофонами. А тут ему даже микрофон не понадобился.

Может, есть еще причины ссоры мамы с ее семьей? Неужели только из-за меня она от всего отказалась? Мне должно быть обидно за то, как с ней поступил дед, но я горжусь ею. Мама умела постоять за себя. Надеюсь, мой характер хоть чуточку похож на ее.

Когда начинаю проваливаться в сон, слышу под боком тихие всхлипы. Продираю глаза, прислушиваюсь и приподнимаюсь. Сестра плачет, вытирая глаза.

– Плости, я тебя лазбудила, – мямлит она сквозь слезы. Поколебавшись, она протягивает ко мне руки, и я обнимаю ее, как любимую плюшевую игрушку.

– Что стряслось? – шепчу ей в макушку.

– Мне плиснилась мама, – шмыгая носом, начинает Мила, – и она сказала, что больше никогда не плидет, а… а потом, что мы ей не нужны. Я ей не нужна!

– Тише-тише, – поглаживаю сестру по спине. – Это всего лишь дурной сон.

– Вела, она плавда уйдет? – Мила поднимает заплаканные глаза.

– Нет, не уйдет. Надо… надо просто сохранить ее образ в голове.

– А к-как это сделать?

– Вспомни все хорошее, что связано с мамой, и мысленно собери это в сундучок. Тогда… воспоминания будут храниться в твоем сердце всю жизнь.

Мила берет меня за руку, сжимает тонкими пальчиками и шепчет:

– Ты не влешь?

– Не вру.

– А ты сама так делала?

Киваю. Не буду же я объяснять ребенку, что никогда не смогу забыть последние семь лет, и у меня гораздо меньше счастливых воспоминаний, чем у нее.

– Тогда ладно, – Мила отпускает меня и устраивается под одеялом. Зажмурившись, она громким шепотом просит: – Не мешай, я буду собилать воспоминания.

Опускаю голову на подушку. За окном брезжит рассвет. Что ж, чем ближе день, тем ближе мы с дядей к его дому. Остается только надеяться, что больше у нас с сестрой не будет никаких проблем.