Читать книгу Техническая ошибка. Корпоративная повесть, лишенная какого-либо мелодраматизма - Александр Степаненко - Страница 19

*****

А произошло это всего за несколько дней до аукциона и произошло это потому, что несколько никому не известных мелких акционеров Углеводородной компании, имеющих в своем активе паспорта самого демократического в мире государства, подали иск в суд одного из наиболее демократических городов этого самого демократического государства, а ответчиком по данному иску попросили считать, в свою очередь, вовсе не почитаемое ими за демократическое «российское государство». В иске это «государство» обвинялось в стремлении посягнуть на святая святых каждого добропорядочного американца: на его «собственность» и толщину инвестиционного портфеля; под «собственностью», в данном случае, понимались принадлежащие данным гражданам акции Углеводородной компании, которые они в разное время умудрились, руководствуясь не иначе как исключительно высоконравственными соображениями, купить и которые теперь, когда стоимость этих акций, по причинам, имеющим мало общего с нравственностью, упала почти до зияющего своей дыркой нуля, никоим образом не могли за уплаченную стоимость продать; и за это, как предполагалось истцами, американское правосудие должно было бы примерно наказать зарвавшегося сателлита.

Надо сказать, что даже рядовая американская вершительница правосудия, пусть и не слишком осчастливленная необходимостью возиться с очередными полоумными претензиями одних денежных мешков к другим, но все же настроенная вполне в духе самых демократических в мире традиций и, более того, самою своею дородной фигурой американки африканского происхождения представляющая живой пример безраздельного торжества в самом демократическом в мире обществе высокой нравственности, общечеловеческих ценностей, всеобщего и истинного равноправия и политкорректности, от такой постановки вопроса впала в некоторое недоумение. На предварительном заседании суда, которое состоялось за два дня до аукциона, она с немалым удивлением вопрошала истцов, как же они представляют себе проведение в жизнь решения американского суда на территории пока еще формально суверенной страны?

Истцы, однако, понятное дело, не жалея сил, объясняли ей, что понятие права в отношении этой полуколонии – просто пустой звук; что в ней самой права ее собственных граждан не интересуют ни власти, ни их самих; и что, стало быть, и в отношении метрополии и официальные, и юридические, и просто гражданские лица этого «государства», само существование которого на планете есть недоразумение, есть стыд и позор всего человечества, не могут обладать никакими правами по причине отсутствия у них представления о таковых; а, следовательно, и это «государство», и его вполне конкретных представителей и дозволено, и даже до́лжно преследовать по всему миру и всеми доступными способами, и что есть много, очень много способов влиять и повлиять на поведение любых, отказывающихся испытывать должное уважение к цивилизации, дикарей.

И все же крепко стоящая на этой земле, мыслящая сугубо приземленными, далекими от общечеловечности категориями равноправная афроамериканская женщина в мантии их аргументам внимать не спешила.

Ведь даже вызвать в суд в качестве ответчика это «российское государство»… как, интересно, это сделать? А без этого все это словоблудие вообще не имеет законных оснований… Ответчика надо где-то взять, а где его взять-то, такого ответчика?

Да еще и политика тут ведь, пропади она пропадом… Навязались тут, holy shit6, эти евроамериканские галстучники с какими-то русскими…

И вдруг… вдруг… вдруг произошло то, чего совсем уж никто не ожидал: интеллектуальною и управленческою гениальностью дармоедов Газовой компании «российское государство» само явилось в суд одного из наиболее демократических городов самого демократического в мире государства. Дверь зала судебных заседаний приоткрылась, в нее просунулся невзрачный, жуликоватого вида человечек и, прервав скептические размышления женщины в мантии, попросил разрешения войти. На вопрос, кто он такой и зачем ему сюда нужно, человечек ответил, что волею обязательств он представляет здесь интересы принадлежащей «российскому государству» Газовой компании и направлен для того, чтобы поприсутствовать на заседании уважаемого суда в качестве наблюдателя…

От такого поворота событий никогда в своей жизни не сталкивавшаяся со столь высоким уровнем заинтересованности своей скромной деятельностью простая афроамериканская служительница правосудия едва не утратила дар своей американской речи.

Мелкие акционеры Углеводородной компании также дружно онемели от внезапно свалившегося на них счастья.

Фактом отправки своего представителя на данное судебное заседание Газовая компания, получалось, признавала юрисдикцию американского суда и правомочность его решений. В её лице это же самое признавало, таким образом, и само владеющее ею «российское государство».

Формальные препятствия к рассмотрению иска, за которые попыталось было зацепиться самое демократическое правосудие, были, таким образом, устранены.

В ходе заседания были официально заслушаны представители истцов и вынесено сугубо формальное определение: до окончания процесса всем упомянутым в иске сторонам не рекомендуется совершать какие-либо действия, которые могут быть квалифицированы как нарушение существующего status quo.

Собственно, никакого иного решения, в сложившихся обстоятельствах, наверное, и не могло быть. Не вынести никакого определения женщина в мантии в этой ситуации просто не могла, это грозило – нарваться на жалобу; но, руководствуясь, по большей части, желанием просто пока отложить, оттянуть куда-нибудь на потом и на подольше разбирательство по заковыристому, грозящему совершенно нежелательной политической шумихой и нудными, бесперспективными и бессмысленными заседаниями иску, она придала определению вид документа, никого и ни к чему не обязывающего, искренне надеясь на то, что до следующего судебного заседания дело вообще не дойдет, что события, которые пытаются остановить эти фондовые пижоны, тем временем, спокойно произойдут где-то там, в России, и что после этого вся эта псевдоюридическая околесица утратит свою актуальность и станет никому неинтересна.

Однако хватило и такого решения. Дальнейшие события развивались сами по себе, вне зависимости от желаний афроамериканской вершительницы правосудия и по канонам, далеким от формальной судебной практики США.