Читать книгу Техническая ошибка. Корпоративная повесть, лишенная какого-либо мелодраматизма - Александр Степаненко - Страница 4

*****

В этой его скоротечной и маловнятной манере общаться по телефону не было, впрочем, для Антона ничего непривычного. Как и любой высокопоставленный руководитель, приписывающий себе, естественно, для пущей уверенности массу профессиональных достоинств, Ковыляев никогда не считал необходимым вносить излишнюю ясность в формулировки излагаемых своим сотрудникам приказаний и пожеланий. Каждый такой разговор был испытанием, в свою очередь, профессиональных достоинств его подчиненных, и по их реакции Анатолий Петрович, видимо, составлял своеобразный рейтинг личных предпочтений.

Так, если сбитый с толку человек пытался вновь связаться с руководителем, уточнить «кое-какие детали», разобраться, чего же от него хотят, его можно было пошпынять за недостаточную сообразительность и возвысить на него голос со словами вроде: «Почему я должен по десять раз повторяться?!», или: «Ну сколько же раз мне нужно вам объяснять?!», или: «Что же, интересно, я сказал непонятного?!»; от появления такой возможности, наряду с некоторым раздражением, Ковыляев, без сомнения, испытывал каждый раз и приступ тщеславного блаженства; а потому, в целом, к таким сотрудникам президент Топливной компании относился снисходительно, привечал их.

Если же обескураженный исполнитель в ужасе застывал с зажатой в руке трубкой, холодел от осознания того, что ровным счетом ничего из того, что сказал ему целый, страшно подумать, президент компании, он не понял и не имел шансов понять; и полностью раздавленный собственным ничтожеством на фоне стратегического полета мысли крупного руководителя, он ничего не переспрашивал, боясь навлечь на себя вельможий гнев, а свой страх и трепет транслировал беспричинным гневом на собственных подчиненных, начинал собирать их на бесконечные совещания и уже им, также ничего не понимающим, устраивать разносы за профнепригодность и недостаточную расторопность в выполнении поставленных, но толком не разъясненных благодетелем задач; если это происходило так – то именно на такого «исполнителя» изливались все возможные и невозможные блага, грела его самая глубокая и искренняя привязанность испытывающего наставнический экстаз Анатолия Петровича. Таких подчиненных он отечески любил и охотно продвигал по службе.

Хуже всего для подчиненного Ковыляева было – не задавать ему никаких вопросов, но и не разворачивать сразу бурной, необузданной деятельности, и, таким образом, не предоставлять ему искомой возможности возвыситься над ничтожеством. Да еще и, не дай Бог, все тихо и быстро выполнить, ни разу больше не прибегнув ни к разъяснениям и консультациям Ковыляева, ни к шумным мероприятиям с привлечением большого количества людей. И доложить о выполнении. Или, хуже того, выполнить и не доложить. И не допустить даже гипотетической возможности к чему-нибудь прицепиться и потешить самолюбие. Такое бывало редко, но, случившись, повергало Анатолия Петровича в крайнее раздражение и разочарование. Таких подчиненных президент Топливной компании совсем не любил.

К несчастию своему, Щеглов, хоть и освоив уже, кажется, все эти премудрости ковыляевской индивидуальности, никак не мог заставить себя действовать в подобных случаях карьерно выгодным образом: предпочитал разбираться в заданных Анатолием Петровичем загадках без его участия, делать все без суеты и массовости. Так – ему было спокойнее и удобнее. Как правило, все недосказанное и зашифрованное казалось неразрешимой загадкой только самому Ковыляеву. По контексту же вполне можно было восстановить картину, домыслить и довыяснить, а потом представить проделанную работу так, чтобы у Анатолия Петровича сложилось впечатление о полном соответствии выполненного его изначальным желаниям. Не говоря уже о том, что в восьми случаях из десяти можно было и просто ничего не делать, поскольку, вследствие отсутствия какого-либо содержания своих поручений, Ковыляев скоро и благополучно забывал о них.

О чем шла речь в данном случае, Щеглов довольно быстро догадался. Какие вопросы могли решаться «у главного начальника», он тоже представлял. И что значит: «в выгодном для нас плане», мог додумать. И с кем совместное заявление, и с каким коллегой ему надлежит связаться, он тоже понимал. Вопросов, таким образом, оставалось на текущий момент только два: что конкретно нужно писать в тексте этого заявления и нужно ли связываться с «коллегой» прямо сейчас. Первый вопрос, очевидно, откладывался до утра. С этим, хочешь не хочешь, а придется идти к Ковыляеву. Звонок же «коллеге», скорее всего, будет безрезультатным, и никаких новых деталей узнать не удастся: Щеглов был почти уверен, что «коллега» свои указания получит лишь утром, а сейчас спокойно спит.

Антон посмотрел в окно. Сырая, холодная ночь стояла над Москвой. Шел мокрый снег, туман жидким одеялом скрывал верхние этажи многоэтажек. Щеглов ощутил наползающую нервозность. Если «коллега» спит и ничего не знает, то до утра сделать нельзя будет ничего. И можно будет успокоиться. А вдруг – что-то знает?