Читать книгу Черная Принцесса: История Розы - Дана Ви - Страница 13

– Ты меня не слушаешь, – «зудела» над ухом у девушки Карина, вновь и вновь оправляя на плече тканевый бежевый рюкзак.

– Слушаю, просто… Мне это неинтересно, – фыркнула София, останавливаясь около бетонной белой колонны университета, чтобы сложить тетради в свой рюкзак.

Само здание университета не было столь примечательным, чтобы выделяться. Хотя бы, на фоне обычных среднестатистических, но жилых, зданий.

Шестиэтажное белое здание с белыми окнами и серой «окантовкой» по низу. Уходя в бетонные ступеньки или подвальное помещение с серыми окнами. Сливалось, не только с жилыми домами, но и с небом в пасмурные дни. Никаких шпилей и никаких витражей или «особенности» крыши. Особенных витиеватых ступенек или круглых колонн театров. Все «скупенько» и «квадратненько», «угловато». Строго, но, однако и со вкусом. Да, не яркое, но это и не детский сад, и не школа. Где еще можно было позволить «брызги» цвета и «взрывы на макаронной фабрике». Что и следовало отметить, так это частое «обновление» покраски и отсутствие ее «облупленности». Между периодами смены белого на белый и серого на серый…

Отставив рюкзак чуть в сторону, на более-менее чистый пол и в чистый угол колонны. София решила, заодно и перешнуровать высокие черные кожаные сапоги до колен на небольшом квадратном каблуке. Затянув их у носков. Поверх черных обтягивающих брюк. Вернувшись в вертикальное положение тела, она застегнула последнюю небольшую черную пуговицу черной рубашки на горле. И оттянула рукава, чуть больше положенного, у кистей рук. Застегивая, уже на две черные пуговицы манжеты.

Изъяв из кармана рюкзака бесцветную гигиеническую помаду со вкусом смородины, она быстро прошлась ею по губам. Сверяя «правильность» нанесения по отражению на экране телефона. Ограничившись таким «макияжем» на сегодня. И убрала оба «гаджета» в рюкзак. Возвращая его на левое плечо, предусмотрительно, перед этим, отряхнув.

– Но он, ведь любит учиться! Он сам мне это говорил. А теперь, прогуливает чаще, чем обычно. Почему, Соф? Может, это из-за меня? Я слишком «настырная»? Слишком «наседаю»?!

– Нет, вообще нет. Но если я окажусь сидящей на бетоне, это меня рюкзак перевесил, а не ты меня своей словесной «бравадой» проняла до глубины души! – закончив приводить себя в порядок. Разделив и распределив темные пряди по обеим сторонам своего тела и обоим плечам, она взглянула на хмурую Карину и исправилась. – Не из-за тебя, ладно? Было б из-за тебя, он бы раньше прогуливать начал! Но ничего ж, общается как-то, до сих пор.

– Вот, спасибо, хорошо! – всплеснула руками шатенка.

– Не за что, – хмыкнула брюнетка, обводя взглядом двор. Только-только начавший заполняться выходящими, а не только заходящими студентами. И «стопорясь» им на трех парнях, сидящих в черной глянцевой тонированной машине. Последней модели Mercedes-Benz S-класса. И что-то обсуждающих, косясь взглядами на вход и въезд, слева от себя, во двор. Ее глаза расширились, а затем «полыхнули» веселым «огоньком» и «искоркой». – А вон и твой «парень мечты».

– Да ну тебя! – пихнула ее в правой бок Карина, «заливаясь краской».

И тут же, начиная оправлять все, что было на ней, от макияжа до одежды. Но что ни говори, даже, если бы она пробежала стометровку в бежевой блузке и белой юбке до колена. На тех же самых, в цвет блузки, туфлях на танкетке, под дождем. Она бы выглядела прекрасно! Как и сейчас под солнцем и не сделав ничего перечисленного. Все равно! Что естественный розовый румянец и потливость от перенапряжения там, что просто естественный румянец от смущения здесь. Ее не портило ничто. Даже, легкая косметика в виде пунцовых румян, бежевых теней, такой же помады и ногтей в цвет. Поддержав, в этот раз, Софию, даже и не сговариваясь. Но она все равно сомневалась. Даже, будучи достойной во всем и всего. Всех.

– Где?

– В машине, – кивнула головой в их сторону девушка. – С Егором и… Владом. Ты с ним еще не знакома же, да?

– Да, а ты?

– А я с недавних пор, да, – ухмыльнулась София, невзначай поправляя рюкзак с его зонтом. Который она носит, который день с собой, как «талисман». А отдать, все никак не может. И не только сама, сколько и Никита ей под руку не подворачивается, чтобы передать. – Но не знаю до конца, к худу или добру? – прикусила нижнюю губу София. – Как раз и познакомлю и сама до конца «дознакомлюсь»! В прошлый раз, как-то «шабутно» все вышло…

– Идем к ним? – «загорелась» идеей Карина.

– Я ни на что не намекаю, – закусил нижнюю губу Никита. «Тарабаня» пальцами сразу обеих рук и по двум черным спинкам кожаных сидений, раздражая всех и себя. Но главное, сидящих впереди Влада и Егора, между которыми он и «просунулся». – Но лучше бы, нам его «тормознуть» до того, как он «тормознет» ее.

– И «перенять огонь» на себя? Выиграть ей время? – оглянулся на него Влад. После, перевел взгляд на белую глянцевую тонированную машину Жени. Из которой так никто, до сих пор, и не показался. И поджал губы, кивнув. – Неплохая идея… Плохо, что тишина «такая», «перед бурей», прямо. С «натяжечкой» мы отсюда живыми-то уйдем, «братва».

– При условии, что не «живы» и давно! – положительно кивнул Егор. – Но как-то от этого, вообще не легче, ни разу!

– И быть не должно! – пожал плечами Влад. – А напомни-ка мне, что именно ты сказал ему? Точнее, что успел! Из «имеющегося» и собранного «до». Как и «прибывшего», «обретенного» после?

– Про побои и синяки… – спокойно начал Егор. – Раны и травмы, после падения с лестницы…

–… с заботливой руки «мамы»? – округлил глаза шатен, продолжая за ним.

– Да.

– Молодец! – откинулся на спинку заднего сиденья Никита, ударяя руками по черному потолку. – Она-то смолчала! А про себя? Про себя к ней в «том» же, но «ином ключе»?

– Нет. В смысле… – замялся блондин и начал повторять за Никитой. Что он делал ранее, отбивая ритм пальцами по черному кожаному рулю. – Он не знал и не знает, но мог подозревать. Был же в курсе всего и с самого-то начала!

– Тоф! – разнеслось на всю округу двора мужским твердым басом. Что обернулись, не только студенты в нем, но и ребята в машине, стоявшей неподалеку от них.

– Черт! Проглядели, – ругнулся Влад, подмечая приближающуюся мужскую фигуру, произнесшую это. И буквально, «парящую» над землей, не иначе. Так быстро, идти было физически невозможно. Но парень и не заботился о проявлении своей «силы» на людях. – Вот, ты и будешь его встречать, пока он ничего не знает. Авось и не узнает! А мы с Никитосом «накосорезали» с «лихвой». Пусть, я и не сам «отсутствовал», не по своей прихоти и вине. Но ты был с ней и так просто не отделаешься! Погнали!

И троица «высыпала» на улицу. Стараясь встретить гостя, хотя бы у ступенек, если не у серых металлических «столбчатых» ворот…

Брюнетка обернулась на «зовущего» и тут же изменилась в лице. Переводя «злющий» взгляд с прищуром и одним чуть дергающимся от нервоза глазом. С подруги на приближающуюся фигуру, и обратно.

Парень бы одет во все черное. От кожаной куртки и футболки под ней, до джинс с кожаным ремнем и лакированных ботинок со шнуровкой. Единственное, что было светлым, это было его лицо. Но света это не добавляло. Будучи «пятнышком», даже не «звездой», на «ночном небосклоне».

– Это не я… – тут же «открестилась» Карина. – Клянусь! Кто-то «до» меня успел!

Кто еще мог знать ее «прозвище»? Женя! Только, в такие моменты она понимала, какого Александру, от ее «крестной феей» и «рук божьих».

«Тофифи», «Тофи», «Тоф»: надо ж было, так умеючи «поизгаляться-то» над именем.

– Кто мог подумать, что он так быстро отреагирует и приедет, да? – закусила нижнюю губу девушка, стараясь сейчас. И именно, сейчас. Не смотреть на Софию, чтобы не попасть под «горячий взгляд» и «руку».

– Да! Вот, только, «кто мог»? Нет… Не так! Этот «кто», вообще думал? И чем, тут же?! Не «отходя от кассы»?! – шикнула София, понижая голос с каждым словом до хрипа, а там и до шипения и «рыка».

Евгений же, в это время, проследовал к порожкам. Но вовремя для всех, нежели себя, подошел к знакомой машине. Не теряя девушек из виду. «Прицел был сбит», но «жертва» не должна была уйти далеко. Она и не собиралась. Впервые, видя «ястреба» и в нем, она будто «приросла» к колонне. Стараясь, то ли «обрушить» здание и «погребстить» под ним. То ли «слиться» с ней и потеряться из виду.

Женя подошел к ребятам, вышедшим к тому моменту из машины. Поприветствовал их и пожал руки, но продолжал «цедить» взглядом «подруг».

– Жендос! – «натянул» улыбку Егор, уже не «чуя», а видя, к чему все идет.

И как хорошо, точнее плохо, «пахнуло жаренным». Обняв друга, он кинул быстрый и «предупреждающий», одновременно сожалеющий, взгляд на девчонок. Не будучи уверенным, что он будет воспринят правильно, но хоть попытался. После чего, перевел его, но уже, куда более серьезный, на парней. «Боевая готовность», не меньше. А там и «отражающая» и «дающая отпор»!

– Сколько лет, сколько зим?

– Сколько лет, столько и зим! – шикнул грубо он, но тут же исправился. Прикусив язык и сжав переносицу двумя пальцами правой руки. Собираясь с мыслями и тяжело выдыхая, беря себя в руки. – Прости, Егич. Не до тебя и твоих шуток сейчас … Вообще, не до чего!

– Как и не до «сестры», да? – смотрел на него блондин. На деле же, чуть выше головы. Не зная, подзывать ее, оставить все так, как есть? Или «перепрятать»?

– Сука! – встряхнул он рукой темную шевелюру и взглянул перед собой. В какую-то, только ему, известную пустоту. – В какой момент это произошло?

– Что, именно? – влился в диалог, будто бы «непонимающий» Никита. Попадая в поле зрения Влада и под его закатанные глаза. Как и удара его же указательного пальца по его же правому виску, мол: «думаешь, что говоришь, нет?! Лучше бы молчал и не «играл», так убого!».

– Одежда! – взглянул на него Женя. – У вас же «неплановый» и «ненормативный» дресс-код, да? Не по «госту»!

– Нет, но… – сглотнул брюнет, отводя взгляд и прикусывая мельком нижнюю губу. – Имеет место быть. По желанию…

– И нет рубашек с коротким рукавом, да? – прищурился Женя, сжимая губы в тонкую полоску. – Тогда, почему в ней стоит Карина, а не она? Да, три четверти! Но, еще же и в черной, когда все в светлой. И в светлом! Максимум, белый верх и черный низ… Дьявол! У нее же все – черное и напрочь «закрытое»! Я не видел ее «такой» и в этом! Когда это началось, Гор? – теперь взгляд был обращен на блондина. – Почему ты позвонил, только сейчас и не позвонила она?!

– Мы сами, только недавно узнали, Жень. А насчет ее… – склонил голову к правому плечу блондин и отвел взгляд на Никиту. Который, будучи «пойманный с поличным», с испугом в глазах увел взгляд в землю. Отбросив мешающую челку назад, брюнет начал переминаться с носка на пятку, и обратно, что означало, что он нервничал. Очень нервничал!

Как и София. Которая не могла и с лестницы сойти, прокусывая нижнюю губу до крови. И «раздирая» кожу ладоней ногтями до «мяса». Он чувствовал это отсюда. И был уверен, что чувствовали и другие.

– Не знаю. Не хотела беспокоить и «отрывать»? Заставлять приезжать и «навязываться»? «Наводку» дал нам Влад, а Ксандер… В общем, проверил «на себе», в буквальном смысле. Подкрепил «теорию» – «практикой». Больше тебе скажет, только она, если скажет, конечно…

– Иди сюда! – рявкнул Женя, ловя взглядом сестру и «смахивая» ее левой ладонью к себе.

Призывая, так подойти к нему. И лучше, по своей воле. Ведь серые глаза, мало по малу, начали приобретать «тень» и еле различимую черную «дымку». А после и цвет темной, самой черной из ночей, ночи.

Он был зол, но пока и не в бешенстве. Пока… Пока, она сама не сознается в своей «дурости» и «излишней добродетели», он не сложит все «кусочки пазла». На ум же шли, лишь «излишние побои»… И «набатом»: «- Роза спустила ее с лестницы. – А мне она об этом ничего не сказала».

– «Второе знакомство»! А все интереснее и интереснее первого, – буркнул себе под нос Влад, опираясь локтями на черную крышу машины. И водружая на раскрытые ладони свою голову, слегка улыбаясь уголками вниз.

– Влад! – одернул его Егор. – Лучше, не лезь. Не сейчас, по крайней мере… Ты слышал Ксана!

Сойдя со ступенек, София направилась в сторону машины. Ловя на себе весь «спектр негатива», причем сразу и от двух.

«Добро пожаловать в мир животных!». «Удав» и «ястреб»! И, если раньше, «подобное» отношения блондина, даже и не «колышело». Нет, «колышело»! Но не «прибивало к земле», распознаваясь на «началах», как некая ревность к отцу. А на «концах» – к ее «статусу». То сейчас… Сейчас, это все было, «подстать» Жене.

С ними двоими она не виделась одинаково. Как и с Александром, как она думала. А если и виделась, то только мельком, не делая акцента на своей одежде. Или чем-либо и ком-то другом. С Владом, вообще не виделась, в целом! Один только раз, и то частично. И видно, «второй раз», эта «участь» ее не обойдет. Больше всего и чаще, глубже, виделась с Ником. И тем, видимо зря и хуже, учитывая, как его «спрессовало». И он, даже головы не поднял, когда она подошла. Малость… Он же ее «чувствовал»! Но «покоробило».

Дело плохо, значит и совсем! «Закрытая», полностью, одежда. И под палящим, как назло и как никогда весной, солнцем. Заметная вещь, однако. Особенно, когда они стоят в футболках и майках, рубашках. Пусть, и в накинутых поверх кожанках. А она и такого позволить себе не могла. Не на людях! Даже, потертых вещей. Тем более, порванных.

А «порванную» и «драную» душу, могла… Еще, как могла! Эти «тряпки» – «нервно курили в сторонке», от количества и качества, наличия дыр и… Отсутствия ткани! Но… Хотя бы, не хромала. Позвони ему «кто-то», чуть раньше, и там был бы разговор во всей «красе». Во всей «красе рисунков» на теле, снаружи и внутри! А так… Может и обойдется, может он и не все знает. Узнает, конечно, бесспорно, раз приехал! Но… Хотя бы, не сейчас и не при всех!

– Жень… – начала, было, девушка.

Одергивая и вытягивая рукава рубашки, донельзя. На самые пальцы и их концы. Казалось бы, куда уж больше? Только, рвать ткань на плечах, но она тянула. Стараясь, не столько прикрыться, сколько «удержаться». Будто, за последнюю «веточку» перед тем, как окончательно и бесповоротно, «увязнуть» и «пропасть». Словно за «якорь», что придержит ее и притянет к земле, чтобы не взлететь и не улететь. Опять же, пропасть.

– Когда мне, в следующий раз, должен будет позвонить Егор?!

Девушка, тут же «метнула» в него взгляд, и встретила полное… «Теплоокровие»!

Почему бы и… Нет! Что?!

Удивилась, но после чего и нахмурилась.

«Змеи» же… Не «теплокровные твари»! «Хладнокровные»! Тогда, почему? Я же не могла перепутать и спутать взгляд. Показалось «обратное»? А могло?! То-то и оно, что могло и именно показалось.

Он стойко выдержал ее «колеблющийся» взгляд, в одном положении «эмоциональных качелей». И засунув руки в карманы джинс, просто кивнул, вернув…

А «сбрасывал» ли?

… полное «безразличие» и «хладнокровие»!

«Добро пожаловать домой»! В «доме», тоже бывает «в мире животных» и довольно часто. А можно ли это, тогда и назвать «домом»? «Вопрос со звездочкой»…

– Когда тебя нужно будет в «богадельню» отправлять? – а Женя продолжал свою «тираду», будто и не замечая этих «переглядок». – К отцу?!

Сжавшись от крика, она стояла: ни жива, ни мертва. Точнее, ни мертва, ни мертва. «Мертвее мертвого». Принимая поражение и принимая ошибку. Но еще, не до конца принимая и понимая, что он знает. И как ей можно было бы из этого «выкрутиться». Где «дать по тормозам» или «бросить в осадок». «Не выносить сор из избы», хотя бы. Врать во благо себе сейчас.

– Пожалуйста, давай не сейчас и не здесь… – тихо попросила она, но была вновь перебита.

– А когда?! – рявкнул парень и подошел к ней вплотную. Дыша с «жаром» в макушку, опущенной ее головы. – Я тебе, еще раз говорю… Сейчас или никогда! После, будет поздно! Ты и не даешь же знать, когда все полетит в ебеня! Это сейчас, к чертям. А дальше, только туда. В любовь до гроба и сам гроб! Я знаю, что ты хотела кремацию. Но за все, за все вот это, я тебе такого счастья не доставлю. А доставлю его себе! Забивая гвоздями и закапывая поглубже! Но глубже, уже не куда. Ты пробила «второе», по счету, дно! Куда дальше, Софи? Куда?!

– Не знаю! – крикнула девушка и… Заплакала. Пряча лицо в ладонях.

Ее пробила «мелкая дрожь», за которой последовала «крупная». Что, того и гляди, ноги ее не удержат и она упадет перед ним в коленях.

– Жень… – решил, все-таки вмешаться Егор.

Ему и самому хотелось узнать все и именно от нее, прояснив и подтвердив те или иные факты. Либо опровергнув их, что и маловероятно. Но от нее! И он бы, скорее всего, действовал бы так же. Учитывая, что на эмоции она «прошибаема», разве что, в страхе. Как и на слова! Что он понял и на «собственном опыте». Но стоя сейчас здесь и смотря на это. Участвуя в этом, так или иначе… Ему было жалко ее. Не потому, что она «жалкая». А чисто «по-человечески». И впервые, хотелось спрятать, от своего же и ее же, «брата». Защитить от него и от всех. От себя…

– Позже! – «прошипел» Женя, держась изо всех сил, чтобы не обнять ее.

Ведь, если обнимет, можно будет «вешать белый флаг» и «ознаменовывать финиш». Он простит ей все. Опять и снова! Как в «прошлый раз» и «позапрошлый». Этого нельзя было допустить. Не сейчас, когда он так близок к правде. И когда ее «крик о помощи», разве что, самим криком не сопровождался. А только, «черными одеяниями» без костей. Не «пиратский флаг», но «флаг смерти» на костях. Обтянув осунувшееся и похудевшее бледное тело. Его зубы скрипели от осознания того, что еще могло «крыться» за этим. А оно «крылось»! Только, все бы кости были целы…

– Я не знаю! Я ничего не знаю…

– А спросить?! Подобные вопросы, исключительно для Влада. И в «разрезе» его жизни. Но, бля! На кой черт тебе дан рот и голос? Чтобы что ими делать?! Чтобы говорить и чтобы разговаривать! Не говори мне, что говорить мы научили, а разговаривать – нет! Ты говоришь обо всем, кроме того, что тебя реально волнует и «коробит». И кроме тех, с кем надо. Прости, Карин! – махнул он правой рукой в сторону входа, уверенный, что она услышала. Как и что слышала все «до». – И… Ник. Ник!

Брюнет, будто опомнился, и повернулся к «названному», чтобы и с него начать спрашивать. Но София пресекла это, обращая на себя все его внимание, начав говорить раньше. Хлюпая носом и давясь слезами:

– Жень… О-он тоже ничего не знал. З-знала, только Карина.

Теперь и она опомнилась, вспомнила, что забыла о подруге, совершенно. Только и не хотела, в таком состоянии, поворачиваться и выяснять ее место положение. Которое, как видно, а точнее ощутимо, по жесту самого Жени, не изменилось. Куда важнее, было не допустить «огня» в сторону Никиты. Она же скрывала и врала, а не он. Она знала, а не он.

– Ну, и…

– «Мать»! – девушка утвердительно кивнула. – Да! А со мной, например?! Мне рассказать, что, на самом деле, происходит с тобой? И уж поверь мне, мы все. Все! Не это хотим слышать, точно не это! Не ложь, какая б она ни была. Пусть и во благо! Это – не во благо!

– Зато, какое воссоединение… Рад за вас! – хлопнул в ладоши «названный» ранее. – Разногласия подошли, к своему логическому и естественному, завершению и разрешению?

– Тебе, что, больше всех надо, я не пойму?! – рыкнул блондин в сторону Влада.

– Ну, те! Которые… – будто и не слышал его шатен, продолжая говорить о «своем».

Не замечая, «развернувшейся» перед ним, «картины». Явно, не «подталкивающей» к идиллии и мирным переговорам. Но «играть» лучше Никиты, так до конца и… Если не «перенять огонь», то отвлечь. Получая, параллельно, в нос, а там и по самой голове. Тоже, неплохо. А чем не «перенятый огонь»? Чем не «Олимпиада»?

– С «мамой»? Из-за них же вы, столько не виделись и он не приезжал. Сам говорил, что она запрещает тебе жить с ним. А ему – запретила жить с вами. Запретила говорить и видеться…

– Я соврал! – рявкнул Женя, но продолжал «пилить» взглядом, так и не поднявшую на него глаза, Софию. – Просто, не правда ли? Ровно, так же, как ты соврала мне, когда уверяла, что все нормализовалось. Что все стало, не так плохо и не так ужасно, не так больно… А сама стоишь, сейчас передо мной, в черном, более-менее, свободном. А дальше, что? «Приверженец» и «фанатка хиджабов»? Или нет… «Белый саван»? «Тапочки»?!

Плачь медленно, но верно «перерастал» в рыдания и истерику. Но девушка, так и не оторвала ладоней от лица. Стараясь, то ли сдержать влагу. То ли повышающийся, с каждым разом все сильнее, звук. Начинающий «глушить», как минимум Женю. Который был рядом с ней и над ней, сцепив губы в полоску до «белоты» и «синевы». Сжав веки и кулаки до хруста костей.

Он делал ей больно. Очень больно! А обещал, никогда и ни при каких обстоятельствах… Снова, соврал. Но она делала больнее и делает, до сих пор. Вместо того, чтобы признаться и рассказать все, она плакала. «Разрывая» его сердце еще больше и на меньшее «число частей». Все, «мельче» и «мельче». «Стирала в порошок» и «развеивала» их. Он держался, стоял на «своем» из последних сил.

Она должна была ощутить то, что ощутил он, увидев ее «такую». Почти, «прозрачную» и «исчезающую». А еще то, как до чертиков больно, от осознания того, что еще немного и он бы не успел. И действительно, потерял ее!

Он бы не смог… «Теребил» бы душу до конца своих дней. Пока бы, окончательно не свихнулся, и не бросил свою будущую жену и будущего ребенка. И не «ушел» следом, как самый настоящий эгоист. Чертов эгоист и самолюб! Который бы своей гордостью «разрушил» все, «дорушив» за ней.

Но она – не гордая, нет! В ней нет этого, не было и не будет. В ней есть добродетель. Чертова добродетель и забота обо всех них, с желанием не быть в «тягость»! Что еще хуже, во стократ!

– Я только, одного не могу понять. Хоть убей, не понимаю! Ты, что, подружилась с ней? Ты и с ней? Серьезно? Правда?! «Стокгольмский синдром», в «студию»? Или уже «эзопов комплекс», в «здании»? Если «да», то нет смысла «разглагольствовать» и «сотрясать воздух». Я просто, хватаю тебя и увожу отсюда. Потому, что у тебя «едет крыша», родная! Или уже, «съехала»? Мне тебя связать, для «полноты картины»? Чтобы ты никому не принесла вреда? По большей части, себе!

– Жень, это уже перебор! Она же страдает и мучается… – не выдержал Ник и поднял глаза на них.

– Мучается… Слышишь, малышка? Мучается! Он считает это, «таковым». И он, сукин сын, прав! Он «угадал» это слово без единой буквы и «подсказки»! Зато, просрал все предыдущие «раунды», как и Карина. Когда, не знаю, он или она, «прикрывали» твои синяки и раны. Когда, буквально тащили на себе «раненого бойца», «прихрамывающего» и «полноценно хромающего»… Придумывая на ходу, что-то вроде: «заснула, упала, очнулась – гипс!». Или это – твои «придумки»? «Дуря» голову ему и ей? Им и мне! Приносили задания, с пропущенных тобою пар, тебе же! Отлеживающейся от очередного «спарринга» с этой «отбитой» тварью! Или я не прав? Или мы зря тут собрались? И все в курсе, кроме меня! Но спасибо Егору за это! Не тебе, моей «сестре». Но, ладно, не ты. Почему Егор? Почему не Никита? – взгляд черных глаз метнулся на парня. – Тебя прикрывай, не прикрывай, а ты, одним из первых, выходишь на «секиру», как ни крути, «братан»! А после, Карина… Ты, может, и подозревал, а она – знала! Дамы, «вперед»?!

– Она… Она хотела те-тебе набрать, – прошептала София, боясь потерять голос от истерики. И сникнув, полноценно, до сиплоты и шипения.

– Да ты что! – взглянул Женя вновь на нее, но опять «промахнулся». И «попал» двумя «зияющими черными дырами» в ее прямой пробор, снова. – То есть, ее мы оправдываем и его защищаем! А себя, даже не пытаемся, да? Вместо того, чтобы поинтересоваться всей «степенью сложности» жизни «мученика». Мы просто, терпим и «вымучиваем» все, что ни предложат! А оно – «твое»? Тебе принадлежит и тобою заслуженно?!

– Никит… – прохрипел Егор, обращая взгляд на парня.

Казалось, «опала» только София, а голос «пропал» у всех. Как и взгляд, «поник» и «сник». Даже, у «хохмача» Влада. Что, вроде как и пытался «сбить спесь» и «тему перевести». Но делал это зря. Очень зря и не вовремя. Стоило бы, сейчас. – Ты же, только предполагал, так? Как и все мы? – Никита положительно кивнул, без слов. И Егор вернулся взглядом в спину брюнета. – Жень… Мы не могли, просто так вмешаться и забрать ее, без дозволения. Ксан обещал поговорить с Советом. С «вашим» отцом и…

– Все уже сделано, Егор! Ничего не попишешь. Да, не до конца. Но у отношений – гарантии нет. И обратно, это все, не вернешь и не исправишь. Имеем, что имеем. А именно… Мучения! Вот, что это такое! Вот, что такое, твое чертово «предназначение». По итогу которого, только по итогу, тебя «забьют камнями» или «распнут». Чужие мучения, перенесенные тобой и «сублимированные» тобой. «Отзеркаленные» и нашедшие «отражение» в тебе. Только они! Не это, вот, все! Далеко, не это. Это – просто обыкновенное насилие. Ни с чем не связано и ничем не «подкрепленное», ничем не обоснованное! Разве ее, как я уже и сказал, «отбитостью». И заметь, это говорю я! Ее сын! И я имею на это право, как и ты, но почему-то ты это терпишь. И ладно, терпишь! Ты об этом не говоришь и не делишься ни с кем! Не просишь помощи. А просить надо и говорить надо, разговаривать, София!

Наконец-то, вроде бы отойдя, но продолжая «клокотать» внутри «вулканом». Женя обнял девушку и прижал ее к себе. Стараясь унять ее «холодную» дрожь, посредством своей «жгучей лавы», «разливающейся» внутри. И «сжигая» все к чертям, но на «контрасте»… «Согреть» ее «озноб». Это – была уже не та боль. Совершенно, не та…

София тут же отреагировала и обняла его, в ответ. Но пряча руки под кожаной курткой, сжимая кисти в кулак поверх его футболки.

– В кого ты превратилась, м? – «братский» поцелуй «тонет» в копне темно-каштановых волос. – В кого она тебя превратила?

– Прости…

– В себя же превратила. В нее же! – вздрогнув от всхлипа, все-таки вырвавшегося из ее груди, он погладил ее по голове. Вновь, оставляя легкий поцелуй в волосах. – Ты же – папина дочка, «кнопа». Я – мамин сын. Но почему-то кажется, что все наоборот. Ты, как будто и не за него, не за «них». А за «нас»… Научилась делать больно. Очень больно и в самое сердце! Которого у меня и не было. Ты его нашла! Первоначально, создав. И сама же его и «уничтожила»…

Теперь, всхлипы «тонули» в его футболке, в буквальном смысле. А грудная клетка терпела «удары» воздуха. Когда ее «рвало» изнутри и она «рвалась» сама, «взрывалась волнами» кашля. Тяжелым дыханием и слезами, комкая футболку за его спиной в кулаках.

– Он смотрит на тебя сверху и видит все. Ты же знаешь это…

– З-знаю. И… И ему п-противно. Противно от… От всей этой жертвенности и д-добродетели. От м-меня…

– Если ему за что-то и противно, то точно не за тебя и не из-за тебя. Из-за меня! Из-за тебя ему больно, равно, как и из-за моей беспомощности в отношении этого! Да, я не знал. Но… Не освобождает это от ответственности. От полной ответственности! Я же – «брат». Я должен был «почувствовать» и должен был остаться. А если не остаться, то приезжать. Назло тебе и… Ей! Действовать вам на нервы, но не допустить этого. В таком масштабе, количестве и качестве. Черт! – фыркнул парень, раздувая прядки волос девушки носом, продолжая дышать в ее макушку. – Я еще не видел всего этого, а мне уже плохо… Я ж «представил» и «вообразил»! И вот тут, прям от души, Никитос, – глянул он мельком на парня, скосив взгляд и вернулся обратно. – Прибить тебя – мало, за молчание и тишину. Но за то, что не знал в «деталях»… Спасибо! Ты сохранил ее «чистоту» до меня и для меня.

– За кого ты меня принимал, вообще! – хмыкнул брюнет, дергая легонько уголками губ. – У нас разные раздевалки и туалеты. Мы друг при друге и перед другом, никогда не переодевались. Так что… Мог видеть, лишь «общее состояние» и «упадок сил», «хромоту». Но не более! Она никогда не давала повода усомниться, даже в тех же «отговорках». А я и не переспрашивал, будучи сам таким же, неуклюжим и рассеянным. Прости, что не понял вовремя и не распознал сигналы «sos». Как, к примеру, Влад. Ему «спасибо»!

– Хреновый ты писатель. Нихрена не сконцентрированный! – фыркнул Влад, вызвав общий, но тихий смех исподтишка. Не нарушая, какую-никакую, но идиллию. – Не за что! Чтоб бы вы делали, если бы я не приехал. И Жека! Мы-то «порядок наведем»!

– «Умереть за всех»! – проговорил Женя. – Не от ее руки и не раньше «срока». Не раньше твоего «конца», как ангела. Да и не умереть, вовсе! Не смерть! Он тебя «подхватит»…

В тишине оборванной фразы, за спиной Жени, раздался шепот. Мужское общее «перешептывание». Будто, что-то происходило вне их «зоны комфорта» и «личного пространства». Никто из них не придал этому значении, пока это «что-то», само не дало о себе знать. О своем появлении и «вмешательстве»:

– … когда я «подкину»!

И поверх головы девушки, за спину парня, спускаясь к лопаткам, легли руки Александра. «Прижимающего», сразу же и двух к себе, в свои объятия.

– С вашего позволения, Евгений, – прокряхтел тот, стараясь не «порвать» себе руки и не разомкнуть их раньше времени. – Никакого «сексуального подтекста»! Не хочу причинить боль, и без того натерпевшемуся всего, телу.

– Там, не так все плохо, как кажется… «Пап»… – всхлипнула девушка.

– Ну, при условии, что я представлял «оболочку», «натянутую» на кости. А Женя, вестимо тоже что-то «подобное». Судя по его распахнутым глазам. Мы – солидарны! И, возможно, действительно не все так плохо. Раз, ты еще не кричишь от боли! Или я так «слабенько» сжимаю? – тут же «исправился» Александр. И услышал сдавленное мычание. Софию, почти «расплющило», «выдавив» весь кислород из легких. – За подобное поведение, юная леди, негоже и потерпеть, коли так… Да и раз Егора «вскрыли», могу и я признаться, что видел все это «до». Когда поднимал тебя по лестнице, после твоего падения с нее. Не по своей воле! Собственно, по большей части, поэтому Женя и здесь. С того, что рассказал ему Егор. Что узнали, и знали, мы. И поэтому, я не так сильно и удивлен. Как и Софи, что несильно «брыкается», отстаивая «свою правду» и нашу ложь. Вновь, что-то придумывая на «свою», и наши, головы! Мы знаем про побои, Софи и кое-что еще. Но если здесь, мы доказали. То там, придется «попотеть» чуть больше. Ты же нам поможешь?

– К-конечно… – кивнула брюнетка, прикусывая щеку и язык изнутри, чуть было не выдав: «только, про побои?».

Взгляд карих глаз, из-за «укрытия», «метнулся» в сторону парней. Все так же стоящих за спиной Жени. И попал точно во Влада, который, будто невзначай, поставил на крышу именно левую руку, с закатанным рукавом куртки. И продемонстрировал ей часть своего «рукава». Ничего не сказав, он продолжил разговор с Егором, но его улыбка приобрела очертания хитрой ухмылки. Он знал, что она смотрит. Для пущей убедительности, он кулаком этой же руки, подпер голову, демонстрируя кисть полностью. Когда, при первой встречи, она видела лишь часть из-под толстовки. София тут же «стушевалась» и сжала рукава рубашки в кулаки.

– На сегодня, хватит! – положительно качнул головой Женя. – Всего и понемногу…

– И слава дьяволу! – воспел Влад, «скатывая» рукава обратно. И фиксируя их светло-коричневыми пуговицами. Потянувшись так, как и брюнетка, но чисто для того, чтобы размять затекшие мышцы. А может и не только для того. Легкое подмигивание с его стороны, ее «стороной» не обошло.

– Можно к вам? – все-таки подошла к «куче мале» Карина, когда все поутихло. – Не помешаю?

– О! Знакомься, – притянул, не особо сопротивляющуюся, а даже с охотой обнимающую его в ответ, девушку к себе мужчина. Так, чтобы в «поле» ее и его зрения, попал Влад. – Это – Влад. Мой «сын» и их «брат». Так или иначе… Влад, а это – Карина, подруга Софии. «Последнюю», ты и сам знаешь. Это – мое упущение. Но как я рад, что ты не успел познакомиться с «другой». Хотя бы, ее я успел «отхватить» себе! И, что я успел и сам, тебя же ей, и ее же тебе, представить. Молодец, Александр! Так, держать!

– И кто там, что говорил, про мою «подчеркнутую важность и значимость, в том или ином процессе»? – хохотнул Егор, аплодируя «великому из великих».

– Пора бы было уже смириться, что ты – «второй» и за ним! – сел на капот Никита.

– Зато, среди вас, «первый».

– «Подчеркнул»! – провел в воздухе линию правой рукой Никита, получая подзатыльник, той же правой рукой, от Влада. – Эй! Я ж не к тебе и не с тобой!

– Не за что, «брат», – кивнул в ответ Егору шатен, возвращаясь на свое «належенное» место.

– Ксан, ну, ты-то как недоглядел?! – усмехнулся Женя чуть печально, вернувшись ненадолго к «отброшенной» теме. – А ты, Карин? Захотела позвонить и позвонила! Нечего было у нее разрешения спрашивать. Еще чего! Догадалась бы сама, что ответом будет отказ. И что-то вроде: «сами с усами!».

– Когда я брал к себе трех парней… – решил взять слово, первым, Александр. – Мальчишек, на тот момент, я ожидал всего, чего угодно. Но точно не того, что «промах» окажется с девчонкой. И самой девчонкой, что уж там греха таить. Не доглядел! Да и не так часто она, последнее время, к нам заходи…

После собой же оборванной фразы, повисла пауза у всех и над всеми. И так же, было «вывешено» напряжение, как некое «предупреждение». Еще чуть-чуть и можно будет «резать» его или ее. Или всех вместе и «тупым» ножом.

– Я даже голову поднимать не буду, – «прогундела», куда-то в грудную клетку Жени, София. – Но все-таки, поимею наглости и попрошу: без лишней дырки в голове! Тут, мне и так нормально, с «нечетным количеством».

– Действительно, наглость! – фыркнул Александр и водрузил подбородок на ее макушку, перед Женей. – Но так и быть, придумаем что-то «другое». С фантазией и воображением подойдем, «потянем» удовольствие…

– Садюги!

– От «садюги» слышим! – донеслось со всех сторон. И не только двумя голосами, Жени и Александра. – Ладно, поехали! Дома «додумаем» и «доразберемся». Ребятам хватило «хлеба и зрелищ». С «перебором» будет сейчас.

– Прости, – «сконфузилась» Карина, вернув право голоса, после Александра. Как и взгляд, от него самого, Жени, на себя. Перебирая пальцами между собой. – Вы мне оба дороги. И предавать кого-то из вас. Тем более, «изменять» нашей, какой-никакой, за все это непродолжительное время, дружбе, не хотелось. Не хотелось, чтобы она еще и от меня «закрылась» и от меня в «себя» ушла. Мне было проще оставаться одной. Той, кому она все рассказывала. И молчать об этом. Чем еще одной и в вашей «касте». Не имея возможности узнать, как она и от нее же самой! Из «первоисточника»…

– О! Так ты, та самая Карина, что ночью нашей Софье «написывает»? Ая-яй-яй! Ночью спать надо, малышка!

– Не поняла! А откуда ты…? – проговорила София, но взглянули на Влада обе.

– Красава, брат! – вернул ему подзатыльник Никита с правой руки, даже сойдя с капота и подпрыгнув, ради этого случая. – Теперь, «лови огонь» собой, принимая «гранату» обратно!

– А чего я, один? Мы с Егором вместе были, – последовал второй подзатыльник, но уже от блондина, и с той же правой руки. Который, тут же взял его ею в «захват», и начал душить, сжимая его шею в своем локте. – Ауч! В то же самое место и опять шея! Были… Да! У тебя. Ночью. Нам Ксан разрешил!

– Всех сдал, «сын» мой?! – сузил глаза мужчина. – Молодец! Возьми с полки пирожок… Полки кладовой! В которой я тебя, по приходу домой, закрою. И не открою, до следующего твоего отъезда!

– И все-таки вы что-то делали, черти! Наблюдали! – усмехнулся Женя.

– Начали и закончили, – отрицательно покачал головой Александр. – Хотели найти то, чем она себя, в Софии, «подтирает». Нашли медведя! И в нем что-то, что, только пока и возможно, приветствует нас из прошлого. И где-то есть, еще в ее доме. Потому, что присутствовало и внутри нее самой. Будто, подсыпанное куда-то и во что-то. В еду или питье. После чего, находящееся в ее крови, вместе с «темной энергией»…

– А я думаю, чего ко мне кошмары-то вернулись, – насупилась брюнетка. – Какой-то чушью несусветной! Про «бело-стального кролика с красными глазами» и «розы в пене»… А они моего медведя забрали! Сообщения не хватило? – поднялась на носочки София, чтобы над плечом Жени, видеть Егора и Влада. – И кто – кем? Точнее… Кто «сирень»? Древесина – обуславливает лес и «лесного жителя». Вместе с нотами свежести, после грозы и дождя. «Серо-зеленый»! Егор! А… Сирень? Влад?! Ты – «янтарь»? «Янтарно-карий» и сирень?

– А она быстро учится, – «прошептал» Влад Егору.

– Кто б ее, только, учил, – усмехнулся блондин, выпуская его из «захвата» и отряхиваясь после него.

– Да, все верно! Сирень – моя… – поднял правую руку Влад, размяв шею.

– Он ее лично выращивает, под своими окнами, – хохотнул Никита. – И одному только дьяволу известно, на каких корнях и во что они «погружены». Точнее, в кого!

– Цыц! – шикнул Влад в его сторону. – Ты так и не доказал это, значит не было. А чего не было, того и нет. Взятки – гладки! Я перекапываю почву не потому, что кого-то закапываю. А потому… Что так и надо! И я добавляю кислорода корням, чтобы «растеньице» дышало!

– Тоже мне, «флорист-садовник»! Я скорее, поверю в свою теорию, нежели в твою, – показал язык брюнет. – А знаешь, «кто» в детективах, убийца? В твоих детективах! «Садовник»! Куда-то ты же их деваешь. Девчонок! Что входят в «парад» и не выходят, вообще и никогда!

– Они выходят в «хит-парад»! В «печать» и «тираж», «издаются»! – процедил шатен.

– Это – такой «тонкий намек» на «книги-бумага-дерево»?! В обратном порядке, и в обратной последовательности, «производства»?

– Нет, это «тонкий намек» на «заткнись»! Палю всех сегодня я, а не ты. Короче! Кролика, мы, кстати, вместе «делали». Просто, «кое-кто» еще и фанат «ужастиков». Вышло нестрашно, а, вполне себе, «жизненно» и «жизнеутверждающе». Или… «Смертиутверждающе»? Неважно! Важно, что особенно, когда глаза почернели. Но она ж не боится! Тебе ли не знать, Гор!

– Да… Ему-то, как раз и не знать, – фыркнула София, ловя хитрый прищур серо-зеленых глаз. И такую же, подстать им, улыбку. – Глядишь, не он бы, «укрепивший» меня изнутри, «ударами» там же. Давно бы прибежала сдаваться и плакаться. Но, увы-увы и ах! Внутренне, вполне можно выдержать и бурю извне, внешнюю! Сильная внутри и хилая снаружи…

– Ну, хоть кто-то оценил мой «вклад» и «подтекст», – усмехнулся Егор. Хлопнув ей единожды, иронизируя, в «благодарности». – Истину и смысл «между строк». Твоя «планка» и твой «предел», София. Неси их с честью и достоинством! Пусть, «фишка» была и не в этом, совершенно! Но, все же… Ты же – писатель. «Приукрашивание» и «преувеличение» – это твое «собственное понимание», как и ложь. И подчас, не только себе…

– Егор! – «рыкнул» Женя, казалось, вступаясь за «сестру».

На деле же, бросая в него короткие взгляды. Переводя их на Софию и обратно. Намекая, что, все же, на сегодня им хватит и всего! Но, как он напрягся, так и «распрягся». Увидев отрицательный кивок головой от Влада. После чего, перевел взгляд, вслед за ним и обратно. Взглянул на девушку и нахмурился. Так, и не поняв, к чему было это «возвращение» от него – его же. Он бы и сам с этим справился.

И только, потом понял все. Когда брюнетку чуть «трухнуло» от «возвращения» левой кисти. Влад, просто прикрыл ей рот, зевая. А ее, чуть ли не «повело». Что «дало почву» для размышления, не только Жене, но и Софии. Поймавшей эти «переглядки», с намеком на «позже».

– А я знаю! Мне Влад, кое о чем «намекнул». Кое о ком… – подняла она взгляд на Женю, но не увидела и капли сомнения. Только какую-то, еле узнаваемую и проглядываемую, боль.

Боль от вины, которой было и не так много. За всю ее жизнь, по крайней мере. Но за сегодняшний день, она успела запомнить, как именно и в его глазах, она выглядит. Чтобы с точностью, до диаметра зрачка и мимической морщинки на лбу, «вычленить» ее из всего «спектра» эмоций.

– Подумала, вдруг сойдется «дашь на дашь» и «прокатит» моя «блажь» на правду. В обмен на правду, все-таки…

Следом, будто «похолодели», но на деле, лишь сильнее ее сжали, руки Александра. И она ненадолго «выпала» из ситуации. «Влетев» в нее, только тогда, когда поняла. Что единственная, кто не «покрывает» эту пятерку. Точнее, четверку! А если «вычленить», то и «главную двойку», Влада и Егора. Карина!

Ей было и невдомек. Она, не так много общалась с парнями. Да и в обществе самой Софии, не так много была. Чтобы понять, насколько «различно» и «двоично», «распознавание» Софии каждым из них. Насколько, «двояко». И насколько противно и больно, обидно осознание «схожести» с кем-то там. Но не имея возможности узнать, с кем. И пусть, она понимала, что не имеет права что-либо предъявлять. Ведь врет и она сама, но… Что-то ей подсказывало, что ее ложь, никак не будет «котироваться» с их ложью. Как видно, «поделенной» на всех.

Тот ли это момент, когда «свое и ближе к телу»? Или так и есть, на самом деле, ей только лишь, предстояло узнать. Но почему-то, именно в этот момент, «перехотелось». Ведь, вполне, как и она, они держат в себе и при себе эту боль. А Егор и вовсе, не держит и не «сдерживается». Что само собой намекает на «недюжинное» ее количество, как и качество, в нем. Стоит ей «подкопаться», как и им, и все «выльется» наружу. «Сметая» все на своем пути, как цунами!

Ей не хотелось этого. Не хотелось повторять, коли уж она «похожа»! Пусть, поначалу и хотелось ответить на боль – болью. Но это, уже сделал и сам блондин. И как видно, стало, все-таки, легче. Но почему ей, а не той, на кого она «похожа»? Или ее нет уже с ними? И вообще, нет? И «кем» она приходилась им? И хотелось, и «кололось» ей все это. Но пока, не придет время…

Они учились друг у друга. И брали «тактики» поведения друг друга, за «основу». Тайное станет явным, рано или поздно. И почему-то, как никогда, этого не хотелось. Для нее – «впервые». Для них – «опять» и «снова». «Семья-таки»! А так ли важно, что было там? Гораздо важнее, что здесь. А под этим «углом», «свое и было ближе к телу». И она не хотела «раскрываться» до конца и под «конец»… Или хотя бы, не одна. Такого же мнения, как оказалось, придерживались и они.

– Это – не вся правда, ведь так, Софи? – смерил ее внимательным взглядам, серо-зеленых глаз, Егор. Склонив голову к правому плечу. И облокотившись этим же боком на машину. – Есть, еще что-то. О чем, так «нескромно» и не «шифруясь», спросила в сообщении Карина. Но на сегодня, Женя прав, откровений хватит. А вот, дальше… Как только, мы получим всю твою информацию, ты получишь и нашу. «Паутина» сплетется правильно, но от «середины» и «сердцевины», не с «краев»! Все – взаимосвязано и так. Сказал бы тебе Влад или нет, намекнул или нет. «Узнаваемость» была и присутствовала. И есть во всех нас, кроме, наверное, Карины. Но не нам, «лезть вперед» всего и вся. Можно «разрушить», так и не «построив». Не «развязав» и не «сплетя»…

Кивнув, но так ничего и не ответив, брюнетка согласилась на этот «обмен нежностями» и «неправдами». Ее это – устраивало и устроило. Говорить все, так всем. А не ей одной. Это – честно. А там и будь, что будет. Хуже и вряд ли, что быть могло… Но и с Егором, она уже однажды так же ошиблась. «Готовиться», все равно, следовало и ко всему. Быть «начеку», как и им с ней. В этом, они сходились и были «взаимны». Во «взаимном контроле» и, вроде как, «контроле над ситуацией». Во всяком случае, так им казалось.

Но в ситуации были, не только одни они… «Контролировать» всех – не выйдет, как и спасти. И то, что сейчас они построили «хрупкое» но, какое-никакое, доверие. На «правде-лжи»! Еще не значило, что их на этой самой «паутине» и не «унесет». Где-нибудь «прижучив»…

– А ты так и не сказал… – опомнилась София, отстраняясь от Жени, но оставаясь в руках Александра. – Ты один приехал?

– Конечно! – саркастично рассмеялся женский голос, откуда-то со стороны. Тут же подхватываемый и Софией, утирающей быстро слезы руками. – Брось, малышка. Ты, хоть и «кукла», но не «не можешь» плакать. Как и он, не может ехать один. Точнее, может… Но, кто его отпустит?!

– Поля! – подошла к блондинке брюнетка и обняла ее. Получая объятия в ответ и начиная чуть покачиваться, из стороны в сторону.

Вдоволь «напитавшись» теплом и уютом их с Женей семьи, и их дома. София чуть отстранилась, осматривая фигуру подруги. Не столько, голубое и мелкой вязки платье, до середины бедра. Как и черные замшевые сапоги по колено на низком ходу. Сколько, в целом и по возможным «дополнениям», которых не было еще «до».

– Еще рано! Да и не так видно. Но, да… «Процесс запущен и не обратим», – подмигнула голубоглазая.

Чуть оттягивая платье ладонями, со светло-голубым коротким маникюром. Что и так не собиралось складками. Но ей, видимо, казалось, что «да». Как под животом, так над и на нем же. Она противоречила сама себе. Но не хотела делать «акцент» на этом, такой уж сильный. Как и на слезах радости, что она так же, как и София, быстро утерла в уголках. Подтирая ощущаемые, только ей одной, «катышки» от черной туши. И «пыль» от голубых теней. Распределяя легкий розовый блеск на губах. От постоянного, но скорее нервного, их сминания между собой, дело не по делу.

– «Ипотека, после заселения в квартиру» – это, прям, в духе Жеки, – заржал Влад. – Молодец, взял «свое»! А теперь, «оформляйся». Теперь-то она уж точно, никуда не денется и не уйдет!

– Было бы, куда! – закатила глаза девушка. – И к кому! Хватит радовать «зевак». Поедим куда-нибудь, посидим и поболтаем? Заодно, поедим… И да, Женя, – глянула она на обращенного взглядом к небу парня. Больше, в вопросе «за что?». Чем в благодарности за такую прекрасную «невесту». – Не опять, а снова! Я страсть, как скучала по Тофи и ее блинчикам! И даже, не знаю: по кому и чему больше. Одновременно и «вдвойне». Даже, «втройне».

– Эй! Это – мое, для нее, «прозвище», – «надулся», в обиде, Женя.

– В «моем исполнении», звучит лучше, правда? – хлопнула в ладоши девушка и взяла за руки Софию. – Все, поехали. И без разговоров! Бери всех, бери подругу и…

Распахнув глаза, только вспомнив о ней, в полной мере. О Карине. София заглянула за спину девушки, попадая в плен своего же цвета глаз. Но той, подругой «дней своих суровых». С кем, так и не «перебросилась», хотя бы и парой фраз, за весь их разговор. Чтобы полноценно и нормально, адекватно.

Поджав губы, брюнетка склонила голову к правому плечу. И попыталась, хотя бы глазами показать, как она сожалеет об этом и обо всем. Карина же махнула правой рукой, как бы отмахиваясь, но утвердительно кивнула, принимая это. Сощурив карие глаза так, как «сигнал», что об этом они еще поговорят и во всех подробностях.

– Я собственно, как и Влад, рад нашему такому, уже полноценному, «воссоединению», – улыбнулся Александр, но перехватил руки брюнетки из рук Полины. – Но с вашего, всех, позволения, которого я не спрашиваю. Хватит и моего! Я украду эту малышку на некоторое время. Дабы «воссоединить» ее и с еще одним человеком. Заодно и «замолвить словечко» за Женей и тобой, Апполинария. Всеми вами, «тремя»! За кухню сегодня отвечает Егор, – мужчина кивнул блондину. – Так что, вези ребят к нам, вези Карину. Женя, со своей прекрасной особой, поедет следом. Как и договаривались, «гостить»! А мы, как все закончим и решим, тут же приедем и присоединимся к вам.