Читать книгу Черная Принцесса: История Розы - Дана Ви - Страница 18

То мнение о Владе, что у меня сформировалась по рассказам Никиты, и до рассказа самого Влада. Так и осталось со мной и при мне. Было бы странно, если бы я высказала его, так же легко, как и он мне главные события своей жизни. Буквально, «выжимкой» пяти веков, что и было «таковым».

Что и могло смутить и заставить немного ненавидеть себя, за излишнюю прямоту в словах. Точнее, мыслях. Так, это – его воспоминания о родителях. Неточные и не «объективизированные», не «объектовые»… Образы, которые он хранил и хранит, по сей день. Не в лучшей своей «интерпретации» и не с «лучшей стороны»…

Но ничто, ведь «человеческое» – не чуждо. Куда, уж «исключению», в виде «памяти на плохое» и только плохое… Хорошее – «подтирается», у всех и для всех. Во избежание образования «нароста», в виде «шести», а там и «восьми конечной». Пик «короны»! Преимущества и «лучшести». Будто, тебе ничего и делать не надо более, чтобы остаться при своем «статусе». Или наоборот, перейдя в «другой»… И того достаточно, что ты делал и сделал, «до». Но это – не так. А чтобы не повторять всем и каждому, как это «работает» и может «работать», решено было «стереть» всем. Чтобы и здесь не делать «исключений». Сделать «правило»! Никакого преимущества! Равновесие и баланс!

И я помнила. Помнила! Но в отличие от Влада, который пытался «схватиться» за это и «уцепиться». И пусть «негатив», но что-то оставить от прошлой жизни. Мне не приходилось делать этого. Мое «прошлое», было моим «настоящим». И, как видно, будет еще и моим будущим. Если я ничего не придумаю. Чтобы, еще немного, «потянуть» время. И не «вскрыть» так… Слишком рано! Я не готова! Они не готовы. Но я, ведь ничего не придумала и не придумаю. Двоим же, уже пообещала не врать. А соврать «остальным», не привирая им – нечестно! И Влада хватило…

Я так, до конца и не поняла, почему его так обделили остальные. И он был наречен ждать знакомства со мной, столько времени, как и я с ним. Из всего «спектра услуг», предоставляемых ему, от людей. И людям – от него… Он мало отличался от любого демона, вроде него. Да и не «вроде», в принципе демона. Зато – потом… Потом поняла и увидела! Он «показал» мне сам. Дав «поприсутствовать» в «куске» его воспоминаний не меньше, чем он. Но и не больше… Во всех смыслах! Я была «собой» и «никем», «ничем». И «смешана» с «ничем».

Стала «свидетелем» семейной ссоры, главной и «апофеозной». После которой… «Рухнуло» и «разрушилось» все. «Догорело», «сгорело» и «вытлело»! «Рассеявшись пеплом»… И это, поверь мне, не для «слабонервных». Но ты же – сильный, дорогой дневник. Как и я. Ты же – я. Поэтому, ты выдержишь. Ведь, с горем по полом, это выдержала и я.

Я просто прогуливалась, гуляла, как и всегда, видимо, шла им на встречу. На встречу «обыкновенной семьи». «Обычной» и «среднестатистической», я бы даже сказала. Мать, отец и сын… Сын – Влад. Ни больше и ни меньше. Отец держал его за руку, а мать несла черную тканевую сумку, с какими-то вещами.

Мне, вначале показалось, что это – «плюшка», на «сегодняшний манер». Что-то такое, на чем можно было бы кататься с горы. И это, было бы понятно. Была зима!

Мы шли, друг другу навстречу, параллельно дороге. Через «которую» пролегал запорошенный белым снегом темно-зеленый лес на темно-коричневых высоких стволах. Они были «тепло» одеты, теплее, чем для обычной прогулки.

И теплее, чем я! Я была, все в том же своем спортивном костюме, зимой. Но в чем плюс «показа воспоминаний», ты будто, уже «обращенный». И ничего не чувствуешь, ничего не ощущаешь, как и не контактируешь. Ничего не делаешь и ничего не меняешь. Разве реагируешь и эмоционируешь, как ты. Но это не влияет никак на «сюжет», как и ты!

Мужчина был одет во все черное. Женщина в темно-синее, а мальчик в светло-зеленое. От теплой зимней шапки до такой же короткой утепленной куртки. Из-под которой торчали теплые перчатки. И в таких же утепленных штанах, заправленных в черные зимние ботинки. Так, только и кататься. Если не на лыжах, то с горы…

Но это, оказалась сумка. И стоило мне поравняться с ними, как мать «швырнула» сумку на землю и «бросилась» на дорогу. На глазах у мужа и сына!

Это. Был. Шок! Я не знала, что делать. Точнее, что «не делать». Ведь, ничего менять нельзя! Да и не получится. Все, уже случилось. А не делать и стоять… Ты понял, да? «Взрыв мозга»! Хотела, то ли броситься за ней, то ли «подстраховать» отца. «Перекрыть» дорогу Владу, чтобы он не «бросился» следом…

Но она, благополучно пересекла дорогу. «Движение», на тот момент времени, было. Я имею ввиду, кроме «людского хода». И явно «понасыщенней», нежели во времена такого же «ходящего» Александра. Не так, как сейчас. В количестве и качестве «Автопрома», конечно же, уступая, но… Было! И пошла параллельно мне, в моем направлении и вперед… Даже, не обернувшись на «своих».

Подобрав сумку и сжав левую руку сына, своей правой, отец, просто пошел дальше. Пока, мать «вышагивала», по ту сторону дороги. После, она перешла ее вновь. И уже, обогнав меня, пошла дальше. Опять же, ни разу не обернувшись. Будто, муж и сын, вообще не ее. Не ее забота и не ее проблема… «Никто» и «ничто»!

И ладно бы… Я даже бы, поняла мужа. Поссорились! С кем не бывает? Но на глазах у ребенка? Он, ведь еще малыш. Не «ручной», но… Все-таки! Он не понимает, почему кричат. Почему мама уходит. Почему папа, в свою очередь, остается.

А «суть пьесы» оказалась проста и до боли иронична. «Комична» и «трагична». «Трагикомична»! У отца, на «стороне» была «интрижка». Не просто, «интрижка», а полноценная вторая семья, с ребенком.

Под «копирку», а? И чего ему не хватало? Если, по итогу, как сказал сам Влад, они – были «идентичны». Буквально, начиная от волос и заканчивая сферой деятельности. Женщины обе – были учителями. Правда, там уже, была дочь… «Копия матери»! Влад же был… «Копией отца»!

Мать такого сдержать и «удержать», не смогла. «Истерила» и терпела. Снова – «истерила». Просила уйти оттуда и остаться с ними. Возвращаясь в «стадию» принятии и понимания, терпения. После – снова и снова… Ушла.

Оставила Влада с отцом, который, как это ни странно. Вообще ни странно, если честно… Видел в нем мать. В его понимании и восприятии, «предательницу». А его – «предателя».

И ладно бы, с сыном ушла. Так, отцу же его «на шею» и «оставила». А вещи-то – общие несла, раздумывала всю дорогу. Оставила «свое» и «его», на него. На отца! «Живи с этим!».

Он и жил, не давая жить сыну. Лупя его, за все хорошее и плохое. Опять же, плохое. Хорошее же мы не замечаем. А плохое – все, коли так. Избивал за любой проступок. За любую ошибку и «оступку»… Не при «своих», естественно. «Сплавлял» их куда-то, а сам… «Убивал» Влада, всячески. Морально и физически.

Пока, он не сбежал и не попался к «браконьерам». А там, уже и Александру, который… Спас! Убив, избавил.

О дальнейшей их жизни, он не знал. Не знает и знать не хочет. Но, что демон-папа и ангел-мама, помнит, до сих пор. Не хочет встретить! Но, если что, будет во «все оружие», чтобы показать папе и маме их «пятьсот лет с хвостиком»! Недурные, достаточно.

Хотя, «оружие» это, «ружье». «Висящее на стенке» и стреляющее его же прошлым, по всем его «нынешним» и «будущим». «Стрелявшее» по «прошлым». «Стреляющее» по «нынешним», а там и «будущим».

Он, все-таки «отцовский», как ни крути. А желание «выделиться» и быть «другим», «отличаться» от всех. Скорее всего, да, там и точно, не повторить его ошибок. Полностью «переиначить» все, чтобы, не дай дьявол, в чем-то не сойтись. Внешность-то – он «перекроил», а внутренность… «Забил досками» и «заколотил гвоздями». «Погрузил во тьму», но оставил. И вряд ли, уже избавится! Притворяясь, что все, там, в «прошлом»… «Притворяясь», главное слово.

Александру, как и Никите, видимо казалось, что познакомься я с ним раньше и узнай всю правду раньше, я бы все испортила и «испортилась» сама. Излишней добродетелью! Попыталась бы помочь. Жалела и соболезновала. А он бы, убегая от боли и не желая вспоминать, «ворошить» и искать, исправлять. Пытался бы причинить боль мне, такую же! «Равную», по силе и мощи, в количестве и качестве.

Но они ошиблись и сразу во всем. Мы с ним были похожи. Опять же, во всем… А кто и кого? Какого «пола» и «состояния»? Не считается и не имеет смысла. Да и не так важно.

Пусть, он и несет «бремя отца, без матери». А я «матери», без отца… Но суть – та же. Нас били и нас избивали. Избивают, до сих пор! А мы терпим. На «задворках» представляя собой «мать» и отца, соответственно. «Терпевших» и «терпящих», не зная, что по «другому» – бывает. И по другому – «льзя», все-таки…

Зачем же они «ранят» нас? «Своих» и «не своих»? «Чужих – не бывает»! Зачем «уродуют», еще такое «маленькое», но уже «доброе и любящее сердечко»? Нам, ведь тоже плохо! И не факт, что «наравне» с ними. Нам, еще хуже! Ведь, они понимают причину ссоры. А мы – нет. Понимают «причину поступков», соизмеряя со «следствием»… «Удовлетворяются» этим!

Так трудно, не делать этого? На глазах и не на глазах, у детей? В принципе! Мы не заслужили быть «мячом» и «летать над полем», «от ворот к воротам»… Не заслуживаем! Хотим быть в семье и со всеми! Сохранить это, свое «сердечко». И их «сердечко». «Сердечко» семьи, в целости и сохранности, в безопасности! В мире и в спокойствии. В покое! Ведь, мы смотрим на них. И берем с них «пример», как ни крути.

Я не хочу этого! Не могу, но… Влад, как еще одно «доказательство». Своим «апофеозным рассказом», доказал сам «апофеоз». Мой! Что и я стану такой. «Яблоко» далеко, опять, не «укатится». Приму это все на «себя» и «свой счет». Запомню! И что, скорее всего, точно, после и попытаюсь повторить. Уже, в своей жизни и на других! На «своих»…

Не хочу! Но и не могу! Хочу…

Не показывать «дурной пример», ведь, так трудно. Особенно, когда он так «заразителен», так «пленителен» и «сладок». Как «яблоко раздора»! «Камень преткновения» и «запретный плод»…

А что делать, когда не воспитал «себя»? Воспитать «другого»! «По образу и подобию». «Никакому»! И с «таким» же, воспитанием. Образованием и пониманием. «Никаким»…

Когда я думаю об «учителе» и «учителе в жизни», думаю об опыте… Я всегда представляю и вспоминаю, натыкаюсь на Никиту. Не зная его и его жизни «до». «В моменте» и «после», не зная ничего. Трудно было бы представить, даже мне, зачем ему «искусственные чувства» и «искусственные эмоции», «искусственные ощущения».

Те, что созданы «извне». Другими и другим, не тобой. Они же – не «твои». Ты не сможешь целиком «погрузиться» в них. Даже, использовав все «запасы фантазии и воображения». «Воссоздав» те моменты. Ты, все равно, будешь присутствовать в них, словно… «Будто бы» и «не по-настоящему», «между строк». Не в самих «строках».

Одно дело, когда ты вспоминаешь «свое» и проживаешь его, как будто заново… Но ты помнишь: как и когда, зачем, почему… Какого это было и как повлияло. Как ты среагировал.

Когда реагирует другой – это… «Чуждо»! То есть… Даже, в воспоминаниях Влада я не могла быть до конца им. Я была «собой», все равно собой. И ощущала все так, как ощущала я, но не «на его месте». На «своем» месте!

Это же… Не правда, да? «Другое», совершенно. Что чувствовал он, а что чувствовала я. Проживая одно и то же, спустя определенное время. Но, даже он, вряд ли, уже с высоты своих лет, опыта и прочих… Сможет «досконально» и «дотошно», воспроизвести все, если бы был «сам». Все, что было там, было от «ребенка». И пусть, даже он смог его сохранить в себе, «хорошо спрятав»… Он не сможет прочувствовать так же и так!

Почему Никита решился взяться за тебя, так основательно, дорогой дневник? Лишь, отдаленно представляя мои чувства и ощущения, эмоции и понимания, мысли? Я думаю, что…

Как раз из той самой невозможности испытать. Но не потому, что я не могу ему это «показать» и дать «побывать» там, «проекцией» и «призраком». «Серым кардиналом»… Могу! Но не поэтому! А потому, что… Он запретил себе это. Просто, в какой-то момент, и промежуток времени, приклеил на себя маску «вечного шутника» и «позитива», некой «зажигалочки».

И ты бы смело мог назвать его: «воображалой» и «лжецом»! Прежде всего, себе. А потом уже, другим. Добавив, что: «от себя не убежишь».

Но он и не «бежал». Он был с «собой» и в себе. Просто… Через меня! Будто, читал книгу, чужую книгу, но с «собой». Со «своим» прочтением. Пониманием и тем, что видел только он. Слышал, только он.

Да! Он запретил себе возвращаться в те, «не прекрасные» времена. Даже, ужасные! Но не запретил себя чувствовать и «эмоционировать» полностью. Он врал, но… Отчасти.

Он оставался все, тем же, «Ником». С установкой «мотиватора» и «негрустинки». Но не «терялся» и «не терял», ни предательств, ни смертей, ни болезней… И своей смерти, тоже. Он «сублимировал». Как я – в тебя, так и он, но через мои тексты.

Ему, это было близко. Ближе почему-то, чем «свое». И точнее, как… Я понимаю, почему. Он не допускал «прорыва плотины» и не допускал ничего из «прошлого», в «настоящее» и «будущее». Но ему, это было важно и нужно, «должно»! Иначе бы, его «разорвало», думаю… Меня бы «разорвало»! А «мое», вообще не идет ни в какое сравнение с «его». Никак не «котируется».

Но видимо, мой взгляд на вещи… На его вещи! Приносил ему покой и «очищение». Причем, я не буду «зазнаваться» и «превозносить» себя. Как «лучшую из лучших» и «грозу пера»! У него, наверняка, было и есть, что «добавить». Но, пока он хранит это при «себе». Прося, продолжать писать и «изливать» свою душу, в «смеси» с его…

Это – странно. Я знаю! Сама была «того» же мнения. Он мог и сам писать. И, вполне себе, успешно, как и Александр.

Но за счет своей «живости»… Ничто снаружи его, как ничто и внутри него, не было под «слоем пыли». Не «зажило» и не «заросло». Все было наголо! Как оголенные электрические провода или кости. И стоило ему взяться за это, как… Его бы «убило», наверное, с «концами». Он бы не выдержал этого. И в этом плане… «Холодный разум и горячее сердце» Никиты, проигрывали «в сухую», «горячему уму и холодному сердцу» Александра. Он писал все – по факту и «между прочим». Ничего меньшего или большего. Ничего лишнего. Как было, так и было. Что видел, то и писал. Без «себя». Разве, для «первого лица». Подтверждения своего «присутствия». Не более и не менее. Ни чувств, ни эмоций, ни ощущений.

Я же… Была чем-то «средним». Я чувствовала и «эмоционировала», но не от «себя». «Собой», я была «хладной», ко всему и всем. От «героини» же, как сказал Влад, это было «полное погружение». «Всплески» и «волны», «цунами»… И может, так и надо.

Если Никита хочет меня в «соавторы», то, пусть сам попробует писать. «Дашь на дашь». Под «псевдонимом» и своим «литературным героем». Своим взглядом… И со стороны.

Или он это, уже, делает? Мной? Я – «герой»? «Героиня»?! «Не своего романа», а его… От его лица… Я – «злодей»?

«Самый хороший учитель в жизни – опыт. Берет, правда дорого, но объясняет доходчиво». Но, «что ни делается, все к лучшему», как ни посмотри… «Первое» правило – происходит к лучшему. «Второе» – не происходит. Смотри вывод «первого».

Так или иначе, но все в этом мире и в этой жизни, происходит к лучшему. И не происходит тоже и к «нему» же. К лучшему! Поначалу, все кажется «лютой несправедливостью» и «злым роком». Впоследствии, переосмысливая и пересматривая, мы, все-таки, приходим к тому, что все было к лучшему. И только, во благо нам.

Ты раскритикуешь меня, уже, на этом абзаце. Если, конечно, не начала ранее. Но, даже «потери»… И те, придутся нам на пользу. И я попрошу меня, просто выслушать. Не вставлять через каждое слово: свою критику и «грязные словечки»… И извечное: «бред!». Поверь, это – не так. Я тебе это докажу. Просто, выслушай! И ты поймешь, что это – правда…

Как личность, росшая уже, с «устоявшимся» знанием о Земле и ее «шарообразности». Могу с уверенностью сказать, что моя жизнь была, ой, как далека от этого «идеала». И «базировалась», как раз, на тех самых «трех китах». Это «отличие» – пошло мне на пользу. И помогло стать «таким», кем я и являюсь, по сей день. Но обо всем, по порядку…

«Предательство», «смерть» и «болезнь»:. «три кита». «Три кита» и «три шрама». «Затянутые» и «сшитые» бечевкой. Из которых и сейчас, время от времени, стекают капельки крови. От невыносимой боли и тоски. Они «надуваются», под «тяжестью» эмоций, позитива и негатива, «прессующих» снаружи. И постепенно, «трещат по швам», освобождая потоки «горячей алой лавы». Она «проливается» внутрь, «выливаясь» в «адские» судороги и «ломку». Во все возможные болезни. Ведь, все болезни от эмоций. «Негативных», как правило.

И это, действительно так. Все, что копится: злость и ярость (и это – не одно и то же!), обиды и разочарования, предательства и пр. По итогу, «бьет», только лишь, по нам. Не по тем, кому они «предназначались» и кому были «посланы», кому «назначались». А «отыгрываются» на нас же.

Пишу это и усмехаюсь. Такие, вроде бы, «простые истины»! А в моменты, когда эмоции «берут вверх», это кажется такой «бредятиной несусветной»! И ведь, с каждым такое было. Вместо того, чтобы проживать жизнь. Не тая ни на кого негатива и не «выплескивая» его с «кислотой», «желчью» и «ядом». Мы «с головой уходим» в него! Наслаждаясь сценами насилия, над противником, и унижениями его. Не замечая, как сами «уходим на дно» и «тонем»! Мы «захлебываемся» своими же, «тьмой» и «дрянью», «чернью»! Когда же «оппонент», чувствует себя прекрасно. И даже, не подозревает о нашем состоянии.

От этого становится, еще хуже. И мы начинаем «накручивать» себя, снова и снова. С каждым разом, все сильнее и сильнее. «Добивая», окончательно. Мы даже, не представляем, что «зреет» внутри нас. Когда мы «копим» злость и «злые намерения». Это – подобно «раковым клеткам»! «Которые» и так есть в нашем организме. Но здесь, они «выделяются» с большей силой. С большими тяжестью и интенсивностью. Организм, просто не успевает «перенаправлять» и избавляться от них. «Катализатор» ломается. И они «бьют» по нам, нещадно!

Куда «попадут»? Неважно. Важно, лишь то, «куда» это «приведет». И с каким «статусом»? «Доброкачественная» или нет. «Положительная» или нет. «Операбельная» или…

И наверное, только тогда и с «нет», мы только задумываемся и понимаем. Но опять же, не обвиним «себя»! А «отнесем» это, к той же самой больнице, в которой мы проходили лечение. И где это обнаружили! Скажем, что нас в них чем-то «напичкали» и не досконально досмотрели. Не все, и не там, посмотрели и проверили! Спутали результаты!

Нет! К сожалению, каждый из нас, создает себя сам. И проблемы наживаем себе мы, тоже «сами».

«Предательство». Уход отца, в самом «раннем» возрасте…

Когда ты помнишь и знаешь его, в свои «сознательные» годы, лишь по образам и воспоминаниям. Ты и не помнишь его, вовсе! Воспоминания «заплесневевшие» и «размытые», донельзя. Будто, лица на них, сначала, выжгли. А после, со всеми телами, и всеми фотографиями, еще и водой смочили, до «кучи». «Кинули в лужу»! В лужу моих же глаз. Но и там, они не «растворились». А продолжают «плавать», как навязчивое «пятно». «Черное пятно», кожицей отслоившегося волокна глаза.

Момент не «давил» на меня «так», как на «остальных» и других… Я не был «папиным сынком». Хоть, «сутью» и был. Но «авторитетной фигурой» и «примером», для меня всегда была мать. Мать-человек! Столько бороться за «счастье разных существ в одном союзе»! А после, на него и «напороться».

Его уход стал, даже, чем-то, вроде «дьявольского ниспослания» и отдушиной. Как оказалось, потом.

Он не хотел меня! Считал «тяжким грузом», хотя являлся им не я, а он…

«Крепость» семьи, «подобного рода» и «уклада», «менталитета». Всегда рассматривалась, как… «Развлечение» и «придурь». Для большинства же, люди представляют собой, именно «это». «Игрушку» на одну ночь. Ну… Или чуть больше. До конца ее жизни и ее срока! А там, «другая».

И когда так, а всегда так, ребенок… Привносит явные коррективы в некие планы, если учесть, что это – еще одна ответственность. Которую, в отличие от «женитьбы», отец не вынес. Хотя, казалось бы, да? «Финишная прямая»! Но куда ему?

Их же и расписали по просьбе и без документов с его стороны. То есть… Понимаешь, да? Потерял и потерял. Дьявол с ним! А жизнь ее испорчена! Он-то дальше «гулять» пойдет. Замолвив словечко перед «своими», мол: «вот, я остепенился. Молодец!». А молодец ли?

Могу, лишь сказать, что оно было и к лучшему. Все в этом мире происходит и не происходит, к лучшему. И он, не стал «исключением». Он, стал «правилом». «Примером», по которому… Я буду вести себя, и жизнь вокруг себя, «строя от этой стенки». От важности и «нужности», «должности» отца и «мужского плеча». Дети должны воспитываться и развиваться, обоими родителями. Или одним, но… Адекватным! Способным «объединить» в себе сразу и «двоих». Так и никак «иначе»!

Себя же, «недоразвитым» или «неполноценным», в этом «плане», я не считаю. Моя мать – самостоятельная и самодостаточная (не одиночка!). И смогла, с лихвой, заменить мне «двух родителей». К лучшему? Определенно!

«Смерть». Ее было труднее всего перебороть и пережить.

Понять и принять, перенести… Простить и отпустить… Мать! Человек. В отличие от отца-демона, во всех смыслах, я знал ее куда дольше. Больше и лучше! И свои «три года», прожил с ней.

И когда ты, вполне себе долго, живешь под «одной крышей» с «личностью», полностью заменившей отца… И себя, существуя, как «два в одном». Куда лучше матери, как одной! Ты, вряд ли уже, сможешь найти кого-то лучше. Кого-то способного, так же стать «идеалом» и «эталоном». «Эталоном» силы и власти, защиты и преданности. Верности и веры, доверия! Надежды и любви.

Ты… Привыкаешь к этому. К ней! Привыкаешь настолько, что после, когда ее у тебя «отбирают»… Буквально, утаскивая! Оттаскивая от тебя «клещами»… Ты отбираешь и утаскиваешь себя. Оттаскиваешь и потрошишь себя же и на «части». Вынимая эту же самую важную часть твоей жизни, теми же самыми «клещами».

Рак!

Это, спустя время, ему дадут такое «название». А Ксандер расшифрует его мне, только более-менее и в адекватном возрасте. В адекватном, чтобы воспринять. Но, явно не в таком, чтобы понять. Да и есть ли для этого возраст? Время и момент? Можно ли быть готовым к этому? Нет! Это – «удар», на любом отрезке времени.

Это такой удар! Такая боль, что не пожелаешь никому! Словно, без наркоза «выдирают» органы и только после, «отрывают» и части тела. А ты смотришь на это со «стороны» и… Ничего не можешь сделать. Ты просто, стоишь. Стоишь и смотришь! Отрешенно и… Ребенком!

Как ее выносят под белым тканевым пододеяльником. В простыне и на весу, держа за два края.

После, ребенком постарше. Смотришь на серую бетонную плиту и черную железную оградку, зелено-черный и травяно-земляной бугорок… Усеянный разноцветными цветами! Но смотришь, так же…

А с гравия, не так же, «смотрят»… Такие же «живые» и «теплые», одновременно «мертвые», «холодные» и «пустые» глаза! И тогда, приходит «осознание», с истериками и ревом… Слезами и криками.

Ее нет и не будет, больше никогда! Приходит опустошение. А после… Принятие. Ты прекращаешь всякие попытки вернуть все обратно. Не только потому, что смысла нет. Но еще и потому, что уже не хочешь.

Твои «душевные силы» на «нуле» и ты абстрагируешься. «Уходишь» в «себя». И переживаешь это, глубоко в «себе» и с собой! Ты не сходишь с ума, нет. Просто, тебе так проще. Тебе, так лучше. И тебе, это надо.

Со временем, ты понимаешь и принимаешь, что уединение. И хотя бы, «пять минут» в одиночестве в день, это то, что тебе надо. Надо для жизни! Это то, что помогает не «свихнуться». И не свихнуться, окончательно! «Что» держит тебя «наплаву» и в «равновесии». В чертовом балансе! Ты не «замыкаешься», окончательно, для этого мира. Не смог бы.

Ты, просто отходишь на второй и третий, десятый планы… А после и выходишь из «процессии», совсем. Оставаясь «незримым зрителем», где-то «поодаль». Ты, уже не в «первых рядах», но тебе это и не надо. Тебе хорошо и здесь! Наблюдать, делать выводы и принимать решения. Тебе начинают претить суета и вечные «бега», за чем-то или кем-то… Ты меняешься. И перестаешь быть «шебутным ребенком». Ты становишься спокойным и рассудительным взрослым. Со своим «укладом» и со своими взглядами на происходящее…

Люди сторонятся тебя. Зовут: «странным» и «другим», «чужим»… «Полукровкой»! Да, и пускай! Ты не привык соответствовать ничьи ожиданиям. И уж, тем более, не будешь «подстилкой» и «ковриком» для их обуви и ног! Они не могут тобой «помыкать». Ты – не тот «простак», от того и бесятся. А ты идешь мимо них с мыслями о том, чтобы сохранить, хоть что-то от того «уклада». «Что» был до «произошедшего».

Твой мир «рухнул», в одночасье. «Сожжен» и «потоплен» водой. После – пожарной пеной. И из всех тех «обломков» и «ошметков», не воссоздать «его». Не воссоздать «замок». Это – не твоя душа. Не Феникс, который восстанет из пепла. Здесь, придется браться «от начала» и делать все «по новой». Лишь, вскользь вспоминая какие-то детали и пытаясь вернуть их в «обиход».

Это – как «новый уровень». Но, уже с «одной жизнью» из «трех». Правильней, было бы и из «двух», но… Какая, уже разница, где он и с кем? Жив ли или уже нет?! Неважно! «Пройден»! «Уровень пройден»! «Следующий уровень»! И с «иным» мной. С иным «уровнем сложности».

Ты учишься жить с «нового листа». Лишь, изредка заглядывая в «прошлое». И учишься привыкать жить без «него». «Самокопание» – отныне твое «хобби». И ты идешь вперед, уже с новыми «жизненными принципами». «Подкрепляя» свои знания о том, насколько важен и нужен, мужской «авторитет» в семье. Насколько важно мужское лицо. Насколько важно и нужно, чтобы в семье было «мужское начало», «продолжение» и «конец». Поддержка и «оберег», от всех бед.

Но, не успев до конца «восстановиться», ты вновь «летишь с горы». Так и не сумев грамотно «закрепить страховку». «Прицелился» точно и точно «попал». Но этот «снайпер»… Этот «снайпер», «пасет» тебя всю жизнь. Изредка, «прерываясь на обед»…

«Болезнь». Как «апперкот».

После удара в челюсть с «правой» и «поддых» с ноги, ты сплевываешь кровь и сжимаешь губы, вместе с веками и кулаками. Ты «подбит» и «ранен»… Но не «убит»! Еще, нет. Ты держишься! И все, ради нее. Той, которая и «передала» это… Но не предала!

Вышло же, что «высшее» и «низшее существа», «портят» род. «Портят» кровь! Редко, когда «такие» выживают или живут долго. Получая иммунитет от «высшего» и его же «подобие» от «низшего».

Передалось! Да. Рак! И такое бывает… А поверх, со всеми «стекающими» и «вытекающими». На первый взгляд, «легкие болячки» обретают другую «амплитуду». Имея «поле для развития», в виде полностью отсутствующего организма. То есть… Он есть, но… Не «такой», какой мог быть и каким мог бы быть.

И в тот момент, мне так захотелось… Продолжить это. Забиться в «усмерть» и не лечиться. Не вылечиться и не излечиваться. И просто… «Уйти» с ней и за ней. За той, кто породил и вырастил меня! Кто любил и верил, надеялся «на» и «в» меня!

«Смотри, мам! Я такой же, как ты тогда. Только, я сейчас».

Она ж, «заменила» мне отца и «окутала» материнской заботой. Она! Никто! К чему это все, без нее?

И будто, сам дьявол «раскрыл объятия», предлагая «лучший» и «легкий выход». Чтобы, спустя такой промежуток времени, ты отдал ей свою заботу. Свою любовь передал лично, из рук в руки.

Но этого ли она хотела? Оставляя меня… Никому? Борясь, перед этим, вначале, за мое рождение и за мое существование? За мою жизнь? Вряд ли!

Я должен был стать не «бабочкой», «летящей на маяк». А «маяком», на который «полетят». На который «прилетят»! Ведь, я же на то и «исключение»! «Исключение» из «правила»! Чтобы «исключать» любые подобные мысли. Любые пагубные мысли! Не только, в своей голове, но и в «чужих», «таких» же головах! «Потерянных» и «больных», во всех смыслах.

Теперь, я должен был быть тем «маячком», каким была для меня была мама. Тем «светом», на который «полетят» эти «пораженные болезнью мотыльки». Со всего света! Какой бы «степени» это «поражение» ни было. И какой бы болезнь ни была! Я не должен «опалить» их «крылья». Не должен дать повод, для «опускания» рук и «накладывания» их на себя. Должен «согреть»! И обеспечить максимальный «приток тепла». Должен дать надежду на то, что темнота «рассеется». Что все пройдет…

И даже, тем более, если никто не спасет и никто не поможет! Надо провести остаток жизни с гордостью и силой. Провести ее человеком-демоном, каким-никаким. Не поддающимся на превратности судьбы, с честью и достоинством. Подхватывая «налету», «падающих» и «пикирующих».

Готовясь к худшему, и все равно, надеясь на лучшее… На то, что «маяк», «привлечет» жизнь. Твою жизнь и жизни всех… Спасет жизнь и жизни…

И он привлек! Он спас! Но сначала, ты спас. А после уже, спасли тебя. Ты «цеплялся» за жизнь и «цеплял» ее, держал и держался до «последнего». И пусть, жизнь тебя, так не возлюбила, но ты полюбил ее назло! И во что бы то ни стало, решил доказать. Раз, те «разы» тебя не «сломили», то и этот не «сломит» и подавно.

«Проблемы с кровью» – «гадость семейная». Но ты не «опускал рук». И «шел» к здоровью, их и «своему», с уверенностью! С верой в то, что нельзя сдаваться и нужно жить! Жить, назло и вопреки! Ценить жизнь! И не пускать ее, «сквозь пальцы». Проживая каждый день так, как будто он – «последний». И «завтра» – не будет.

А благодаря ситуации с «горой», ты смог подкрепить свое знание. И научился, еще больше ценить, не только жизнь, но и время. «Которого» нельзя терять, ни секунды! Нужно жить: «здесь и сейчас». Не откладывая на «потом».

И возвращаясь к теме «негатива»… Его «пагубного влияния» на жизнь человека, в общем…

Не стоит позволять ему выплескиваться на «своих», близких и родных. На семью и друзей, детей… Никогда! Если началось «рождение» его внутри, не «топить» в этом «других». Они не заслужили этого. Стоит поверить, а после и проверить. Я знаю, о чем говорю.

Им гораздо больнее, чем кому бы то ни было. Во-первых, от того, что страдают «сами». А во-вторых, что заставляют страдать «других». Они, ведь не виноваты в том, что у них «самих» проблемы. Какие б они ни были! Зачем выпускать это все на людей, которые, даже «неповинны» в этом? Тем более, на детей, которые берут «пример». И принимают все на «свой счет»? За «чистую монету»?

Крики и ссоры, они… Они не забываются, как правило. Они «копятся», в «маленьком сердечке», до поры и до времени… И «травят» малыша изнутри. Зачем «это»? Не надо «выносить ссор» на его «суд», надо войти в «положение». В положение того, кем каждый был. «Ребенком»! «Детьми»!

Вспомнить самим, какого это: когда ссорятся близкие. Когда кричат, в процессе, и на всех? Не дать «повзрослеть» раньше времени тем, кто еще не стал «взрослым». И не знает того, что знают уже все, кроме них. Быть благоразумными!

И тут, не просить, а уже умолять, в пору! Потому, что знаю, какого это. Если расти с одним из родителей, жить с ним. Тут и понимать нечего, что растить в одиночку, порой, «непосильная задача». И случаются «срывы». Не на себя. Казалось бы, да? На ребенка, как «причину срыва»… А он ли, причина? Настоящая ли?! Трудно понять, особенно ребенком. Так было и со мной…

Будучи ребенком, уже под «покровительством» Александра. Возвращаясь с ним под руку, из очередной больницы, я имел совесть (читай – не имел!), подслушать. И даже подсмотреть, «сцену» между матерью и дочерью.

Все было, так «сумбурно» и не понятно. Я не сразу сориентировался и понял, что именно привлекло мое внимание. И что, именно это, привлекло мое внимание и заслужило его, как нельзя кстати.

Женщина, одетая в черное длинное пальто по колено. Поверх темно-серых классических брюк со стрелками. С черным беретом на голове и в черных коротких сапогах на небольшом каблуке. Руки ее были в черных перчатках, правой из которых, она держала левую руку поменьше, в белой перчатке. Она нервно дергала ею, похоже, как ругая девочку за что-то. Оценки, возможно или поведение. Что-то подобное.

Казалось бы, начальная школа и начальные классы… Как и я. Пусть, я и часто прогуливал по «семейным обстоятельствам» и состоянию здоровья… Что меня, конечно, очень расстраивало. И всякий раз, возвращаясь не в школу, а домой, после очередной госпитализации, я очень сильно корил себя. И обещал наверстать. Обещался и Ксандеру. И он мне верил! Обещаясь, всячески, «подсобить» и помочь в этом.

Ксан никогда не ругал меня за подобное. Да и ни за что! Привлекал внимание к проблеме? Да. Помогал решать? Да. Но не повышал голос. Имея правило, объяснять все с толком и с расстановкой. Тихим и спокойным голосом. Даже, шепотом. Так, лучше слышалось и воспринималось. И «галдеж», «сникал» автоматически. Не слыша ничего, все начинали прислушиваться, только тогда…

И я ему ничего подобного, в «тон», никогда не отвечал. Сам не повышал голос.

И этой девочке, не стоило говорить все то, что она говорила. Но я, не зная предыстории, подумал, что она, в какой-то мере, в каком-то своем мире и в своей Вселенной, имела на это право.

Она имела неосторожность, как по мне, сказать: «мне не нравится с тобой и не нравится учить уроки с тобой».

Мама была – человеком, а дочь… Дюже, походила на ангела. Каким-то своим, как внешним, так и внутренним «светом». Но я, уже и не помню, дотошно и точно, по «ощущениям».

Она была в белой вязанной шапке с коричневым, словно хвост зайца, помпоном. В белой куртке, из-под которой торчала юбка кремового платья, до колена. И в белых сапогах, по колено.

А не нравилось, почему? Как я понял, потому, что бывало, когда мать поднимала и «прикладывала» руку к ней. «Срывалась» на ней. Но это не доходило до настоящего «рукоприкладства» или насилия. Со слов самой матери, это было, исключительно, в «воспитательных» и «преподавательских целях». Ей казалось, что так, до нее быстрее и лучше «дойдет». Но «выходило», «обратное» и «выходило», наоборот… Девочка была этим, явно, недовольна.

На что мать, после этого. Со словами: «тогда не живи со мной, раз я такая плохая!». Просто, «откинула» ее руку… И «выпрыгнула» на дорогу.

Мы шли за ними, около дороги и к машине Александра. Параллельно и находящемуся по правую сторону от нас, зданию трехэтажной белой каменной больницы. С серыми бетонными ступеньками, с серыми деревянными окнами и дверьми.

Она «выпрыгнула» на проезжую часть. Я просто, представить себе не мог, какого это, увидеть силуэт родного человека в свете желто-белых фар.

День сменялся вечером и уже достаточно хорошо потемнело. Черная матовая машина…

Модель ее я не разглядел, да и не запомнил. Не старался! Не столь, это было и важно. В сравнении с тем, что происходило, вообще и помимо!

Практически приблизилась и «гудела», заметив «препятствие». Малышка еле успела «дернуть» мать обратно. На пешеходную серую дорожку, со слезами и соплями. С криками и воплями, просьбами о прощении…

Я тут не понял, но я и подслушивал. Так, что, изначально, не имел права, сначала на это, а уже после чего и лезть.

Они продолжили путь к дому, в тишине. А я…

Тот момент навсегда «отпечатался» в моей памяти. Запомнившись больше левой рукой Ксандера. Ее сильным сжатием, моей же правой руки. Дабы обратить, на свои слова, особое внимание: «ты не можешь и не сможешь спасти всех! Но всех и понемногу, вполне. Только, после того, как «погрузишься» в суть дела и проверишь все свои догадки! Не останутся ли они таковыми, не став ничем большим и значимым, значительным! Не руби сразу и с плеча, после исправлять будет уже поздно и нечего!».