Читать книгу Сын Эльпиды, или Критский бык. Книга 2 - Дарья Владимировна Торгашова - Страница 3

Фарнак сохранил амулет Нестора, подаренный Эриду, – «амулет семи лиц Мардука, отвращающий зло».

Мне мать надела оберег, когда я уже подрос и сознавал, для чего он служит; а малышу тяжелая подвеска могла только мешать. Однако он был у Фарнака с собой. Когда Нестора перевезли во дворец, наш гость достал и показал нам бронзовую пластинку на шнурке.

Поликсена рассматривала прощальный дар Эриду с волнением и страхом. Как странно было полагаться на его защитные чары, когда сам даритель уже был мертв!

– Эриду сказал, что этот оберег сулит Нестору возвращение в Вавилон, – произнесла моя жена, взглянув на брата. – Так и вышло!

Фарнак улыбнулся. Он разговаривал с нею уже вполне мирно, несмотря на все терзавшие его страсти: как будто затаил некую утешительную мысль.

– Быть может, твоему сыну суждено еще большее счастье.

Мы разговаривали уже как союзники. Что бы Фарнак там себе ни думал – вслух он подтвердил добрые намерения карийской царицы в отношении нас. Хотя я до сих пор безуспешно гадал, чем может быть вызвано такое внимание Артемисии к моей семье.

Ясно было одно: если мы хотим покинуть Вавилон, действовать надо скрытно и как можно скорее. Мы с Поликсеной и Фарнаком устроили нечто вроде военного совета. Скажи мне кто-нибудь раньше, что мы однажды соберемся под одной крышей и сблизим головы, чтобы строить общие планы, я счел бы такого прорицателя сумасшедшим!

Поликсена предложила мне обставить все так, точно я отправился по делам в соседнюю область, хоть в тот же Элам: а потом внезапно заболел и спешно вызвал к себе жену и детей, чтобы они были рядом на случай моей смерти.

Я нахмурился. Говорить о моей предполагаемой смерти в присутствии соперника показалось мне весьма скверной шуткой.

– Почему нельзя бежать из самого Вавилона? Хотя бы разделившись? Неужели люди поверят, что у меня могли найтись срочные дела вне города накануне приезда Ксеркса?

Я потер наморщенный лоб.

– Вавилон огромный город, в нем можно спрятаться тысячью способов!

– Спрятаться можно, но не сатрапу, – возразил внимательно слушавший Фарнак, который до сих пор помалкивал. – И даже если вы скроетесь, как вы выберетесь за городские стены? Можно не сомневаться, что персы перевернут тут каждый камень, а Вавилон не покинет ни одна душа, как только станет известно, что вы исчезли из дворца!

Он помолчал и серьезно прибавил:

– И с вами маленькие дети!

Я открыл рот, но слов для возражений не нашел. А Фарнак взглянул на Поликсену и, улыбнувшись ей, снова обратился ко мне.

– Сестра говорит разумно. Тебе надо покинуть Вавилон, и уже тогда разыграть свою болезнь. В другом месте за тобой не станут следить так пристально.

Поликсена вспыхнула. Кажется, она подумала о том же, о чем и я.

– Фарнак, если ты хотя бы помыслишь…

Он рассмеялся.

– Нет, нет, моя драгоценная, можешь быть покойна! Я ведь тебя знаю – и ты знаешь меня!

Несколько мгновений они испепеляли один другого взглядами. Это была самая странная любовь, которую я видел на своем веку. Они оплели друг друга и проросли друг в друга, как ядовитый плющ, – и не могли ни жить как брат и сестра, ни жить как возлюбленные, ни расстаться!

Мы еще какое-то время поспорили; но вскоре стало ясно, что ничего лучшего нам не придумать. Рассуждая здраво, персы и теперь могли бы покарать кого-нибудь в Вавилоне за мой побег, – но я надеялся, что навлеку гнев Аместриды и ее супруга на одного себя. И что вскоре окажусь вне пределов их досягаемости; или же под покровительством союзника, с которым они не пожелают портить отношения. Теперь даже Ксеркс должен был уразуметь, что силы его не бесконечны – а «бессмертные» смертны… К тому же, разум царя царей был опять всецело поглощен войной, а власть его супруги не простиралась так далеко за пределы Персиды.

– Царица Артемисия необыкновенная женщина… как ты, сестра, но в другом роде, – сказал Фарнак Поликсене в один из вечеров, когда мы втроем сидели за кувшином медового вина, как старые друзья. – Она не побоится бросить вызов самой Аместриде, оказав вам покровительство.

– Но почему? – воскликнул я.

Фарнак только пожал плечами, очаровательно улыбаясь.

– Иногда люди совершают поступки без всякой причины.

– А давно ли она вдовеет? – спросила Поликсена, как бы невзначай. – Ведь Артемисия еще молода… и, наверное, одинока среди стольких мужчин, которыми она повелевает?

– Она похоронила супруга немногим более года назад, но уже успела прославиться, внушив всем своим подданным восхищение и страх, – охотно откликнулся Фарнак. – Царица Карии в самом расцвете лет – ей сейчас двадцать шесть… Ее сыну Писинделу пошел шестой год.

Поликсена приподняла брови, глядя на красавца брата, а потом взглянула на меня. Я быстро сделал глоток вина, скрывая усмешку. А Фарнак откинулся в кресле, с улыбкой взирая на нас обоих, – казалось, его нисколько не оскорбляли наши недомолвки и намеки, хотя он видел нас насквозь…

Было решено, что он отправится вперед, взяв Нестора, и подождет нас в условленном месте. Я описал Фарнаку дорогу, которой добирался до Элама, – выехав из Ворот Иштар, вначале я скакал на север по проторенному пути: вдоль него были выкопаны колодцы, которые хорошо охранялись. А с запада на восток к Сузам, эламской столице, шла знаменитая мощеная Царская дорога, построенная персами для почтового сообщения – «ангарейона». Двигаясь на север, я доберусь до нее, и дальше поскачу прямо в Сузы. Там уже нельзя было потеряться.

Фарнак слушал и кивал: по-видимому, ему была хорошо знакома эта местность. Он много где побывал в своей богатой приключениями жизни. Я сказал, что не смогу присоединиться к нему сразу же, – мне придется совершить отвлекающий маневр, проделав часть пути на восток. У меня были в Вавилоне верные люди, – друзья Эриду и мои, – которых я смогу убедить присоединиться к нам: они будут сопровождать меня и последуют за мной в Карию. Во главе их Варад-Син, мой бывший начальник охраны, которого я сделал начальником дворцовой стражи. Но посвятить многих в мой замысел я не смогу, по понятным причинам.

«Многих»! Страннее всего было посвящать в мой замысел самого Фарнака!

Несомненно, мой противник наслаждался тем, что наконец-то держит меня в руках. Я же мог похвалиться только спокойствием, которое мне удавалось сохранять, находясь в такой близости и зависимости от него…

Мы потратили на это обсуждение всего три вечера. Несомненно, стены всех покоев южного дворца имели уши, а собираться где-нибудь еще было бы тем более подозрительно.

На шестой день после приезда Фарнак покинул Вавилон, увезя Нестора. Помимо мучительной ревности, грусти и досады, я испытал значительное облегчение, когда проводил их. Даже если я погибну, мой первенец, скорее всего, спасется!

Еще до того, как Фарнак уехал, мне с помощью Варад-Сина удалось привлечь на мою сторону группу вавилонян. Я соблазнял неимущих воинов деньгами, как в свое время Ксеона, – и соблазнил! Однако храбрость ни за какие деньги не купишь, и я научился видеть подходящих людей… Тот карийский солдат, ударивший меня по голове, тоже был из тех, на кого можно рассчитывать: просто Фарнак – или Артемисия? – наняли его раньше.

И для азиатов я оставался чужим. Я очень надеялся, что за мою измену не станут карать невинных: теперь дело обстояло совсем иначе, нежели в Милете, – персидская царица должна была понимать, что в Вавилоне помогать мне решился бы лишь тот, кто бежит со мной!

Через неделю Фарнак прислал вестника. Он ожидал меня неподалеку от Царской дороги, которая шла до самых Сард. В доказательство своей правдивости посланец предъявил прядь волос Нестора – я с бьющимся сердцем рассматривал эту шелковистую черную прядку. Таких мягких волос не бывает даже у женщин…

Меня очень встревожило, когда присланный Фарнаком гонец сообщил, что мальчика повезли без остановок прямо в Карию: ребенка в дороге подстерегало слишком много случайностей. Хотя, конечно, это было самое разумное.

– Мой господин будет ждать тебя на четвертой по счету станции от места, где сходятся дороги, – сказал воин.

Прежде всего, Фарнак должен был ожидать там Поликсену, которую довезут верные вавилоняне. Это могло показаться полнейшим безумием – добровольно отдать жену с детьми во власть врага! Но я трезво оценивал наше положение и отдавал себе отчет в том, что для моей семьи, как и для Нестора, это наилучшая возможность спастись. И я скорее готов был увидеть Поликсену и детей в руках другого, чем мертвыми. Я знал, что персы, если до тех дойдут слухи о моем бегстве, будут к ним беспощадны.

Поликсена тоже понимала все это, когда мы прощались.

– Варад-Син доставит тебя и детей на станцию, где вас встретит Фарнак. С вами все будет хорошо, – сказал я, улыбнувшись.

– Я знаю, – ответила моя прекрасная царица, улыбнувшись в ответ.

Она поцеловала меня так, как будто уже не надеялась вновь увидеть. Потом торопливо отвернулась и ушла, скрывая слезы. Кого она оплакивала, о ком печалилась?.. Мне теперь было бы слишком тяжело об этом размышлять!

Перед тем, как присоединиться к моим людям внизу, я вышел на Демаратову террасу. Я стоял там, мысленно прощаясь с городом; и вдруг услышал позади шаги Варад-Сина. Я научился узнавать стук его подбитых гвоздями шнурованных сапог и звон холщовой юбки с бляхами.

В изумлении я повернулся… а вавилонянин безмолвно поманил меня рукой, приглашая следовать за собой. Мы поднялись по ступенькам, миновав синюю кирпичную стену с золотыми рельефами, и завернули в пустой коридор. И там Варад-Син сказал, понизив голос:

– Тебе следует представить из себя мертвого, господин… Пусть люди найдут твою разорванную окровавленную одежду! Как будто тебя подстерегли на пути к Сузам и там убили!

Я потерял дар речи, глядя в блестящие черные глаза вавилонянина. А он закончил, коснувшись своей завитой бороды:

– Тогда персы не станут мстить за тебя нам.

Это было неглупо. Но, быстро поразмыслив, я спросил:

– А как же моя жена? Дети?

– Они отправятся в путь до того, как придет весть о твоей гибели… Их тоже выманят из города, сказав, что ты болен и ожидаешь их в Сузах… С ними может случиться то, что бывает с женщинами и детьми без мужчины, – их убьют, захватят в рабство или разорвут звери!

В мою голову закралось ужаснейшее подозрение… Но, с другой стороны, будь Варад-Син обманщиком, разве прибежал бы он ко мне с таким предложением в последний миг?

Я кивнул.

– Хорошо, так и сделайте. Я знаю, ты меня не подведешь.

Варад-Син поклонился.

– Да не будет мне покоя ни среди живых, ни среди мертвых, если я солгал!

Такой клятве вавилонянина можно было верить! Мне очень хотелось пойти к жене и поставить ее в известность об этих новых мерах предосторожности. Но я не мог обнаружить себя подобным образом – мы уже слишком наследили.

Я поспешил к воротам, где дожидался мой отряд: Парфенопа приветствовала меня радостным ржанием. Я потрепал ее по светлой гриве и вскочил на лошадь, отдав приказ трогать. Я не оборачивался…

Стражники отсалютовали мне на выезде из города. Это были персы – и мне казалось, что мой умысел ясен всякому и вот-вот меня схватят, чтобы предать жестокой казни вместе с моим семейством.

Я удалялся от Вавилона все больше, а погони не было слышно; наконец я и мои воины остались в пустыне одни. К спине моей лошади были приторочены бурдюки с водой – а также сумки с небольшим запасом пищи, моими свитками и, главное, золотом. Я скакал и думал, как легко было бы моим спутникам превратиться именно в таких разбойников, о которых говорил Варад-Син: они могли бы убить и ограбить меня, чтобы бросить где-нибудь на корм воронам. Постоянная подозрительность царя, занявшего чужой трон, может в конце концов свести с ума…

Но мы добрались до Царской дороги и повернули на восток. И на вторую ночь мне и троим вавилонянам, которые были моими сообщниками, удалось бежать от наших товарищей. Мы без оглядки поскакали обратно на запад.

Мы, однако, избегали почтовых станций – только считали их. Было ясно, что, если персидские власти захотят провести дознание, они первым делом допросят служителей вдоль главной дороги!

Но нам удалось добраться до цели. И на четвертой от перекрестка станции ангарейона я нашел Фарнака с женой и младшими детьми, которых привел Варад-Син! Помимо самого вавилонского начальника стражи и двух служанок моей жены, с Фарнаком было только трое людей – остальные дожидались впереди, в стороне от дороги.

Как счастливы мы были, ускользнув от злого рока! Казалось, между нами нет и уже вовек не будет никаких разногласий!

Потом мы выехали в Карию: спустя небольшое время, перед следующим постом, мы свернули с главного тракта и встретились с остальными людьми Фарнака. Дальше они повели нас на запад известным только им путем.