Читать книгу Желание покоя - Джозеф Шеридан Ле Фаню - Страница 8

Наши взгляды встретились, и я опустила глаза. Меня обнаружили, когда я размышляла о его непостоянной персоне! Полагаю, я даже зарделась. Я определенно была смущена.

Он повторил свое приветствие:

– Как поживаете, мисс Уэр?

– Ох, хорошо, спасибо, мистер Кармел, – ответила я, снова поднимая на него взгляд. – И… в четверг было письмо от матушки. У них тоже все хорошо, сейчас они в Генуе. Они подумывают поехать во Флоренцию недели через три.

– Да, я знаю. И вы не хотите к ним присоединиться?

– Ох, нет. Я бы не хотела уезжать отсюда. В последнее время они об этом не говорят.

– Мисс Этель, я давно не имел удовольствия видеть вас достаточно близко, чтобы спросить о ваших делах. Я не смел просить вас об аудиенции и думал – предполагал, – что вы бы не хотели, чтобы вашим прогулкам мешали.

Я поняла, что он вычислил мою стратегию:

– Ах, мистер Кармел, вы всегда были так добры к нам.

– Да что вы, мисс Этель, – ответил он чуть более страстно. – Мой род занятий обязывает меня быть добрым… А как дела у мисс Грей? – сменил он тему.

– У нее все хорошо, спасибо.

Мы оба замолчали, думая о своем.

Лучи заходящего солнца ровными линиями пробивались сквозь стволы старых вязов; один из лучей коснулся головы молодого человека, стоящего у окна, и в густых каштановых волосах, словно нимб святого, мягко засиял золотой свет. В эту минуту в комнату вошла Лаура Грей и остановилась в явном удивлении, увидев мистера Кармела. У нее было такое лицо, что я улыбнулась, несмотря на попытки казаться серьезной. Приблизившись, гувернантка спросила нашего квартиранта, как он поживает. Вернувшись к действительности, он поговорил с нами несколько минут. Наверное, он увидел чайную посуду на столике и подумал, что помешает нам. Он уже собрался попрощаться, когда я сказала:

– Мистер Кармел, вы должны выпить с нами чаю!

– Чай! От него невозможно отказаться. Вы позволите мне пить у окна? Так я буду меньше вам мешать, а если я утомлю вас, вы сможете просто захлопнуть окно.

Засмеявшись, Лаура подала ему чашку, которую он поставил на подоконник, а сам сел на скамейку под окном. Мы с мисс Грей тоже устроились у окна, и у нас образовалась маленькая общительная компания.

До этого я уже почти отказалась от мысли возобновить наше знакомство с мистером Кармелом, и вот мы беседуем втроем более дружелюбно, чем когда-либо! Уж не сон ли это?

Нет-нет, я вовсе не говорю, что мистер Кармел болтал с беззаботностью французского аббата. Напротив, в его внешности и манерах было нечто своеобразное – нечто, что предполагало жизнь и страдания аскета. Было в нем также что-то трудноопределимое… властность? Когда он выражал свое мнение или давал совет, он делал это с суровой, но нежной строгостью, вот почему я подумала об этом.

Я немного робела в его присутствии, но не могу сказать почему, и все же я была рада больше, чем могла признаться, тому, что мы снова добрые друзья.

Мистер Кармел медленно выпил свою чашку и легко согласился на вторую.

– Я вижу, мисс Этель, что вы с любопытством смотрите на мою книгу…

Так и есть. Книга в черном шагреневом переплете с серебряными застежками лежала на подоконнике рядом с чашкой.

Он взял ее тонкими пальцами и улыбнулся, глядя на меня:

– Вы хотите знать, что это, но вы слишком хорошо воспитаны, чтобы спросить об этом. Я бы и сам сгорал от любопытства, если б увидел ее в первый раз. Я часто беру книги в библиотеке просто за особенный переплет. Некоторые выглядят очень интересно. Как вы сами думаете, что это за книга?

–У вас же есть книги, которые называются бревиариями[7]? Думаю, это один из них, – сказала я.

– Хорошая догадка, но нет, это не бревиарий. А что вы скажете, мисс Грей?

– Ну, я скажу, что это книга церковных служб.

– Тоже неплохая догадка. Но это не она. Думаю, пора сказать вам, что это то, что вы бы называли сборником сказок.

– Правда? – воскликнула я, и мы с мисс Грей одновременно почувствовали желание одолжить ее.

– Этой книге двести семьдесят лет, и написана она на старом французском. Для вас это просто сказки, – улыбаясь корешку книги, сказал мистер Кармел. – Но вы не должны смеяться над ними, ибо я безоговорочно в них верю. Да это и не сказки, легенды, точнее говоря. В них гораздо меньше выдумок.

– Легенды? – произнесла я с жаром. – Я так хочу услышать одну из них. Умоляю, пожалуйста, расскажите!

– Что ж, если вы так просите, я переведу одну на английский. Истории тут совсем короткие. Вот, например, легенда об Иоанне Пармском. Думаю, я прочитаю ее за две минуты.

– Ох, пожалуйста, начинайте! – воскликнула я.

Еще было достаточно светло для чтения, и он стал с листа переводить легенду:

–«Иоанн Пармский, глава Ордена младших братьев, одним зимним вечером путешествовал с несколькими братьями. Они заблудились в густом лесу и несколько часов блуждали, не в силах найти правильный путь. Донельзя утомленные, они преклонили колена, и, воззвав к защите Божьей Матери и их покровителя, Святого Франциска, начали читать полунощницу Деве Марии. Вскоре они услышали далекий колокол, и, проследовав за его звуками, вышли к аббатству, в ворота которого постучали. Ворота немедленно распахнулись, и внутри они узрели монахов, как будто бы ожидающих их прихода. Едва увидев их, монахи провели путников к огню, омыли им ноги и усадили за стол, где уже был ужин. Во время трапезы они прислуживали им, а потом отвели к кроватям. Утомившись от трудного путешествия, собратья Иоанна крепко уснули, но сам он, услышав вскоре колокол заутреней, покинул келью и последовал за монахами аббатства к часовне, чтобы присоединиться к ним во время Божественного служения. В часовне один из монахов начал со строфы тридцать шестого псалма: „Ibi ceciderunt qui operantur iniquitatem“, на что хоры ответили: „Expulsi sunt nec potuerunt stare“[8]. Пораженный отчаянным тоном голосов и странным ходом заутреней, Иоанн начал что-то подозревать и, обратившись к монахам, приказал им во имя Господа сказать ему, кто они такие. После его призыва тот, который казался среди них старшим, ответил, что они ангелы тьмы, а на молитву Пресвятой Богородицы и Святого Франциска были посланы, чтобы служить Иоанну и его братии в их нуждах. Когда он договорил, все исчезло, и в следующий миг Иоанн сотоварищи оказались в гроте, где они оставались, поглощенные молитвами и пением, славящим Бога, пока наступивший день не позволил им продолжить путешествие».

– Как живописно! – сказала я, когда он закрыл книгу.

Мистер Кармел улыбнулся:

–Так и есть. Драйден[9] превратил бы такую легенду в благородный стих, художники могли бы найти в ней истоки великих картин, но для верующего это нечто большее. Для меня все эти легенды – благочестивое чтение, рассказывающее о том, как доброта, бдительность и мудрость Божья творят чудеса для детей Его и как подобные божественные проявления не прекращаются с развитием истории человечества. Но для вас они, как я уже сказал, это всего лишь сказки, и вы можете свободно посмотреть их. Полагаю, мисс Грей, книгу можно читать без опаски, я никого не обращаю в свою веру. – Он мягко улыбнулся, посмотрев на гувернантку.

– Ох да, Лаура, – воскликнула я, – я была бы не прочь!

– Вы очень любезны, мистер Кармел, – кивнула мисс Грей. – Я уверена, что эти истории увлекательны, но нет ли в этой книжечке чего-то еще?

– Ничего, что могло бы вас насторожить, ничего, кроме нескольких литаний и того, что мы зовем назиданиями. Там нет ничего спорного. Я не проповедник, мисс Грей, – рассмеялся молодой человек, – моя работа иного рода. Я собираю источники, делаю выписки и конспекты, в общем, готовлю труд, хотя и не под своим именем, к печати.

– Ах, Лаура, не будьте такой придирчивой. – Я взяла томик и перелистала страницы.

– Ну хорошо, – уступила она, улыбаясь.

Сумерки сгущались. Наш собеседник встал, положил руку на оконную раму, и мы побеседовали с ним еще несколько минут. Затем, коротко попрощавшись, мистер Кармел покинул нас.

Когда он ушел, естественно, мы обсудили его.

– Мне интересно, кто же он? – сказала я. – Служитель церкви? Иезуит? Или, возможно, член какого-то другого ордена? Я бы очень хотела это выяснить.

– Это знание никак вам не поможет, – вздернула брови Лаура.

– Вы так говорите потому, что я ничего не знаю об этих орденах? Но я легко могу это выяснить. Думаю, он бы рассказал нам, если б мы попросили.

– А я не думаю, что он рассказал бы нам что-то, что не намеревался рассказывать. Вспомните, он не раскрыл о себе ничего, чего бы мы не знали до этого. Мы знаем, что он католик и священнослужитель. И ваша матушка говорила вам, что он пишет книгу, так что это тоже не откровение. Он крайне сдержан, осторожен и решителен, и, несмотря на внешнюю нежность, он кажется мне несгибаемым и властным.

– Мне нравится эта неосознанная властность, – кивнула я. – Но я не заметила признаков хитрости и скрытности. Кажется, чем дольше он разговаривал с нами, тем общительнее становился, – ответила я.

– Темнеет, – сказала мисс Грей, посмотрев в окно. – Полагаю, он из тех людей, кто становится тем увереннее, чем лучше сокрыты их лица. Так снижается опасность конфликта между внешним видом и языком – опасность, которая некоторых смущает.

– Вы сегодня так подозрительны… Кажется, он вам не нравится.

– Я его не знаю, но думаю, что хотя он беседовал с нами, ни вы, ни я ни на миг не заглянули в его разум. Его мир может быть идеально божественным и умиротворенным или, напротив, честолюбивым, темным и злым, но для нас этот мир невидим.

Уже горели свечи, и мисс Грей закрывала окно, когда блеск серебряной застежки привлек ее взгляд. Она вздрогнула.

– Что там такое? – спросила я.

– Книга… я совсем о ней забыла. Я почти жалею, что мы позволили ему оставить ее.

– Мы сами попросили, не думаю, что он подсунул ее. Но как бы то ни было, я очень рада, что она у нас. Мисс Грей, можно подумать, вы увидели скорпиона. Я этой книги не боюсь: я знаю, что она не причинит вреда, потому что это просто истории.

– Ох, я тоже не думаю, что они могут причинить вред, но я почти жалею, что мы вошли с мистером Кармелом в подобного рода отношения.

– Какие отношения, Лаура?

– Одалживания книг и их обсуждения.

– Но нам не нужно ничего обсуждать. Я и не буду. Кроме того, вы так глубоко погружены в полемику между католиками и протестантами, что, я думаю, мистер Кармел находится в бóльшей опасности перейти в другую веру, чем вы. Дайте мне книгу, и я найду что-то почитать.