Читать книгу Конспекты на дорогах к пьедесталу. Книга 3. Часть 2. Учёба спорту не помеха - Елена Поддубская - Страница 10

Сильвестр Герасимович всегда думал, что он знает, чего можно ожидать от людей. Однако в кабинете Горобовой мужчина засомневался. Вот как, например, было расценить возмущение Натальи Сергеевны по поводу того, что, если бы не больная Адольфа, то Эрхард не вспомнил бы про Малаховку и всех них ещё сто лет? Любой нормальный человек понял бы такой упрёк, как недостаток внимания. Однако даже объяснить, что он всего лишь избегал быть навязчивым, Сильвестру Герасимовичу не удалось.

– Кто вас просит, товарищ агроном, звонить лично мне? Я в вашем внимании, слава богу, не нуждаюсь. Но вот то, что за все три недели, что больные студенты находятся на лечении, вы ни разу не поинтересовались, как они себя чувствуют, это уже, простите, полное безразличие к людям. Между прочим, к молодым людям, пострадавшим во время сельскохозяйственной практики в вашем совхозе.

В голосе Горобовой не прослушивалось ни единой нотки заинтересованности.

«Вот это выкид коленца, – Эрхард, соображал, что сказать. – Стоило вызывать меня на ковёр в такую рань, чтобы отчитывать за невнимательность».

– Я бы с радостью звонил вам, Наталья Сергеевна, если бы во время нашей последней встречи вы откровенно не дали понять, что мои заботы вам не нужны, – напомнил он. Говорил агроном расстроенно, но при этом, не раскисая и не вызывая жалость. Горобова хмыкнула и предложила кофе. Пока она наводила напиток, агроном молчал. Взяв чашку, он указал на чайник:

– Практичная вещь. В любой момент можно нагреть кипятка. Где такой можно купить?

– Себе? – Мороз Воевода, теперь, казалось, в женщине таял. «Чего я накинулась на него с дурацкими вопросами? Ведь поговорить хотела совсем о другом», – успела укорить она себя.

– На подарок, – ответил Эрхард.

«Ах, вот как! Ну, если на подарок…».

– В Электротоварах.

– Легко достать?

– Да. Если повезёт, – Наталья Сергеевна вновь говорила сухо и пила кофе, рассматривая за окном пейзаж раннего утра.

– Жаль. Ветров очень бы обрадовался.

Миг, и солнце, которого так не хватало этому раннему утру, зажглось в глазах Горобовой:

– Николаю Петровичу?! Так что же вы сразу не сказали. Я думала на подарок … – она едва сдержалась, доставив своей ревностью гостю радость. Мужчина решил быть более настойчивым:

– Вы же знаете, Наталья Сергеевна, что я холост и одинок. А из женщин меня интересует только одна, – ответил он, надеясь, что вот сейчас Горобова обязательно захочет услышать продолжение подспудно построенному утверждению. Но она, наоборот, сменила тему, пообещав узнать про чайник у знакомой продавщицы.

– Как вы знаете, уважаемый Сильвестр Герасимович, сегодня всё приходится делать по блату. И покупать, и хлопотать за больных, и даже верить можно только тем, кого знаешь хорошо. Иначе люди или обманывают, или просто дают понять, что ты им не нужен, исчезая из поля зрения навсегда…

Вот это был нокаут. Такой намёк, вернее даже уже не намёк, а прямой упрёк в его адрес Эрхард вообще не ждал, а, услышав, не знал теперь, как на него ответить. Что за поддавки, при которых ты на каждом новом ходу меняешь правила игры? Как понимать только что сказанное? Это он пропал? Это ему верить нельзя?

– Наталья Сергеевна, одно ваше слово, и я готов на всё, – открылся Эрхард, рискуя проиграть. И тут же получил поддых. Горобова кивнула и молча допила кофе.

– Давайте договоримся с вами так, уважаемый Сильвестр Герасимович. Я не прошу, а вы не предлагаете мне это самое «всё». Достаточно того, что мы можем оставаться хорошими друзьями, – решила декан за двоих, но, заметив, как гость мгновенно расстроился, добавила. – Пока достаточно.

– А дальше? – на губах мужчины повисла печальная насмешка. Лет то им уже по сколько, чтобы ждать счастья долго и без уверенности?

– А дальше – посмотрим. Жизнь полна сюрпризов. Как говорится: имеющий уши да услышит… Вы поняли меня?

Агроном кивнул, но на самом деле он не понял ничего, кроме одного: с этой женщиной никогда ничего не будет так, как планируешь. Своим характером и волею она переупрямит любого. Насколько ему хотелось бы сражаться за то, чтобы добиться её, Эрхард для себя пока ещё не решил. Понимая, что разговор их завершён, он встал и взял в руки шляпу, готовый распрощаться. И снова был сражён наповал. Горобова предложила ему вместе проехать в Электротовары в Жуковском. Правда до этого у неё было ещё две пары занятий.

Даже если бы Эрхард не просто торопился, а уже опаздывал куда-то, он ни за что не согласился бы упустить возможность побыть с Горобовой наедине ещё какое-то время. Условились, что он вернётся в институт в полдень. Погуляв по крытому малаховскому рынку, берегу озера и территории института, ровно в двенадцать Сильвестр Герасимович вновь постучал в дверь нужного кабинета. Услышав утвердительный ответ, он широко рванул дверь на себя и… замер. Перед деканом на стуле сидел красивый блондин и тоже пил кофе! Юноша был весел и бодр. Отрывок его слов позволял понять, что разговор он ведёт о каком-то третьем лице. Горобова, не прерывая парня, показала агроному расправленную ладонь с пятью пальцами и указала глазами на коридор. Когда юноша вышел от декана через двадцать пять минут и, весело подмигнув Эрхарду, направился к лестнице на первый этаж, Сильвестру Герасимовичу показалось, что у него выросли ослиные уши. Ему отчего захотелось исчезнуть, а потом, при случае, объяснить, что срочно вспомнил о каком-то неотложном деле. «И черт с ним, с этим чайником! Зачем весь этот спектакль, когда перед каким-то салагой она стелется, а меня держит в коридоре, словно я ей чем-то обязан», – возмущался Эрхард, действительно намереваясь уйти, но Горобова вышла из кабинета, извиняясь и объясняя, что дело у студента было очень срочное, и, в отсутствие курирующего преподавателя Бережного, помочь молодому человеку могла только она.

– Так что, мы с вами сначала за чайником, а потом неплохо было бы заехать в больницу, узнать, как там Цандер и как Рудольф Александрович переночевал на стульях. Может его нужно сменить, может ещё какая-то помощь будет нужна? Идёт? – улыбка Натальи Сергеевны была безвинная и немного хулиганистая, как у ребёнка, который точно знает, что его простят.

Эрхард пожал плечами:

– Вы тут начальник, вам и командовать, – сказал он, надевая куртку и намереваясь в пути до Жуковского рассказать, где ночевал Бережной.

Женщина улыбнулась совсем широко:

– Вот и здорово! Но прежде зайдём в нашу столовую, и я познакомлю вас со старшей кухаркой. Её пироги – ничем не хуже тех, что печёт ваша Мария Николаевна. Возьмём несколько Рудольфу, пусть поест. Заодно и увидите Марину с Любой. Хорошие девушки, да, – спросила она в утвердительной форме и указала на коридор, ведущий к лестнице. Эрхард пошёл следом. Только что он открыл в женщине ещё одну приятную черту: она заботилась о тех, кого уважала. А с Бережным у неё были, скорее всего, только дружеские отношения. Эрхарду тоже понравился этот прямолинейный и совершенно безобидный мужчина, полюбивший до боли их совхозную немку. «Хорошо было бы, если бы сложилось хотя бы у них», – думал он по дороге в столовую, понимая, что с такой избранницей, как Наталья Сергеевна, ходить ему в холостяках ещё долго-долго.