Читать книгу Конспекты на дорогах к пьедесталу. Книга 3. Часть 2. Учёба спорту не помеха - Елена Поддубская - Страница 6

По коридору третьего этажа основного учебного здания МОГИФКа неторопливо шёл Гена Савченко и жевал печенье «курабье». Волейболист купил его на развес в магазине напротив институтских ворот. Там же поругался с продавщицей Марковной, которая не хотела складывать двести граммов в прозрачный целлофановый пакет и предлагала взять печенье в бумаге. То, что бумага могла пропитаться маслом песочного теста или испачкаться вареньем, начинявшим глазки печенья, мнение Марковны не поменяло. Пришлось ругаться с ней, обозвав прилюдно противной золотозубой ведьмой. Зная, что Гена не уйдёт, пока не вытребует своё, продавщица всё же сложила «курабье» в пакет, предупредила, чтобы в следующий раз парень приходил со своей тарой и тут же послала его подальше проверенным словом.

– Каждый день приходится терпеть такую заразу, – пожаловалась Марковна стоящим в очереди пенсионерам – местным, немногочисленным и гораздо более терпеливым, чем физкультурник. – Навезут сюда со всех волостей, они тут корчат потом из себя господ Земли. Тьфу! – женщина плюнула в ту сторону, куда свернул Савченко, спустившись со ступенек. Высокого спортсмена в коричневой куртке-аляске с накинутым на голову капюшоном было видно через большое прозрачное стекло передней стены. Покупатели, кто вздохнув, кто соглашаясь, сошлись во мнении, что уважение к старшему поколению у нынешних юнцов не то, что было у них, когда даже родителей во многих семьях звали на «Вы».

Едва зайдя на территорию, Гена наткнулся на Галину Петровну. Михеева бежала к третьей паре.

– Прогуливаешь, Савченко? – строго спросила преподаватель по биохимии.

– Пары нет. Бережной куда-то внезапно свалил, заменить его на теории некому, – ответил Гена, не особо расстроившись тону обычно мягкой Михеевой. Галина Петровна почти ко всем студентам относилась одинаково заботливо и внимательно, но Гера был ей давно неприятен и Михеева смотрела на него так, словно хотела проткнуть взглядом. Услышав ответ, она стала ещё более хмурой, под стать погоде.

Вчера вечером, как только Панас Михайлович рассказал ей про какую-то немку, Галина Петровна сразу всё поняла. Обоих соседей – Бражника и Бережного – Михеева давно считала скорее приятелями, чем коллегами и даже соседями. С первым они выгуливали Золотого и пили вечерами чай. Иногда Бражник, доверяясь хорошему вкусу женщины, просил её оказать помощь в выборе той или иной одежды. А вот Рудольф Александрович на чаи заходил крайне редко, вещами не интересовался в принципе, так как почти всегда носил спортивную форму, но зато мог запросто завести разговор по душам на волнующую тему. Там, где Бражник был закрытой стеной, непроницаемым валуном и даже бездушным валенком, Бережной проявлял такт, понимание и выражал сочувствие не формально, а вслух. Михеева ценила эту чуткость и старалась отвечать тем же. Оттого и переживала теперь. Потому и ночь не спала, надеясь узнать, что же случилось с Адольфой. Судя по ответу студента, заведующий кафедры не вернулся из больницы до сих пор.

Проводив взглядом убегающую Михееву, Савченко всё также медленно побрёл к институту. Проходя мимо столовой, он унюхал запах мяса и капусты и обрадовался. Похоже было, что накормят их в обед бигусом. Его Гена очень любил. Мать тушила капусту на подкопчённых кусках сала, приправляя постной свининой, отчего овощ выходил нежным и приятно солоноватым. В столовой, понятно, никакого копчёного окорочка для студентов не найдётся, «тётька Катька бросит в казан в лучшем случае шкурки от него, но всё же лучше, чем осточертевшие куриные биточки или жирные шницели из той же свинины. Первые пролетают незаметно, так как мяса в них если есть треть от положенного, то хорошо, остальное – молотый хлеб, размоченный в молоке. Вторые вызывают тяжесть в правом подреберье», – думал Гена, с блаженством засовывая печенье целиком и рассасывая его, прилепив языком к нёбу. Песочное тесто таяло и разливалось необыкновенной вкусностью с запахом ванили.

Дойдя до двери кабинета по спортивной психологии, а именно этот предмет должен был быть у его группы по расписанию третьей парой, Савченко спрятал пакет с печеньем в тот, в котором нёс ручку и конспекты. Отдельные тетради для каждого урока остались для волейболиста в далёком прошлом, он давно уже записывал лекции и задания в одну из них из 48 листов. Раздался звонок, и из дверей кабинетов стали торопливо выходить студенты разных курсов. На третьем этаже были кафедры всех биологических наук, кроме анатомии. У двери кабинета по лечебной физкультуре Гена поздоровался с Кирьяновым и Галицким и спросил у Толика-старшего не знает ли он причину отсутствия его тренера. Занятие по ЛФК было обязательным для женщин и факультативным для ребят. Юра Галицкий ходил на них, так как интересовался многими естественными науками. А вот Толик Кирьянов после учёбы в Малаховке хотел бы работать где-то в санаторий, и, не исключено, на Чёрноморском побережье. Вопрос Гены насторожил обоих четверокурсников.

– Подожди, сейчас спросим у Кириллова, – показал Кирьянов на кабинет физиологии в конце коридора. Гену судьба Бережного не интересовала, но так как Кириллов был в одной группе с Цыганок, Савченко отправился за старшекурсниками следом. Толик-младший про Бережного тоже ничего не знал. Новость о пропаже заведующего кафедры лёгкой атлетики быстро разлетелась по этажу. К ребятам подходили студенты разных курсов, слушали разговор, высказывали каждый своё мнение, доводя предположения до устрашающих. Когда кто-то напомнил, что в Москве за последние три месяца участились случаи нападения на граждан маньяка-убийцы, Кирьянов понял, что начинается паника. Он и Галицкий тут же решили всё узнать у Горобовой. Их намерение остановил Саша Попович:

– Погоди, ребята, есть мысль. Иди сюда, Витюша, – штангист поманил пальцем Малыгина, воркующего около лестницы с гимнасткой Масевич. Оставив девушку, Виктор подлетел к говорящим двумя большими шагами:

– Саня, ещё раз так назовёшь меня, ты мне не друг, – пригрозил он Поповичу, но совсем как-то не страшно.

– Ладно-ладно, не воображай, любимиц деканата. Ты не забыл, что тебя Горобова ждёт?

– Меня?! – удивление высотника было естественным. Попович осуждающе покачал головой:

– Ай-яй-яй-яй-яй. Виктор Малыгин, где ваша комсомольская сознательность и солидарность? Ну-ка, быстро взять вещи и спуститься в кабинет декана спортивного факультете товарища Горобовой Натальи Сергеевны!

– Есть, спуститься в кабинет декана! – вытянулся Малыгин в струну и тут же рассмеялся: – Саня, ты точно хочешь моей смерти.

– Да ладно, Витечка, не пежеривай, как скажет наш дорогой Миша Ячек, – вмешалась в разговор ребят Цыганок. Света тоже хотела знать, где их куратор. – Тебя, Малыгин, любят все женщины мира.

– И ты? – Савченко подозрительно сузил глаза. Цыганок, игриво качая плечами и головой с кудряшками, кивнула:

– Конечно. Разве ты этого не знал?

– Ой, да ну вас! – Вот только не хватало Малыгину ещё слушать чью-то болтовню: – пошёл я на задание. Если на анатомию не приду, считайте меня героем, а Палстинычу передайте, что для меня он – лучший препод во всём институте.

– После вас, конечно, Галина Петровна, – Кирьянов поспешил заверить Михееву, оглянувшуюся на красивого блондина, чуть не сбившего её.

– Шито у Вити за такой самолёт внутри сидит? – удивился Серик. Он моргнуть не успел, а высотник уже пропал из поля зрения.

– У Виктора не самолёт, у него летящая походка, – пояснил другу Малкумов. Дождавшись, пока Михеева подойдёт к ним, Армен поздоровался, прижав ладонь к сердцу и легко поклонившись: – Зато мы вас знаем, Галина Петровна.

– И ошень любим. Пыравда, пыравда, – широко улыбнулся Серик, отчего глаза его превратились в полоску.

– Льстецы вы, однако, мальчики, – улыбнулась Галина Петровна. Обходительность ребят была приятна ей, как любой женщине. Оглядев ребят быстрым взглядом, она спросила: – А что у вас тут за проблема?

– Ничего страшного, Галина Петровна. Штатная ситуация, – ответил Галицкий, но, когда преподавательница кивнула и прошла сквозь расступившуюся группу, вдруг очнулся: – А вы случайно не знаете, почему сегодня нет Рудольфа Александровича?

Галина Петровна сначала хотела ответить коротким отказом, но, повернувшись, увидела с десяток пар глаз, прикованных к ней. В них были переживание, беспокойство, даже тревога, но никак не простое любопытство. Вернувшись назад к ребятам, преподаватель тихо проговорила:

– Знаю, Юра, но пока сказать могу только одно: с самим Рудольфом Александровичем всё в порядке, а отсутствует он по семейным обстоятельствам.

– По каким семейным обстоятельствам? – хмыкнул Кириллов и посмотрел на Кирьянова: – У Рудика ведь нет семьи?

И тут же Толик-младший почувствовал, как его кто-то дёрнул за руку. Это была Лена Зубилина:

– Кириллов, если у человека нет жены, это ещё ничего не значит, – следом от старосты последовала команда: – Студенты группы один-один, быстро спуститься в кабинет анатомии. Кириллов, Малкумов и Шандобаев, предупреждаю вас троих отдельно: если опоздаете, сделаю запись в журнале посещаемости. Не думаю, что Наталья Сергеевна этому обрадуется.

– То же самое касается всех остальных. Быстро рассосаться по местам положенной дислокации, – добавил Попович, не забыв всё же подмигнуть старосте элитной единички. Строгость строгостью, но всё-таки нужно оставаться людьми, а не превращаться в роботов. На знак внимания Лена ответила неестественно прогнутой спиной. Высоко держа голову, она первая двинулась к лестнице, оттягивая носок, словно была не в коридоре института и не в красных сапогах на каблуке, а в зале гимнастики в белых чешках. Ребята загляделись на завидный профиль девичьей груди.

– О! Прямо не институт физкультуры, а какой-то военкомат, – осудил Савченко. Он за руку удержал Цыганок и, когда все ушли, предложил Свете «курабье».

– Спасибо, – ответила девушка, взяв печенье двумя пальчиками и жеманно отставив мизинец. – Я вообще-то не очень хочу есть. Нас на физиологии преподаватель бутербродами накормила, представляешь?

– Фи, тоже мне новость. Ты про ДП? – парень помахал рукой у носа, давая понять, что чесночный запах уловил теперь и он. – Так Тамара Ивановна всех студентов подкармливает за свои деньги, не вас одних. А про опыты басни разводит, чтобы есть не оказывались.

– А зачем она это делает? – Света так удивилась, что не смогла проглотить даже мягкое печенье. Отстукивая ей по спине, Савченко произнёс:

– Да блаженная она, вот и всё. Блокадница. Тяжёлое детство, недостаток витаминов. Что с неё взять?

Откашлявшись, Цыганок выпрямилась и вернула Гене начатое печенье:

– Ну и гад же ты, Генка. Ген-гематоген, Потомуша несчастный. Вместо того чтобы поблагодарить лишний раз, ты стоишь тут и измываешься. Сам, небось, жрал эти бутерброды и ни разу, могу поспорить, не додумался предложить ей за них хотя бы рубль. За колбаску-то копчёную с чесночком, не самую дешёвую, должна тебе заметить.

Глядя вслед спринтерше, убегающей от него, Савченко достал из пакета недоеденное курабье:

– Зачем он ей нужен, твой рубль?

Сунув печенье в рот, Гена стал медленно жевать.