Читать книгу Конспекты на дорогах к пьедесталу. Книга 3. Часть 2. Учёба спорту не помеха - Елена Поддубская - Страница 8

Павел Константинович, передав Эрхарду, чтобы завтра явился к Горобовой, засмеялся:

– Ты что, Сильвестр, глаза выпучил, словно тебя позвала в гости Медуза Горгона? Наша Наталья Сергеевна не кусается, кровь не пьёт, и, как показывает практика общения, вполне способна временами быть не только начальником. – Последняя фраза была сказана Лысковым с хитрым прищуром. Эрхард нахмурился: «Что он сейчас имеет в виду? „…не только начальником“? А кем ещё? Другом? Добрым собеседником? Понимающим человеком?».

– Она сказала во сколько?

Лысков кивнул, продолжая улыбаться, что-то его радовало. «Понять бы что?» – думал агроном, дожидаясь ответа. Встреча была назначена в кабинете декана в восемь утра. Потом у Горобовой весь день будет занят. Записав время и номер кабинета на газете, что была у него в салоне, Эрхард указал на дорогу:

– Тогда поехали. Ты впереди, я за тобой.

– Слушай, – Павел Константинович оглянулся, как в фильме про сыщиков и шпионов, и тихо предложил, – может заедем в магазин за водкой? Устал я что-то. А ты?

– Можно, – опять согласился Эрхард. Пил он мало, но сейчас отчего-то очень хотелось «махнуть».

Лыскова ответ обрадовал:

– Тогда давай заедем обратно за Бережным. Пусть у меня переночует. Чего ему на стульях в зале ожидания куковать? Если Адольфа в реанимации, его к ней всё равно до обхода не пустят. А обход теперь только утром. Да и пить на троих приятнее, – завершил он, хохотнув.

Утром, открыв холодильник и глянув на бутылку, едва начатую, посмеялся опять. Рудольф Александрович тоже оказался пивцом ещё тем: влив, морщась, единственную рюмку, завалился набок. Устал он за день от переживаний. Устроившись в горизонтальном положении, на свежем белье и под тёплым одеялом, Бережной провалился в сон моментально.

Выключив в зале свет, Лысков ушёл к Эрхарду на кухню. Там разложили раскладушку для хозяина квартиры, свою кровать он уступил Эрхарду, заварили чай, принялись тихо разговаривать об институте, о колхозе, о Горобовой. Тогда-то и объяснились на её счёт. Разошлись не поздно, утром Лысков должен был сначала отвезти Бережного в Жуковский, затем вернуться за Эрхардом, чтобы также, паровозиком ехать в институт.

– Чего тебе, Паша, круги наворачивать? Язык до Киева доведёт, не потеряюсь.

– Я не за то боюсь, что потеряешься; в посёлке каждая синица знает МОГИФК. Смотри не опоздай к восьми.

После таких страшилок Эрхард вышел из дома вместе с хозяином. Решил, что лучше подождёт восьми часов в машине, чем, действительно, опоздает на встречу. Быстро обернувшись в Жуковский и обратно, Лысков прибыл на работу без пяти восемь, увидел агронома и поспешил к нему. Что-то показалось подозрительным в том, как тот размеренно вышагивает по вестибюлю первого этажа, словно по парку, с руками, засунутыми в карманы теплой куртки.

– Ты что тут делаешь, Сильвестр? – спросил он, указывая на настенные часы. – Тебе через четыре минуты нужно быть у Горобовой.

В холле было мертвенно пусто и тихо. Только дежурные по гардеробу пили чай. Улыбнувшись, Эрхард выставил поднятую ладонь вперёд:

– Паша, не суетись. Мне сказали, что Наталья Сергеевна ещё не пришла. Вот я и встречаю её тут.

Лыскову всё стало понятно. Горобова, и это знали все, могла появиться, когда угодно и где угодно, словно у неё были для входа в институт не только главные двери, ни даже запасные выходы, но и личные подземные коридоры. Ухватив Эрхарда за рукав куртки, Лысков поволок его к лестнице, приговаривая на ходу:

– Ой, Сталлоне, Сталлоне. Чего ты такой наивный-то? Ему сказали… Он встречает… Да я головой бьюсь об заклад, что Наталья Сергеевна уже полчаса как в институте. Давай шевелись. Ты понятия не имеешь, что значит опоздать на встречу с нашим деканом. Орлов и тот менее суровый, чем Горобова.

Суета Лыскова и его причитания развеяли романтическое настроение Эрхарда. По правде говоря, Сильвестр Герасимович настроился на беседу личного характера. Еле поспевая за совсем неспортивным, но шустрым и ловко лавирующим по коридорам преподавателем, агроном даже запыхался. А когда Павел Константинович ткнул на полоску света, едва пробивающуюся из кабинета Горобовой, то и вовсе чертыхнулся:

– У неё что – есть шапка-невидимка? Я же был тут десять минут назад и кабинет был пустой. Вот я и подумал, что, может, лучше будет, если я встречу Наталью Сергеевну в холле.

Лысков выслушал эти рассуждения с ухмылкой.

– Сильвестр, увы, здесь не театр, чтобы встречать даму в фойе и с цветами. Здесь её территория. Да и она, – анатом ткнул на дверь, – в данный момент не женщина, а руководитель. Зачем вызвала – неизвестно. Так что настрой лицо и дыши глубоко и ровно, – посоветовал он, задавая дыханию ритм руками. Сделав три медленных вдоха-выдоха вместе с Эрхардом, Лысков кивнул на дверь: – Ладно, шуруй! Уже время. Только постучи сначала, – посоветовал он. Ещё раз пожав руки на прощание, мужчины расстались. Оправив штаны и свитер, Эрхард неуверенно постучал в дверь. Павел Константинович от лестницы проследил за тем, как он зашёл в кабинет, несколько секунд подождал, словно не был уверен, что Эрхард задержится там, и только после этого стал спускаться.