Читать книгу Конспекты на дорогах к пьедесталу. Книга 1. Поступление - Елена Владимировна Поддубская - Страница 14

Тофик Мамедович свистнул и одновременно дал отмашку флажком: звуковой старт всегда дублировался зрительным для судей на финише. Сейчас забег принимал один Михайлов. Он отжал секундомер. Для пятёрки требовалось пробежать дистанцию за 8 секунд. Технические возможности секундомера позволяли фиксировать точное время первых двух прибежавших; остальным оно добавлялось «на глазок». Пять девушек сорвались по свистку. На шестом шаге Николина, лидирующая со старта, шаркнула шипами о битумную дорожку и потеряла не только равновесие, но и ритм. Это позволило Кашиной обогнать соперницу. Цыганок, как спринтер, спокойно обошла обеих высотниц на последней трети дистанции. Маршал шумно пыхтела сзади. Сычёва, которой показали, как встать, согнулась в позиции верхнего старта и, пренебрегая командой «внимание» и не разгибаясь до конца, не побежала, а потопала, вбивая кеды в битум, раскачиваясь из стороны в сторону и широко расставив локти.

– Это же не регби. Она хоть знает, что бэжать – это впэрёд и па-аднимая ка-алени, – взволнованно спросил Тофик Мамедович у себя, лучше понимая слова декана на педсовете. Такие «спортсмены» могли попасть в их институт только по специальному распоряжению. Проблем они не создавали, их либо перетаскивали с курса на курс на трояках, либо они учились, стараясь не выделяться. Судя по тому, как Сычёва гребла руками и ногами, девушкой она была усердной. – Стопами не хлюпай, – попробовал подсказать Джанкоев.

– Зачем? Она же сказала, что одной грудью побежит, вот – выполняет, – ответил преподавателю Кирьянов. В тени берёзы остался только Галицкий. – Откуда такой экземпляр, Тофик Мамедович? Она за «Урожай» выступает? – Преподаватель молча оглянулся. Мученический вопрос стоял в глазах. Толик усмехнулся, – посмотрите, она будто дыни подмышками держит, как дехканин на бахче.

– Погоди, Кирьянов, не до тебя. Сейчас точно завалится, – шепнул преподаватель, взмокнув и явно страдая. Разбалансированная своими же движениями, Сычёва мотылялась по сторонам, заступая на соседние дорожки. На любых соревнованиях за такое нарушение судья давно бы уже снял участницу с дистанции. Но условия вступительных экзаменов и провинциального стадиона позволяли закрывать глаза на подобное. Иначе снимать пришлось бы многих: стадион сам по себе не соответствовал никаким техническим стандартам. Даже разметки на нём проглядывались едва-едва. Сычёва, скорее всего не видя их, того и гляди, действительно могла упасть. Многим показалось, что девушка бежит впервые.

– Только этого нам не хватало. – Джанкоев утёр лоб. Представив, чем грозит ему, преподавателю, обеспечивающему экзамен для льготницы, провал, лыжник потерял природный матовый тон лица и был в этот момент не просто бледным, почти восковым. Так называемые «льготные списки» существовали во многих вузах. В физико-математических институтах в них вносились победители разного рода Олимпиад. В театральных – потомки знаменитых деятелей искусства. В Политехах, строительных, авиационных, автодорожных, куда поступало девяносто процентов ребят, – представительницы слабого пола. И повсеместно – дети или родственники профессорско-преподавательского состава.

– Хоть бы сначала бегать её научили прежде, чем вписывать, – простонал Джанкоев: степень пофигизма абитуриентки вызвала икоту. Так бесстрашно могли себя вести только те, у кого прикрытие было абсолютным. Кирьянов выпучил глаза:

– Только не говорите мне, что она тоже была в Вильнюсе?!

– Из другого списка, – прошептал Тофик Мамедович и выдохнул, как только абитуриентка финишировала. – Фу, ну слава Аллаху!

Первой в забеге была Цыганок со временем 8.2. При ручном хронометрировании, на битумной дорожке и со старта без колодок Света, кандидат в мастера спорта, полуфиналистка Спартакиады школьников, радовалась результату, как если бы победила на серьёзных стартах. Второй, с разницей в пару десятых секунды, была Кашина. Вплотную за Ирой прибежала Николина, за ней – Маршал. Сычёва была последней и с отрывом в три шага. Кашина, остановившись, жестами показала Николиной, что «выиграла грудь». Чисто спортивный термин употребляли, что на последних метрах ронял корпус за финишную линию.

– Подточи шипы, подруга, – посоветовала она, указав на длинные гвозди соперницы. Их обычно подпиливали. Но в данном случае не шиповки были виной. В спринте, где всё решают сотые доли секунды, первостепенную роль играла техника. В условиях таких стадионов, как Малаховский, ноги при беге нужно было поднимать выше. Николину пронзил страх: зацепившись, вполне можно было и упасть. «Учту», – пообещала она себе, не глядя на Кашину. Не дождавшись ответа, та пошла, широко покачивая бёдрами, в сторону Михайлова, окружённого абитуриентами. Убедившись, что у неё пятерка, девушка с вызовом спросила, – это всё, товарищ преподаватель?

Маленький мужчина, совсем ещё молодой, но примятый положением старшего преподавателя кафедры, встрепенулся. Наглость Иры вызвала резкий ответ:

– Нет. Меня зовут Михаил Михайлович Михайлов. Запомни, абитуриентка Кашина. Пригодится. А пока отдай булавки и сразу иди на высоту.

– Да, с именем ваши родители явно не заморачивались, – заявила Ира с издевательской улыбкой, но всё же скорее себе, чем на публику. Отстегнув номер, она хлопком уложила булавки преподавателю на ладонь, свернула ткань трубочкой и, держа её в руке как эстафетную палочку, пошла по виражу стадиона, всё также призывно виляя, на этот раз всем, чем можно.

– Ну прямо Дом моделей на Кузнецком мосту! – Заносчивость и снобизм соперницы вынудили Николину добавить, что если с родословной повезло, то не значит, что вышел мордой и лапами. На смех ребят и преподавателя, Кашина оглянулась, как ужаленная:

– Батюшки, какие мы, оказывается, в провинции продвинутые, знаем про Дом моды. Насколько мне известно, в путеводителе для туристов этой достопримечательности нет, – ноздри Кашиной раздулись до максимума, полоска тонких губ почти исчезла. Николина повела плечами. Беспомощная злоба только рассмешила.

– Боюсь, Кашина, что я тебя растрою: я – местная, как и ты, – отстегнув номер, Лена размахивала им, как победным флагом. Глядя друг на друга, девушки даже нахохлились.

– Вряд ли, – не согласилась Кашина, – в сборной Москвы я знаю всех.

– Ну, Москва – не единственный город в стране, если ты не в курсе?

– То-то и видно: прут сюда все, кому не лень, из рязаней и казаней.

– Я – из Химок, – уточнила Лена. Некогда обособленный городок стоял теперь на самой окраине столицы. Однако для Кашиной это ничто не меняло.

– А-а, я так и поняла. Химки, голубушка, это, к твоему сведению – не Москва, а область. Удивительно, что там Зайцева знают.

Сарказм одной пёр в отместку насмешке другой.

– И Зайцева, и Волкова, и даже Орлова, – с готовностью парировала Лена. Во взгляде Иры почувствовалось замешательство:

– Волкова? Это Костю-то? Шестовика? Фи! Я тоже его знаю; мы часто вместе в Лужниках тренируемся.

– А-а, я так и поняла: именно вы, именно часто и непременно с Константином Волковым, – ответила Николина. Речь шла о финалисте Олимпиады в Москве. Вот только заявлять, что «тренируемся мы», относительно звезды советского спорта, походило на бахвальство. Малыгин, знавший сборную прыгунов совсем не понаслышке, посмотрел на Кашину, морщась. В ответ та повиляла задом ещё несколько метров и снова обернулась, спрашивая с недоумением. – А кто такой Орлов?

Коротко подмигнув Попинко, с которым познакомилась ещё вчера, Лена ответила серьёзно:

– Есть такая знаменитость. Да, Андрей? – высотник радостно кивнул; несмотря на присутствие красавца Малыгина и довольно приятного на вид Поповича, подыграть Николина попросила его. А Лена продолжала. – Юноша талантливый, перспективный. Но он – не из Москвы.

Тон последней фразы повторял пренебрежение Кашиной.

– Хм. Ну извини: лимита меня не интересует, – Ира продолжила путь к прыжковой яме и на ходу подвесила номер сзади. Плотная ткань отстукивала по ягодицам при каждом шаге, как настоящая картонка. Даже спиной девушка ощущала ненавидящие взгляды иногородних; их-то, приезжающих в столицу на работу или учёбу, чаще всего и звали обидным словом «лимита». Но Кашина, вне всякого сомнения, считала, что её московская прописка прощает столь вызывающее поведение и на неприязнь внимания не обращала. Особый иммунитет некоторых столичных жителей, выказываемый в отношении приезжих, безусловно ранил и обижал наравне с разделением людей по национальным признакам.

– Вот ведь скудоумка, – не удержался Попинко, выражая своё мнение так, чтобы его услышали только стоящие рядом. Малыгин и Попович, секунду соображая, одобрительно кивнули, а Николина весело подмигнула:

– Ничего, «лимита», не переживай. Мы ещё и не таких делали. Правда? – Намеренно повторяя мимику соперницы, Николина откровенно надсмехалась.

– Не иначе, – смущённо улыбнулся Андрей. Губы у него были тонкие, отчего улыбка выходила худой, как сам он, а лицо смотрелось мальчишечьим, несмотря на высокий рост. Он вполне мог бы сейчас сказать всем, что он – совсем не «лимита». Но в данной ситуации это могло выглядеть как очередное бахвальство.

– Красивая, – оценил Попович, глядя на Лену и, весь передёргиваясь, добавил, – и в Вильнюсе была. Я видел на кафедре списки спартакиадников, – уверил он ребят.

– Да? – почему-то обрадовался Андрей.

– Правда? – Виктор, который в прошедших соревнованиях школьников участвовать не мог по возрасту, ещё раз всмотрелся в уходящую Николину. Теперь его интерес к приятной блондинке был ещё и профессиональным. – А какой у неё разряд? – спросил он. Попович подал плечами. – Ну ладно, посмотрим, – решил Малыгин и тоже отправился к сектору. Экзамен по прыжкам в высоту начинался через несколько минут.