Читать книгу Ононские караулы - Игорь Александрович Пушкарёв - Страница 20

Караульские казаки, кроме непосредственно охраны границы и содержания пограничной линии, постов и маяков в должном состоянии, ещё и несли некоторые другие обязанности. Раз в 10 лет они конвоировали дипломатическую миссию в Пекин, постоянно охраняли российские консульства в столицах Монголии и Китая, а также сопровождали все научные экспедиции в районы Восточной и Центральной Азии. На их плечах лежала охрана золотых приисков и государственной казны в районе пограничной линии. От них же ходили наряды для охранения и содержания временных пикетов, застав и расколоток. Службу пограничные казаки несли до глубокой старости. Убылые места, то есть освободившиеся за смертью казака или его совершенной дряхлостью, замещались детьми казачьими.

Кроме караульцев коренными казаками ещё были городовые и станичные казаки. Первые продолжали нести службу, с включением отчасти полицейских функций, в немногочисленных ещё городах, острогах и крепостях, а вторые, временно оставшиеся не удел после заселения караулов, так и остались проживать в сёлах и деревнях внутри Нерчинского уезда вперемёшку с крестьянами. В 1796-м году их исключили из подушных податей, но ни к какой службе не привлекли и основным их занятием продолжало оставаться сельское хозяйство. Они составили собой особую группу, называемую станичные казаки, которая находилась в ведении Нерчинского уездного суда. Станичные казаки расселены были вдоль трактов от Нерчинска к Чите и к Акше и в деревнях вокруг Верхнеудинска и Нерчинска. По своему желанию они не имели права переселяться в другие станицы, но свободно могли перейти в городовые казаки. Городовые же в станицы переселялись только целыми командами.

С пограничными казаками и те, и другие совершенно потеряли всякую связь, хотя и были одного с ними происхождения. Причисленных к казакам нерчинско-заводских крестьян или, как их записывали в официальных документах, «казаков позднейшего происхождения», караульцы вплоть до 30-х годов 20-го столетия будут презрительно именовать «сиволапыми» и «каторжановой родовой», что нисколько не помешает им по-братски делить все тяготы военной службы.

«Отчётливые различия между караульцами и некараульцами были явны и будут оставаться вплоть до начала 20-го века, — говорит известный исследователь Забайкалья Н. С.Сибиряков. – Некараульцы и психологически отличались от караульцев: пришли из неволи, помнили о жестоком обращении с их дедами, а у кого и с отцами…63»

Были ещё и инородческие полки, Тунгусский и Бурятские. Казаки этих полков давно стали отличными воинами и надёжными служаками, не раз доказавшими верность российской короне. В 1851-м году казаки туземных полков дополнят собой основу вновь образуемого Забайкальского казачьего Войска – пограничных, городовых и станичных казаков.

Путешественники, исследователи и корреспонденты газет о жизни и быте забайкальских казаков в девятнадцатом веке отзывались очень хорошо. «Пограничные казаки довольно зажиточны, доброй нравственности, видные и расторопные, – записал генерал-губернатор Восточной Сибири Семён Богданович Броневский, – внутренний домашний быт казаков заслуживает полной похвалы по нравственности и трудолюбию. Чистота и опрятность есть качество пограничных казаков. Дома их поместительны большей частью и даже обширны для казака». А уж о хлебосольстве и доброжелательности ононских казаков говорили далеко за пределами Забайкалья.

«Везде вы встретите у казаков вежливость и радушие, каждый казак, живущий не хуже сельского купца, примет и угостит вас. А что бы кто-нибудь решился взять за это плату – избави Бог… Чистота и опрятность царствуют всюду» – писал журнал Москвитянин в №11 за 1842 год.

Живую иллюстрацию для «Москвитянина» рисует горный инженер Александр Черкасов, исходивший ононскую долину вдоль и поперёк:

«…остановясь в Ульхунском карауле у богатого казака Перфильева, я втроем и с двумя лошадьми прожил на полном его иждивении ровно две недели, и когда при отъезде спросил его, что следует с меня за квартиру и содержание, то он обиделся за это до слёз и жестоко на меня рассердился…»

О том, что в 19-м веке караульцы уже крепко стояли на ногах, писал и известный натуралист Щукин в 1852 году: «Пограничные казаки были народ богатый: скотны, хлебны и хорошо одеты. По реке Онону везде встречалась картина всеобщего довольства. …Казак сыт и одет. Без мяса не сядет за стол».

Может быть, росту благосостояния способствовала высокая нравственность пограничных казаков или, наоборот, она была следствием достаточной и обеспеченной жизни.

«Нравы в казачьих караулах были добрые: ни воровства, ни ссор. Сделки все совершались на словах: письменных договоров, условий подписок не существовало. Но словесные обязательства исполнялись свято и ненарушимо. Казаки вели трезвый образ жизни. Кабаков не было вовсе…» – свидетельствует А. Васильев.

Да, караульцы не разрешали в своих посёлках открывать монополки. Может здесь сработала и генетическая память, ведь природные казаки были старообрядцами и употребление вина считали грехопадением. А вот ещё одна яркая характеристика. Газета «Жизнь в восточной окраине» за 1896 год в №157 пишет:

«Караульцы умеют уважать свою личность и требуют уважения к ней от других. Грамотность у них развита больше, чем у других казаков, и из их среды вышло много людей, получивших среднее и высшее образование».

Наш земляк, кандидат исторических наук Александр Романов в монографии «Особый маньчжурский отряд Атамана Семёнова» пишет:

«…К моменту образования ЗКВ в 1851 году караульские казаки имели уже почти вековые сложившиеся традиции пограничной, „государевой“ службы. Только казаки Второго отдела, проживающие по долинам рек Аргуни, Онона и их притокам, считались в Забайкальском Войске „коренными“, в отличие от казаков других отделов. …Эта социальная среда – коренное Забайкальское казачество, высоко ценившая свой общественный статус. Совсем не случайно станицы 2-го отдела ЗКВ издавна были основными поставщиками офицерских кадров для Войска». Лично мне эта характеристика особенно нравится!