Читать книгу Ононские караулы - Игорь Александрович Пушкарёв - Страница 22

Пожалуй, ещё со времён освоения Забайкалье славится своей многонациональностью. Ничего удивительно в этом нет, если принять во внимание характер его заселения. Вслед за первопроходцами и открывателями земель за Байкалом, о которых уже так много написано, что повторять не имеет смысла, потекли ручьи и реки самого разного люда. И не только приговорёные законом к ссылке и каторге, с которыми обычно связывают Забайкалье. Далеко не так.

Только с 1754 года ссылка в нерчинские рудники и заводы примет постоянный характер. Задолго до основания каторги «даурские» земли имели уже весьма разнообразный национальный состав. Кочующие инородцы разных родов, зачастую с трудом понимающие язык друг друга, китайские торговцы и охотники, до установления границы свободно передвигавшиеся по нашим «пределам». Постепенно главная и единственная религия за Байкалом – шаманизм станет подвигаться, а затем и вытесняться «ламайской» религией.

Знаменитый путешественник Петер Симон Паллас в бытность его в Забайкалье свидетельствует:

«Хорицкие буряты, населя всю страну между Хилком и Байкалом и по обоим берегам Ингоды до Онона, разделяются на одиннадцать родов и состоят под Нерчинским

правлением, платя ясак зверем с одиннадцати тысяч луков. Большая половина из них настоящие язычники и подвластны своим шаманам. Однако учители ламайского закону, с немалым старанием обращая из них в своё суеверие, сопряжённое с некоторым нравоучением, уже успели столько, что учредили между ими своего духовного Гедзиля с двадцатью шестью простыми ламами, а знатнейшие из них Зайсаны, как и сам Тайша, уже несколько оного закону придерживаются68».

Двадцать шесть лам на одиннадцать родов приблизительной численностью в сто тысяч человек? Это ничтожное число и говорит о том, что вышедшие из Монголии хоринские буряты к тому времени ещё очень мало подверглись влиянию распространяющегося буддизма. Особенно, если принять во внимание то, что там, откуда они вышли, ламаизм, как одно из течений буддизма, зародился в 13-м веке ещё при Чингисхане. Это даёт нам право считать шаманизм очень стойкой религией, дошедшей, может даже и в первозданном виде, в просвещённый 20-й век.

Нужно сказать, что на берегах Байкала жили буряты ещё до появления хоринских родов. В 1661 году они убили русского посла, казачьего пятидесятника, Ерофея Заболоцкого с сыном и казаками. На месте убийства сначала была поставлена часовня, а затем основан монастырь, названный в память Ерофея Заболоцкого – Посольским.

Кстати сказать, буряты – «табунуты» в первые годы своего выхода были довольно немирным народом. В 1669—71 годах они, объединившись с монгольскими племенами, совершили ряд набегов на русскую территорию и даже угнали в плен 80 тунгусских семей. На беду во всех Нерчинских острогах на ту пору было всего лишь 124 казака и «отпор чинить было не кем». В 1671-м году монголо-буряты сами ушли в свои земли. В то же время табунуты и в районе Байкала вели себя враждебно и не признавали власти русских. В 1674-м году нерчинские казаки под начальством Шульгина разгромили 3000 бурят близ Еравнинского озера и обратили в бегство. Позднее на том месте вырастет селение с названием Погромнинское. В 1688-м году буряты-табунуты сделали последнюю попытку осадить Верхнеудинский и Селенгинские остроги, но были отбиты69.

В отчёте Забайкальской Духовной миссии есть интересное упоминание о том, как наплывала волна буддизма из степей Монголии:

«После Пасхи священник Малков отправился вверх по Онону до Кыринского караула. На протяжении этом кочуют тунгусы ясашные ведомства князя Гантимурова и тунгусы-казаки Второй конной бригады Забайкальского Войска. Все они ламского суеверия, и как христиане инородцы все мало по малу делаются русскими, так тунгусы ламайцы сделались бурятами. Три дацана, основанные недалеко один от другого – для населения не слишком многочисленного показывают, с каким усилием действовала здесь ламская пропаганда. По близости к границе много помогли здесь русским70 ламам и заграничные. Доселе сохранилась память, как заграничные ламы показались в первый раз на наших степях в широких красных и жёлтых одеждах, с оглушительною музыкой и славою чудотворений71.»

Шаманизм ещё долго будет оказывать сопротивление натиску буддистов, но постепенно и очень неохотно всё же сдаст свои позиции, отступит из пределов Забайкалья и останется только у народов Севера. Однако напоминание о себе вера наших предков всё-таки оставила. Уже когда книга была готова к сдаче в набор, из Мангута пришло удивительное известие. Мой хороший знакомый и друг Павел Эдгардович Хайдуков откопал совершенно случайно на своём приусадебном участке «свидетельство» из далёкого прошлого. На глубине полуметра покоился маленький «бурхан», а вернее его платье, выполненное из бронзы. Халат в три вершка размером сделан очень искусно и, хотя он изрядно помят, но выглядит достаточно привлекательно. Может быть владелец бурхана, почегатский тунгус, за что-то разгневался на своего божка и жестоко наказал его, а то и совсем выбросил. Такое нередко случалось, если бурхан не очень охотно выполнял, а то и просто наплевательски относился к просьбам и пожеланиям хозяина.

С начала 17-м века этот, довольно разнородный, состав «даурского» населения станет изрядно разбавляться славянской кровью. Казаки, прочно обосновавшие и заселившую пограничную линию, а также города и станицы, станут наиболее многочисленной группой не туземного происхождения. Военнопоселенные, образовавшие впоследствии целые селения, а также переселённые из западных губерний России крестьяне, с 1806 года «водворяемые» на бескрайних даурских пустошах не только увеличили народонаселение, но и вплели свою нить в красочное полотно забайкальской культуры.

Немалую лепту в этническую многогранность Забайкалья внесли старообрядцы-семейские. Дорогу им открыл знаменитый раскольничий протопоп Аввакум, сосланный в Даурию в 1656 году. Но его последователи пройдут по ней только через сто лет, в 1756 году. С тех пор будет несколько «выходов» староверов, когда, по царскому указу, семьями станут кочевать за Байкал. В 1763 году последует указ о поселении в Нерчинском и Селенгинском уездах, для распространения хлебопашества, негодных к военной службе беглых российских подданных, вывозимых из Польши. В официальных документах их станут именовать «польскими выходцами».

При такой многоликости наций и вероисповеданий, казалось бы, неизбежно возникнут и кто знает, чем кончатся распри, рознь и вражда. Отнюдь! Именно веротерпимостью и доброжелательством прославилась суровая забайкальская земля. Этот феномен вызывал почтительный восторг и неподдельное изумление и восхищение у многих путешественников и исследователей Восточной Сибири.

Естественной потребностью народов в их отправлении религиозных чувств, стало сооружение храмов. В конце 18-го, начале 19-го века начали появляться на ононской земле первые кумирни, дацаны и православные храмы. Русские жители караулов очень нуждались в церкви, так как им приходилось за каждой нуждой ездить за 200 вёрст и более в Николаевский храм Акшинской крепости. И если с венчанием и крещением можно было и подождать до тёплого времени года, то с напутствием умирающего ждать, как известно, не приходится.

В 1839-м году в карауле Кыринском освящена первая в верхнем приононье церковь, деревянная, во имя Святого равноапостольного князя Александра Невского. В этот храм во всякое время года со всех окрестных караулов стали возить детей для крещения, сюда же мчались лихие тройки с молодожёнами, шаферами и родителями. Священника церкви в любую погоду могли увезти за десятки вёрст, чтобы исповедовать и причастить святых тайн человека, отправлявшегося в мир иной.

А в 1862 году открыла свои двери Нарасунская Михайло-Архангельская церковь и казаки Мангутского и соседних караулов поменяют приход и станут для совершения таинств и на праздники ездить уже не в Акшу, а в Нарасун, пока в 1865 году не построят свою, Никольскую, церковь. Поначалу церковь эта была приписной к Нарасунской церкви, но с 1872 года стала самостоятельной.

Росла численность населения окрестных казачьих караулов и маленькая церковь в большие праздники уже не могла вместить всех прихожан. Кроме того, всегда остро стоял вопрос привлечения и обращения в православную веру инородцев, а для Мангута, со всех сторон окружённого тунгусскими кочевьями и улусами, он был особо насущным. Тем более духовные конкуренты – монгольские ламы, отнюдь не бездействовали и, пользуясь родственностью языков и происхождения, очень успешно обращали туземцев в «ламское суеверие».

Священник Мангутской Никольской церкви Димитрий Сизых, выкрест из бурят, но ярый миссионер и ревнитель православия, затевает постройку нового, вместительного и нарядного храма. Его хлопоты находят поддержку в сердцах прихожан, и вот в 1883 году на средства частных благотворителей построена и освящена в честь Святой Троицы новая церковь. Хоть и деревяная, но на высоком каменном фундаменте под железной кровлей, с обширной оградой. Станичное правление отвело под усадьбу церкви четыре с половиной тысячи квадратных сажен земли и на них выстроили добротные дома для причта и караульное помещение. Мангутская Троицкая церковь сразу же стала Миссионерской, так как главным её направлением будет обращение инородцев в христианскую православную веру.