Читать книгу Ононские караулы - Игорь Александрович Пушкарёв - Страница 5

Мы по праву ведём отсчёт истории Ононских караулов со времён подписания Буринского трактата. 12 октября 1727 года на Абагайтуевской сопке секретарь российского посольства Иван Глазунов и чиновник китайской администрации Хубиту в подобающей обстановке обменялись письменными актами о разграничении территории от Кяхты до вершины Аргуни. Инициатором сего акта выступила китайская сторона, встревоженная желанием влиятельных монгольских тайшей отколоться от Богдыхана и вступить в подданство России. Идя навстречу пожеланиям южного соседа, правительство Российской империи назначило к сему чрезвычайно важному делу полномочного министра и чрезвычайного посла графа Савву Владиславича Рагузинского и, прекрасно зная «дружеское» расположение Богдыхана и его готовность к согласию, подкрепило посольство Тобольским пехотным полком, ротой драгун да Екатеринбургской охранной стражей в 200 человек.

Впрочем, Российская империя со своей стороны также давно была не прочь как-то заслониться от не в меру беспокойных соседей. И не просто беспокойных, но ещё и крайне бестактных.

Монголы «в промыслу и въ кочевьяхъ подданнымъ российскимъ чинили многiя утеснения и грабежи»1. Какому-то сумасбродному родовичу ничего не стоило переправить свои многочисленные гурты рогатого скота и табуны коней через Онон и ничтоже сумняшеся стравливать им лучшие пастбищные места Южного Забайкалья.

Такая бесцеремонность, конечно же, не могла не раздражать кочующие здесь роды тунгусов, которые к тому времени уже исправно платили ясак в русскую казну, считались русскими подданными, очень охотно «воровали» на монгольской территории, хотя и состояли зачастую с последними в кровном родстве. Но, несмотря на это довольно безалаберное поведение, «тунгусы оставались верными России и даже выступали в качестве охранителей наших владений. На памяти старожилов случился только один большой отъезд тунгусов в Монголию, а именно в 1700 году Шуленга-Учюко из большого Чамчагирского рода с 26 юртами… бежал в Монголию. В дальнейшем беглецы кочевали в верховьях Чикоя, Мензы и Онона». Здесь я привёл слова Афиногена Прокопьевича Васильева, в начале прошлого века изучавшего историю Забайкальского казачьего Войска в архивах Сибири, Москвы и Санкт-Петербурга. По оценкам современных специалистов, этому казачьему офицеру, знавшему иностранные языки и проявлявшему склонность к истории, удалось наиболее полно и достоверно исследовать историю Забайкалья. Особая ценность его трёхтомного труда «Забайкальские казаки» заключается в энциклопедической точности, и мы с Вами будем здесь достаточно часто обращаться к книге Васильева.

20 августа 1727 года был подписан Буринский трактат, установивший русско-китайскую границу в Забайкалье. Для её обозначения возвели 63 маяка (каменных насыпи), в основание каждой из которых заложили нетленную капсулу с описанием сего сооружения. От маяка к маяку протянулась порубежная черта в виде канавы, которая часто подновлялась. Подростки на конях тянули каждый год по этой канаве вязанку хвороста, отчего со временем глубина её стала доходить до четверти метра. Параллельно ей, на расстоянии в сто метров, тянулась такая же канава, обозначавшая начало монгольских владений и обслуживали её, конечно, монголы. Пограничный дозорщик Григорий Фирсов или его поверенные два раза в год проезжали по

линии, проверяли её сохранность и делали наставления караульцам.

Охрана границы возлагалась на кочующих в приграничной полосе инородцев. Маяки №№31—35, например, наблюдали конные тунгусы Почегатского рода во главе с зайсаном Кобу, зимники которых располагались возле 35-го маяка. Здесь был заложен караул «Мангузский», напротив которого у порубежной линии установлены «пограничные ворота», а в карауле построена казарма и провиантский магазин. Пограничные ворота представляли собой

два столба, врытых вертикально в землю на расстоянии полтора-два метра один от другого. Поверх столбов перекидывался аркан, концы которого вдевались в отверстия в столбах и связывались узлом на высоте всадника. В узел вставлялась разменная досчечка, другая половина которой находилась в соседнем монгольском карауле. Едущий по делам в Монголию развязывал узел, вынимал дощечку с тем, чтобы предъявить её для сличения монгольским пограничникам.

В карауле постоянно находился один нерчинский казак, который был старшим караула. На каждом карауле находилась «шнуровая книга», куда заносились все происшествия на границе, а также список казаков своего и двух соседних караулов. Подобным же образом были устроены и другие караулы.

Такая система охраны границы оставалась четверть века, пока вконец обнищавшие шилкинские тунгусы не попросились сменить их с шести ононских караулов. 13 октября 1752 года их просьбу удовлетворили, и тунгусы были отпущены с Тохторского, Мангутского, Ульхунского, Кыринского, Алтанского и Бальджиканского караулов. Их заменили новокрещёнными ясачными тунгусами, добавив малое число солдат и казаков. Теперь на каждом из этих караулов стояли по 3 солдата Якутского полка, по 2 Нерчинских казака и по 50 инородцев. Казаки были «вооружены ружьями, а тунгусы луками»2.

Но ещё вернёмся к нашим тунгусам. Думаю, не очень ошибусь, если скажу, что в каждом коренном жителе приононских посёлков течёт изрядная доля крови «сибирских аристократов». И недаром знаменитый забайкалец, грозный снайпер Семён Номоконов3 гордо заявлял: «Я тунгус из рода хамниганов».

УпомянутыйУчюко со своими сородичами, а вернее уже дети их, впоследствии принесут немало горя нашим предкам. Ну, до этого очередь дойдёт, а сейчас следует пояснить, что не весь чамчагирский род убежал с Учюко в Монголию. Значительная его часть осталась и, кочуя в пределах Верхне-Ульхунского караула, крепко стояла на страже этого участка границы, имея близкими соседями с запада сартоцкий род, который вполне мог бы стать предками сегодняшних кырян, а с востока Почегатский род несостоявшихся мангутских прародителей. Оплот в Бальджикане, Букукуне и Алтане держал Сарадульский род, в НижнемУльхуне за маяками следили тунгусы Уляцкого рода, а все вместе они именовались шилкинскими тунгусами и несли пограничную службу на наших караулах с 1727 по 1752 годов4.