Читать книгу Билбэт - Игорь Евтишенков - Страница 16

Воздух оказался свежим и приятным по сравнению с ужасными запахами, которые остались у Богдана за спиной. Однако свежесть была далеко не летняя – ему стало зябко и по коже пробежали мурашки. Он прищурился и прикрыл глаза ладонью. Яркое солнце освещало горы и деревья, кустарники с молодыми зелёными листьями, утоптанную землю под ногами, тлеющие поленья потухшего костра и несколько десятков людей, которые неподвижно сидели вокруг него с одинаковым выражением на лице – странной смесью настороженности и удивления. На них были кожаные штаны и накидки из шкур диких животных, на головах – угловатые шапки с длинными кожаными ремешками возле ушей. Их лица были разукрашены на один манер – тонкими пунктирными полосками с приклеенными к ним короткими чёрными верёвками. У некоторых на поясе виднелись ножи.

Один из этих странных «артистов», как он их окрестил, сидел на земле и качая головой из стороны в сторону. Торчащие в волосах перья следовали за движениями тела, а на груди в этом время тихо шуршали ракушки и камешки самодельного ожерелья. Рядом, шагах в пяти стоял юноша с небольшим котелком в руке. За ним застыла фигура худощавой женщины со свалявшимися волосами. Она прижимала к груди две деревянных чашки и в немом страхе смотрела на Богдана, обнажив в беззвучно открытом рту жёлтые кривые зубы. Всё это напоминало съёмочную площадку, только самих операторов, режиссёра и камер нигде не было видно.

– Прикольно, – хмыкнул Богдан и обнял себя за плечи. – Это что? Съёмки? Тут кино? – собственный голос показался ему скрипучим и хриплым, как будто он простудился. Произнесённые слова не возымели на присутствующих никакого действия. Они продолжали смотреть на него вытаращенными глазами и молчали. – Вы снимаете? – уже более уверенно и громко добавил Богдан. – Из Москвы? Или нет?.. – последние слова уже прозвучали совсем нерадостно.

В этот момент за спиной послышался нарастающий шум скатывающихся мелких камней и песка. Затем последовал хруст ломающихся жердей, шипение костра, в который перелилась вода из котла, и грохот бьющихся друг о друга булыжников. Богдан отскочил в сторону и обернулся. От небольшого жилища ничего не осталось. Оно оказалось полностью погребённым под съехавшим со склона щебнем.

– Ни фига себе! Вот это да! Чуть меня не накрыло! Там никого не было? – спросил он окружавших его незнакомцев, которые даже сейчас не изменили своих поз. С тоскливыми, вытянутыми лицами смотрели они на него неподвижными, полупрозрачными глазами, как будто только что перестали плакать. У многих были открыты рты, и расслабленные позы говорили о том, что эти люди отдыхали здесь после тяжёлой работы. Всё это выглядело довольно странно, но очень естественно и интересно. – А где остальные? – усмехнулся Богдан, обращаясь сразу ко всем и продолжая искать взглядом «нормальных людей» в «нормальной одежде».

Первым в себя пришёл Баргуджин. Он видел, что перед ним стоит почти голый юноша в странной набедренной повязке. Ему было холодно, и ещё он был босиком. Ближе всех сейчас к туматам было племя ситучей. Если этот человек был оттуда, то как ему удалось пройти долину камней и реку, не порезав ноги и руки? Да, юноша выглядел очень странно, хотя и говорил на их языке. Это тоже настораживало. Неужели монголы подослали его вместе с разведчиками? Эта мысль обожгла Баргуджина, как огнём.

– Эй, свяжите его. Нурэй, давай! Потом – к реке. Проверьте следы. И пещеру. Вдруг там кто-то есть. Если заметишь ситучей… или монголов, сразу назад. Ничего не делай. Понял?

– Вождь, Нурэй всё проверит! – с горячностью выпалил честолюбивый охотник. Он повернулся к товарищам и кивнул в сторону голой фигуры.

– Вы чо, ребята? Зачем эта верёвка? – успел пролепетать Богдан, но выражение лиц кинувшихся к нему людей не оставляли сомнений в их намерениях – его явно хотели связать. Он успел сделать шаг назад и первый нападавший проскочил мимо, второй кинулся на него, как тигр, но споткнулся и упал на камень, третий попытался несколько раз схватить за руки, но ему каждый раз не хватало совсем чуть-чуть, чтобы дотянуться до кистей и локтей, которые Богдан убирал в самый последний момент. Двоих пришлось грубо оттолкнуть, потом пришли в себя первые и атака повторилась. Но снова безуспешно. Со стороны это выглядело так, как будто вокруг него была какая-то преграда, которая мешала нападающим хотя бы коснуться его рук и ног.

– А-а!.. – завизжал вдруг Нурэй и, схватив обломок палки от жилища шамана, бросился на незнакомца с перекошенным от ярости лицом. Замахнувшись двумя руками, он со страшной силой обрушил удар на голову неуловимого противника, но вместо этого раздался только свист рассекаемого воздуха и громкий хруст от удара о камень. Нурэй не удержался на ногах и рухнул плашмя на землю. Что-то придавило его сверху, между лопаток, и над головой послышался недовольный голос.

– Эй, может, хватит? Вы что, с ума тут сошли?! – Богдан стоял, прижав охотника к земле одной ногой, и переводил взгляд с одного нападавшего на другого. Ему никто не ответил. Все тяжело дышали и явно не собирались сдаваться. – Что тут такое? Вы что, обкурились, что ли? – но вместо ответа последовала новая атака. Дерзкий главарь вырвался из-под ноги и снова бросился на него с палкой. Вся эта свора накинулась на него, как стая волков. В это время за их спинами крепкий мужчина с суровым выражением лица что-то выкрикнул и сделал знак сидевшим на земле другим «артистам». Богдан заметил это, но ему пришлось спешно отскочить в сторону, потом – в другую, чтобы его просто не завалили телами. Всё это уже не было похоже на шутку. Тем более, когда в руках у нападавших оказались камни, ему пришлось останавливать их коротким ударами в солнечное сплетение. Если бы он продолжил уклоняться от ударов, они стали бы кидать камни, и тогда один точно попал бы в цель.

Молодые охотники лежали на земле, держась за животы, а голый «разведчик» продолжал стоять возле рухнувшего гэра шамана. Он даже не запыхался. Баргуджин достал свой нож.

– Возьмите копья! – приказал он остальным. – Нурэй, не стреляй! – этот окрик остановил главного охотника, который уже готов был натянуть тетиву и выстрелить в незнакомца. – Возьми копьё! Прижмите его к камням. Шугай, неси сети. Быстрее!

Стараясь не упасть, туматы поднялись и стали искать своё оружие. Дурман шаманского напитка ещё продолжал действовать, наполняя их головы нереальными образами, поэтому многие путались и не понимали, что происходит. Поднимаясь, они шатались и опирались на копья вместо того, чтобы держать их перед собой.

– Стойте, стойте! – вытянул руку вперёд Богдан, прося их остановиться. – Я не знаю вас. Кто вы? Вы меня понимаете? Чёрт, солнце. Откуда солнце? Сейчас же вечер, – он скривил лицо, посмотрев вверх. Солнце действительно стояло высоко, и это никак не было похоже на вечер. В этот момент несколько человек с копьями приблизились уже довольно близко и стали угрожающе тыкать острыми концами вперёд. – Да вы что, охренели, что ли?! – воскликнул Богдан, когда один из наконечников царапнул его по плечу. Вырвав из-под груды камней и пыльных шкур высокую жердь, он принялся орудовать ею, как на тренировке, с лёгкостью выбивая из слабых рук туматов вытянутые вперёд копья. – Всё, хватит! Я пошёл! – резко выкрикнул он, когда перед ним не осталось ни одного человека с оружием. – Достали уже, – он замахнулся палкой и охотники отшатнулись назад, но не расступились. Сверху послышалось шуршание осыпающихся камней, и когда Богдан поднял взгляд, ему на голову опустилась широкая рыбацкая сеть – вонючая и мерзкая, как та рыба и водоросли, которые, наверное, сгнили в ней совсем недавно.

Неожиданность всегда приносила победу смелым и дерзким. И Баргуджин по достоинству оценил хитрость охотника по имени Шугай. Тот успел обойти камень и забрался наверх, чтобы сбросить оттуда сеть. Незнакомец запутался, и туматы сразу же навалились на него сверху. Большая куча копошащихся рук и ног кряхтела, вскрикивала, визжала и рычала на все лады, стараясь совладеть с тем, чего большинство из них уже не видели.

Наконец последний охотник, сопя и тяжело дыша, с довольным видом отошёл от большого мотка сетки, под которым лежал побеждённый чужак. Баргуджин медленно подошёл к нему и присел на корточки. Босые ноги торчали из-под сетки и внешне были такие же, как и у других людей. Вождь раздвинул сетку в районе груди незнакомца и ткнул остриём в плечо.

– Ой! Ты что? Больно же! – заорал незнакомец. Это был хороший знак. Значит, духи здесь были не при чём. Это не они послали его к туматам. Тогда кто? Он задал этот вопрос чужаку и прищурил глаза, стараясь рассмотреть выражение лица.

– Ты кто?

– Кто, кто – человек. Не видишь, что ли? – Богдан уже стал понимать, что здесь что-то не так, и решил сначала узнать, где он оказался.

– Я – Баргуджин, вождь туматов, сильный медведь, – с серьёзным и важным выражением ответил ему сидевший на корточках человек с длинными волосами, редкой бородой и усами, татуировкой на лице и пронзительным взглядом. Опустив глаза, Богдан неожиданно остановился на его руках, точнее кистях: толстая кожа, широкие, короткие пальцы с выпуклыми суставами, грязные, грубые ногти, обломанные так, как будто их обрубали каменным топором, а не ножницами, и шрамы – рваные, неровные, явно старые и тяжёлые. Сердце ёкнуло и замерло от неприятного предчувствия. Он поднял взгляд на лицо говорившего и понял, что татуировка на висках и скулах была пробита кожаным ремешком в нескольких местах. Если это был грим, то очень естественный. Но меховая накидка и резкий, кислый запах немытого, потного тела говорили о том, что их хозяин жил в таком состоянии довольно долго. Богдан напрягся всем телом, вспомнив электричку, книгу про Джучи, директора музея и его странные слова. «Стоп! Если не знаешь, что делать, остановись и замри!» – вспомнились ему слова тренера. И лезвие ножа перед глазами теперь уже не казалось Богдану актёрским реквизитом.

– Ты – великий вождь, – не спеша произнёс он, стараясь смотреть в глаза говорившему с ним человеку. Надо было следить за его реакцией, чтобы не допустить ошибку. – Я – Богдан. Я – человек. И я не желаю вам зла, – сказал он и замолчал, ожидая ответа. Пугающая маска суровости на лице вождя довольно долго оставалась неподвижной, потом он сказал:

– Ты – не тумат. Ты – не ситуч. Уйгур? Нет. Найман? Нет. Они не говорят на нашем языке. Ты – чужой. Кто тебя послал?

– Никто. Я сам сюда пришёл. Только не знаю, как.

Такой бестолковый разговор продолжался довольно долго, пока Баргуджин не устал сидеть на корточках. Поднявшись, он покряхтел и окинул взглядом своих охотников. Те с ненавистью смотрели на поверженного врага, который обидел их всех. Чуть поодаль причитала Гриза, жена шамана, доставая из-под завалов камней и пыли остатки своей нехитрой утвари. Она не обращала внимания на вождя и воинов, слишком погружённая в своё горе. В это время вернулся Нурэй и люди из его рода. Они все хромали. Бросив недовольный взгляд на связанного незнакомца, главный охотник приложил руку к груди и сказал:

– Вождь, мы всё осмотрели. Следов нет. Даже перьев птиц не нашли. Нурэй поднялся над рекой и видел другой берег, – он стукнул себя кулаком в грудь.

Сбоку подошли два старых охотника – Дзэтай и Шугай.

– Вождь, мы были на камнях. Там никого нет, – охотник по имени Дзэтай показал рукой на уходившие вверх камни большого склона, за которым начинались отвалы предгорья.

– Его надо убить! – с горячностью воскликнул Нурэй. – Позволь мне это сделать, великий вождь!

– Хм-м… Подожди. Что скажете вы, мудрые из мудрых? – Баргуджин повернулся к старейшинам. Те всё это время продолжали сидеть на площадке вокруг давно потухших углей костра и следили слезящимися глазами за тем, что происходило перед разрушенным гэром шамана.

– Большой и сильный, – негромко произнёс один из старейшин.

– Много будет есть, – добавил другой.

– Кто его будет кормить? – спросил третий, после чего все замолчали.

– Забирайте его! – кивнул вождь после недолгого раздумья. Кормить незнакомца действительно было нечем. Одежды у него не было, оружия – тоже. Зачем тогда он кому-то нужен?

– А где я буду жить? – раздался вдруг истеричный женский крик. Это была сварливая Гриза, жена шамана. И, судя по голосу, она находилась в очень плохом настроении. – Он сломал мой гэр! – кричала она, тыча пальцем в сторону связанного чужака. – Кто будет ставить? Нурэй убьёт его. Пусть тогда его семья приходит ставить мой гэр! – требовала разъярённая женщина, и Баргуджин понимал, что она права. Тот, кто украл, должен сначала вернуть украденное, тот, кто убил, должен вернуть долги убитого. Такой был закон туматов. Нарушать его не мог даже вождь.

– О духи… Я видел духов… – послышался сзади голос шамана. Он стоял, широко расставив ноги и разведя руки в стороны, и смотрел в небо. – Солнце согреет землю, вырастет трава, прилетят птицы, буйволы вернутся в долины. Они ждут жертву. Туматы всю зиму не приносили жертву, – Дзэтай опустил голову и посмотрел на старейшин. Те загудели, с одобрением кивая головами.

– Жертва есть! Духи послали чужака. Надо принести его в жертву! – поддержал эту идею Нурэй. – Вождь, Нурэй будет рад сделать это, – охотник в знак уважения склонил голову.

– Духов надо чтить. Они заботятся о наших предках, – громко сказал Баргуджин. – И мы обязательно принесём им щедрую жертву, – он посмотрел на разрушенное жилище шамана и добавил: – Но не сейчас. У нас нет еды, чтобы кормить свои семьи. Олени и буйволы ещё не вернулись на пастбища. Подождём до следующей полной луны.

– Великий вождь, духи прислали нам его, – старший охотник раздражённо ткнул палкой в сторону Богдана. – Разве это не замена оленям и буйволам? – не унимался он. Мысль понравилась многим охотникам, которые бы с радостью заменили любого буйвола на чужака, и среди них тоже послышались одобрительные возгласы.

– Спроси старейшин своего рода, Нурэй. Духи просят человеческую кровь только в обмен на смерть или убийство. Или когда умирают дети. Чтобы защитить их от смерти. А это… – Баргуджин посмотрел на рухнувший гэр шамана и тело Богдана, – это всего лишь глупый чужак. На нём ведь нет даже ни одной татуировки. Духи не принимают жертвы без знаков рода, – после этих слов все горячо поддержали вождя, потому что законы жертвоприношения действительно требовали соблюдения строгих правил. – Пусть сначала поможет поставить гэр. А потом посмотрим, что с ним делать. Через одну луну соберём высокий костёр над рекой, чтобы видели все наши духи, и там принесём жертву. Такое моё слово.

– Да, хорошо, да, да, – послышались одобрительные возгласы со всех сторон, причём с таким решением были согласны не только старейшины, но и все охотники, кроме Нурэя. Тот понял, что ему не дадут принести жертву духам, хотя он сделал всё так, как хотел вождь. И это казалось ему несправедливым. Однако идти против главы племени и одобрения старейшин он не мог. Поэтому, затаив обиду, Нурэй со злостью пнул неподвижное тело под рыбацкой сеткой и отошёл в сторону.

– Что случилось, Гриза? – пробормотал Дзэтай, обращаясь к жене. Та даже не обратила на него внимания, продолжая вытаскивать шкуры из-под завалов. Тогда он попытался помочь ей и потянул неслушающимися руками одну из жердей. Палка не поддалась, а Дзэтай упал на колени. Подняв голову, он тупо уставился на сына, который смотрел вслед удалявшимся охотникам. Рядом стоял пустой котелок с двумя деревянными чашками внутри. – Тускул, что тут… – шаман икнул, затем закрыл глаза и передёрнулся. Его стало подташнивать, поэтому рассказ сына о том, что произошло, он слушал невнимательно. Чтобы прийти в себя, надо было попить воды. Обычно это помогало. Не найдя воды, он разгрёб мелкий щебень на месте бывшего входа в гэр и вытащил оттуда несколько сшитых волчьих шкур, которые служили пологом. Завернувшись в них, Дзэтай что-то пробормотал и провалился в долгий и тревожный сон, как это всегда бывало после общения с духами.