Читать книгу Билбэт - Игорь Евтишенков - Страница 21

Ждать пришлось долго. Старая женщина несколько раз выходила из ближайшего гэра, что-то шамкала беззубым ртом, прогоняла детей, которые то и дело прекращали играть и смотрели в сторону Богдана и двух охотников, сидевших рядом с ним, после чего всё-таки принесла им всем воды, но сделала это молча, явно недовольная тем, что видела. То ли ей было жалко незнакомца и двух молодых охотников, то ли не нравилось, что они сидят недалеко от её жилища и отвлекают от дел по хозяйству, но выражение лица у старой туматки было скверным.

Богдан поблагодарил её и, сорвав большой лист похожего на лопух растения, лёг на землю и накрыл лицо. Так ждать было легче. Он то и дело проваливался в сон, но крики детей и шум на становище не давали ему заснуть нормальным сном.

В это время совсем рядом, на расстоянии десяти гэров от этого места, происходили совсем другие события. Вождь племени вернулся в своё жилище сразу после дочери и по лицам жены и Уйгуланы понял, что те уже всё знали.

– Чужак жив? – негромко спросила Айлана.

– Да, – Баргуджин не был склонен к разговорам. Проблемы только увеличились.

– Он спас Аруну. Ты его простишь?

– Племя решит. Я не могу, – со вздохом ответил он, и жена поняла, что любое решение мужа будет воспринято в племени неправильно, потому что чужак спас их дочь.

– Да, племя решит, – как эхо, повторила она, прислушиваясь к своему внутреннему голосу. – Амулет пропал. Билбэт-чужак появился. Люди зимой выжили, но старый шаман ушёл. Монголы идут, все боятся. Медведь пришёл, а билбэт его убил. Этот чужак сильный. Очень сильный. И он нам не враг. Враг убивает, враг не помогает, – тихим голосом закончила она, теребя в руках кожаный ремешок.

– Да, – грубо буркнул в ответ Баргуджин, но Айлана не обиделась, зная, что так он прячет свою неуверенность. Надо было подождать. Но сердце подсказывало ей, что странного юношу послали им духи предков как предупреждение и помощь, поэтому потерять его было нельзя.

– Оставь его у Дзэтая. Пусть будет с ним. Шаман живёт далеко. Там племя не будет видеть чужака. Пусть он помогает Гризе. Говорят, у неё будет ребёнок.

– У Гризы? – удивился Баргуджин. – Хм-м, да-а… Это странно. У неё уже много зим не было детей, – он покачал головой, тоже чувствуя, что с появлением незнакомца в жизни туматов стало происходить много странных вещей. И все они были хорошими, кроме одной – вести о монголах.

Старейшины долго обсуждали случай с медведем, радуясь возможности снова собраться вместе и вспомнить разные случаи из своего прошлого. Однако Баргуджин их почти не слушал. Решение уже созрело у него в голове, и он только ждал удобного момента, чтобы сообщить его племени. Однако когда очередь дошла до охотников, большинство из них, как ни странно, выступили против прощения чужака. Они не хотели, чтобы тот жил в их племени. И в то же время они не хотели прогонять его, прислушиваясь к мнению старейшин. Те мудро считали чужака посланником предков и добрых духов. После того как выступил последний тумат, чьё мнение было очень важным, так как у него в роду было больше всего мужчин, стало ясно, что даже он не знает, как избавиться от странного незнакомца, не убивая и не прогоняя его.

– Хорошо, – собравшись с мыслями, громко произнёс Баргуджин. – Вы все сказали своё слово. Я вас выслушал. И я согласен с вами. Поэтому моё решение будет таким, – он снова помолчал, внимательно оглядывая напряжённые лица своих соплеменников. – Чужак не будет жить на становище туматов! – после этих слов в воздухе пронёсся вздох огорчения. – Он будет жить в холомо шамана Дзэтая! – такой резкий поворот оказался неожиданным для всех, и над поляной повисла напряжённая тишина. Это решение требовало объяснения, и Баргуджин продолжил: – Гэр Дзэтая стоит у реки. Он не на стойбище. Шаман живёт отдельно. И всегда общается с духами. Дзэтай знает, что они хотят. Он первым скажет нам, что надо делать. Наши предки подскажут ему правильный путь.

– Но у меня нет лишней шкуры. И нет лишней еды, – осторожно произнёс шаман, давая понять, что обычно ему приносили часть добычи охотники племени.

– Есть, – коротко ответил вождь и усмехнулся. – Дари и Саха принесли шкуру баабгая. Она принадлежит Билбэту. Ты получишь половину медведя. Хватит надолго. Пусть Билбэт ловит тебе рыбу и охотится. Он будет помогать тебе во всём.

– Вождь, чужак опасен. Он может убить тумата, – осторожно произнёс старший охотник Нурэй, жених его дочери Уйгуланы. Баргуджин нахмурился.

– Сегодня чужак спас мою дочь. Завтра он может спасти любого другого тумата. Но вы правы, пусть он это докажет. Я вижу, что этот чужак – не враг. Враг не помогает, враг убивает. Вы это знаете. Теперь все туматы будут называть его Билбэт. И пусть Билбэт помогает Дзэтаю. В этом году у того будет ещё один ребёнок! – с улыбкой закончил Баргуджин и встал. Старейшины и охотники радостно загудели. Им понравилось решение вождя. И только старший охотник Нурэй не улыбался, стоя в задних рядах и скаля от злости зубы.

Богдану пришлось смириться с тем, что все теперь называли его Билбэтом. Через пять дней ему вместе с сыном шамана удалось восстановить старое холомо. Тот с женой сразу стал прятать там мешки с травой. Внутри было очень тепло даже с небольшим костром. Камни долго грели, но никто даже не сказал ему спасибо. Наоборот, на следующее утро Дзэтай отправил его охотиться. Доброжелательности в его отношении не прибавилось, как, впрочем, и у остальных туматов.

В тот день все юноши отправлялись на реку ловить рыбу, и шаман, пока ещё довольный тем, что у него было много мяса медведя, сказал своему сыну:

– Отведи его к заводи. Пусть научится ставить сети и ловить рыбу. Тоже пригодится.

Беспощадное солнце уже нещадно обжигало землю, было очень жарко, запахи цветущих трав, такие сильные в предрассветные часы и на закате, в это время совсем не чувствовались. Воздух превратился в жидкую, похожую на мёд патоку, и даже неугомонные оводы и слепни прятались под листьями, пережидая дневной зной.

– Бери, Билбэт! – крикнул ему Тускул.

– Билбэт возьмёт, не волнуйся, – передразнил его Богдан. Юноши собрали большое количество разных снастей, но все они казались ему ненужными и ненадёжными. Многие несли с собой странные корзины, как будто собирались складывать туда улов. Но почему у них не было ручек? У других были целые охапки тонких веток, похожих на удочки. Однако здесь не было лески, и они выглядели как хворост для костра. Он вздохнул и взял корзину Тускула.

– Что, Билбэт на рыбу не ходил? Билбэт не знает рыбу? – с насмешкой спросил Тэлэк. Этого парня часто назначали старшим над юношами, потому что он был среди них самым сильным. Однако в прошлом году он не прошёл обряд посвящения в охотники. Это уже было плохим знаком, потому что его всегда всё раздражало.

– Чего? Куда ходил? А-а, на рыбалку? Ходил, ходил, не волнуйся. Билбэт ходил, – небрежно ответил Богдан.

– Как ходил? Рыбу чистил? Или женщинам в гэр носил? – не унимался Тэлэк.

– Он плавать умеет, – попытался вступиться за него Тускул, сын шамана. Но Богдан уже вошёл в роль и готов был подыграть заносчивому молодому тумату.

– Рыбу в гэр носил. Чистил там. Варил в котле. Ел рыбу. Вкусно было. Всегда. У нас много рыбы было. Жирная, большая! – он с удовольствием закатил глаза, вспоминая мамину уху.

– Да, только смотри, чтобы тебя рыба не проглотила. Здесь большая рыба живёт! – попытался напугать его Тэлэк.

– Не проглотит, подавится. Рыбалка – это удовольствие. А вот охота – другое дело. Там всё по-другому.

– Билбэт охотник? – удивился задира. – Билбэт умеет волка ловить?

– Умеет, умеет, – назидательно ответил Богдан. – Не веришь? Тогда пойди, спроси у баабгая. Или у его шкуры. Я на ней сплю сейчас.

После этих слов остальные юноши рассмеялись и стали подшучивать над Тэлэком, но тот зло огрызался и даже стукнул некоторых пучком палок. Невысокий, крепкий сын шамана посмотрел в его сторону и вздохнул. Затем подошёл к Билбэту.

– Он злится. Его не приняли в охотники. Вот и кричит.

– Я вижу. Пусть кричит. Лишь бы не мешал, – хмыкнул Богдан. Ему действительно было безразлично, что говорил этот неугомонный юнец. – Он – плохой охотник. Шумный. Такие только вредят, – добавил он.

– А зачем ты соврал, что умеешь охотиться? Чтобы Тэлэка разозлить? – поинтересовался Тускул.

– В смысле, соврал? Я не врал, – резко ответил Богдан. – Мы с отцом часто ходили на охоту. Что, не веришь? Тогда пойди и спроси у баабгая. Ты же шкуру видел.

Тускул замолчал и выпятил нижнюю губу. На его лице застыло озадаченное выражение.

– Твой отец был шаман, да? – наконец спросил он. – Он говорил с духами? Это они приносили ему добычу?

Богдан уже открыл рот, чтобы рассказать ему, как они охотились, как ездили в заповедники, как ходили в горы, но вдруг понял, что тот ничего не поймёт.

– Хочешь честно? Я не знаю, как тебе это объяснить. А врать не хочу. Скажу так: мой отец знает больше, чем все шаманы в мире, – с уверенностью сказал он.

– Врать плохо. Билбэт не врёт. Это хорошо, – с важным видом сообщил ему Тускул. Он так был похож на ребёнка, который притворяется взрослым, что Богдан не сдержался и расхохотался. Отношения здесь были простыми и ясными – люди не скрывали своё отношение друг к другу и ясно давали это понять.

До заводи шли недолго. Спуск удобно пролегал между двух покатых склонов, как будто в этом месте дожди и ветры специально проделали широкое углубление. По краям росли невысокие шарообразные кусты. Последние двенадцать-тридцать шагов берег покрывала густая поросль невысокой, но очень густой травы. На другой стороне виднелись высокие сопки, за которыми виднелись еле различимые горные хребты. Они прятались в дымке, как древние великаны, поражая воображение своими размерами и величием.

Прямо напротив спуска из глины торчали растрескавшиеся камни, напоминавшие по форме слои пирога. Билбэт даже усмехнулся, подумав, что они похожи на слои «Наполеона», который любила печь мама. Однако ещё его поразила одинокая сосна, торчавшая прямо на вершине этой груды потрескавшихся каменных плит. Невысокое деревце росло в расщелине, его изогнутый ствол был больше похож на змею, чем на крепкое основание, а небольшие пучки веток сверху создавали иллюзию зелёного зонтика, прикрывающего тщедушный стебель, с трудом пробившийся из скал к солнцу.

– … просим тебя, дух воды Зэдэ, не злись на нас. Мы пришли ловить рыбу, чтобы накормить наших людей… – донеслось откуда-то со стороны.

– Эй, вы что там бормочете? – с улыбкой спросил Богдан. Тускул нахмурился и ответил:

– Это – Зэдэ. Наша река. В ней живёт дух Зэдэ. Он даёт нам рыбу. У тебя возле гэра разве не было реки?

– Э-э… Была, была, но другая, – замялся он, вспоминая, где уже мог слышать это название. Но его быстро отвлекли. Юноши стали растягивать сети и соединять корзины, делая ловушки для рыбы. Богдан только помогал им забираться в холодную воду и втыкать палки, остальное они знали лучше его. Странно, но с отцом они так никогда и не ловили рыбу сетями или другими хитрыми приспособлениями.

Вскоре на берегу оказались десятка два мелких рыбёшек. Возле травяного края, где кончался серо-бурый песок, выкопали небольшую яму и стали разводить в ней костёр. Надо было показать им, как запекать рыбу в глине, чтобы оставалась сочной. Судя по всему, туматы этого не умели. Все были заняты своим делом, поэтому Билбэт снова обратился к Тускулу.

– Пошли, глину поищем. Покажу, как надо делать. Вкусно получится. Кстати, соль-то у вас есть? Ну, олени её лижут. Белые такие кристаллы… э-э… как пыль на камнях белая. Есть?

О соли Тускул ничего не знал. Значит, её точно не было. Обычно его мать, Гриза, добавляла в котёл разные травы. А когда запекали в углях, тогда набивала эти же травы рыбе в живот и затыкала его палочками. Билбэт уже пару раз пробовал такое блюдо. Было очень вкусно, но мясо всё равно оставалось сухим и зачастую подгоревшим.

Они отошли шагов на пятьдесят, к самому краю затоки. Здесь песчаная полоска берега сужалась до двух шагов, а дно искрилось переливами солнечных лучей только у самого края воды. Присмотревшись, там можно было увидеть светлый песок и мелкие камешки. Дальше ничего не было видно – вода превращалась в тёмно-зелёную полосу глубокой реки, и от неё уже веяло не радостью и весельем, а могучей непредсказуемой силой. Здесь могла водиться рыба и покрупней.

– Пошли назад, – тихо попросил его Тускул. Сын шамана явно чего-то боялся.

– Чего это? Вон, там, глина должна быть. Подожди немного. Наберём и двинем.

– Да?

– Да, да, – передразнил его Богдан. – Не тупи! Чего испугался? Тут – классное место! Вот, где ловить рыбу надо.

– Как ловить? – явно не до конца понимая его, пробормотал Тускул. – Сети утонут. Верши и корзины не бросишь. Тут глубоко. Не, тут плохо. Я точно знаю, – растерянное выражение на его лице сменилось уверенностью и важностью.

– Что ты знаешь? Какая тут глубина? Ты мерил? – не унимался Богдан, чувствуя, что в этом месте действительно может водиться хорошая рыба.

– Вот такая! – Тускул понял руку над головой. – Даже больше. Я знаю. Здесь дерево может утонуть.

– Да ладно, ты гонишь! Какое дерево? Ладно, не сечёшь ты. Вижу. Но рыба тут точно есть. И получше, чем та мелюзга, – Богдан кивнул в сторону широкой косы, где возились остальные юноши. Но Тускул туда даже не посмотрел. Его задели эти слова, и он выпалил сгоряча:

– Ты не знаешь! Ты – маленький. А дерево большое! И тут такая рыба живёт… такая… – у него даже дыхание спёрло от волнения.

– Какое? – с иронией хмыкнул Богдан. – Змей-Горыныч, что ли? – это слово было Тускулу неведомо, но по интонации он понял, что над ним насмехаются.

– Холбордой, вот кто! Самый главный рыбий шаман! – изобразив на лице страшную гримасу, выкрикнул он.

– Чего? – не понял Богдан. – Рыбий шаман? Ну и ну! А ты его видел? Ну этого, как ты его обозвал-то? Холо-холо с бородой, что ли?

– Сам ты с бородой! Холбордой – это рыбий шаман! Страшный и большой! Если упадёшь туда, он тебя утащит. Он ногу откусить может. У него на дне свой гэр. Он туда охотников забирает. У него гэр из корней и деревьев. А вместо шкур – человечья кожа! – Тускул говорил с жаром, он был уверен в каждом слове, и в его голосе звучал настоящий страх.

– Да, да, я знаю. Ещё вместо жердей там торчат человеческие рёбра. И ему в жертву приносят одну девушку. Каждую осень. Причём, самую красивую. Так?

– Откуда ты знаешь? – опешил сын шамана. – Туматы не приносят. Туматы оленя ему дают. Это ситучи девушку дают, туматы не дают, – продолжал испуганно объяснять он.

– Понятно, – со вздохом покачал головой Богдан. – Но ты сам-то не видел шамана этого, с голой бородой?

– Холбордой. Говори тише! – громким шёпотом поправил его Тускул. – Он услышать может. Тогда нам будет плохо. Очень плохо. Это все знают.

– Ладно, выучу. Холбордой, холбордой, – пробормотал Богдан, подойдя к самой воде. В этот момент на глубине шевельнулась слабая тень и что-то большое и тёмное медленно проплыло в нескольких шагах от берега.

– Ой! – испуганно воскликнул сын шамана. Его округлившиеся глаза чуть не выскочили из орбит, он прикрыл рот рукой и ткнул палкой в сторону воды. – Он услышал, услышал…

– Надо проверить, – не слушая его, задумчиво пробормотал Богдан. В уме сразу созрел план. – Ну-ка пошли! Сейчас проверим, какой там зверь живёт, с бородой или без бороды, – бросил он на ходу, направляясь к костру. Ему срочно нужна была хорошая палка. Тускул поспешил за ним, что-то объясняя и умоляя не тревожить рыбьего шамана.

– Билбэт, ты что? – удивился кто-то из ребят, увидев, как он, вместо того, чтобы взять рыбу из костра, ищет что-то в ветках на берегу. – Эй, Тэлэк, у тебя копьё есть. Дашь мне на время? – обратился он к юному тумату, который даже перестал есть, опешив от такого обращения. Билбэт говорил просто и спокойно, как будто между ними не было вражды. Более того, не дождавшись ответа, он просто взял короткое копьё и оценивающе подкинув его в руке, пошёл прочь.

– Ты куда? – ничего не понимая, пролепетал Тэлэк с куском рыбы за щекой. Но Богдан его не слышал. Только Тускул мог что-то объяснить. Охотник вопросительно посмотрел на сына шамана. Тот усмехнулся, всё ещё думая, что чужак шутит. Ему не хотелось верить, что тот задумал что-то нехорошее. Поэтому он решил перевести всё в шутку.

– Билбэт пойдёт рыбьего шамана пугать! – надув щёки и округлив глаза, что, по его мнению, должно было выглядеть смешным, сказал Тускул. – Мы его там видели, – он махнул рукой в сторону края заводи.

– Пугать? – повторил Тэлэк и проглотил кусок рыбы, не жуя. – Это плохо. Шаман съест Билбэта. Рыбий шаман большой! Эй, Тускул! Рыбу ловить надо, а не бегать… – но договорить ему не дали. Остальные юноши услышали, что сказал сын шамана, и сразу устремились вслед за чужаком, который уже был на полпути к цели. Тускул только пожал плечами. Не отвечая Тэлэку, который был среди них старшим, он поспешил присоединиться к остальным. Такое событие пропустить было нельзя! В том, что страшный холбордой съест чужака или утащит его на дно, в свой подводный гэр из коряг, юноша даже не сомневался. Как и все остальные.

– Стой, я с вами! – выкрикнул Тэлэк и быстро вскочил на ноги.

Никто не отговаривал Богдана и не задавал ненужных вопросов, пока он делал странные движения возле самой воды. Для юных туматов это выглядело странно и непонятно, как будто тот общался с духами: вращал руками, наклонялся и приседал, мотал головой из стороны в стороны, заводил руки за спину и снова приседал, потом стал подпрыгивать и в конце лёг на песок и стал отжиматься от него, как будто под ним был костёр. Но всё это не имело значения, потому что для туматов призыв идти на бой с большим и страшным зверем означал только одно – это будет битва не на жизнь, а на смерть. И тот, кто шёл на неё, вызывал огромное уважение и почёт, даже если потом и погибал. Поэтому им оставалось только одно – благодарить духов за то, что им предоставилась возможность увидеть это своими глазами.

Богдан никогда не любил рыбалку с удочкой или леской. Ему больше нравилось слушать отца во время их лесных походов и «общения с природой», как тот называл рыбалку или охоту. Он спешил получить результат, быстрее поймать рыбу или зверя, а вот ждать их, наблюдая за поплавком, например, считал пустой тратой времени. В отличие от этого подводная охота или погоня за кабаном или куницей, были для него настоящим наслаждением. Здесь он чувствовал себя первобытным охотником, который доказывает своё превосходство и побеждает. Несколько раз они улетали на море за границу, где ему удавалось поохотиться с аквалангом и профессиональными гарпунами. Потом, по возвращении, они сделали с отцом такие же и ходили с ними на охоту в родном Забайкалье.

– Эй, Билбэт, стой! Отдай! – послышался вдруг раздражённый голос Тэлэка. У него было хорошее копьё, но на конце не было засечек. И ещё не хватало верёвки, чтобы отпустить палку, если рыба окажется большой. Несмотря на грозный вид, приближаться юный охотник к нему не спешил. Было видно, что он чего-то боится.

– Что, страшно? Не бойся, – добродушно усмехнулся Богдан. – Рыбий шаман охотиться не умеет. Ему копьё не нужно, – и заметив, что его шутка не вызвала радости у парней, добавил: – Ладно, я быстро. Нырну, посмотрю, что там, и вернусь. Отдам я тебе твою палку, отдам, не злись!

И хотя говорил он уверенно, по испуганным лицам туматов было видно, что они ему не верили. Страх перед рыбьим шаманом был сильнее.

«Ну что, надо размяться», подумал Богдан. Он подошёл к краю воды, стащил с ног старые маймахи, отбросил их подальше, чтобы не промокли, и невольно поёжился. Надо было разогнать кровь и хотя бы немного вспотеть.

Юные туматы наблюдали за ним с нескрываемым любопытством. Несмотря на то, что все они были сильными и ловкими, чужак выделялся своим крепким телосложением и более развитыми мышцами. К тому же, он был на голову выше любого из них. Сравняться с ним по росту могли только некоторые взрослые охотники.

Когда на лбу проступил пот, а дыхание стало не просто учащённым, но быстрым и долгим, Богдан в последний раз потёр заднюю сторону бедра, где кожа и так уже была красной. Однако именно там мышцы могла схватить судорога.

Вода у берега была не такая холодная, как казалось. Но этот метр на мелководье прогревался быстрее, чем на глубине. Богдан зашёл по колено. Постоял какое-то время, всматриваясь в воду. Здесь заводь заканчивалась, выходя дальше к реке. Однако полукруг спокойной воды был довольно большим – метров тридцать, сорок. В глубину тоже было метров семь, потому что сквозь прозрачную воду можно было кое-где различить лежавшие на дне камни и коряги. По опыту Богдан знал, что дальше семи метров обычно ничего уже не было видно. Там свет терялся, полумрак сгущался, превращаясь в плотную тьму, и нырять на такую глубину без фонаря было бесполезно. Хотя и без акваланга – тоже.

Ровная поверхность зеркально отражала ясное небо, а в глубине не было видно никакого движения. Надо было просто проплыть и осмотреться. Богдан набрал воздух и медленно погрузился под воду, чувствуя неприятные мурашки на коже. Первый круг проплыл медленно и плавно, стараясь заметить на дне хоть какое-то движение. Заняло это минуты две. Надо было набрать воздух и повторить попытку. Перед глазами на мгновение показались испуганные лица оставшихся на берегу юношей. Они так и стояли, замерев, с открытыми ртами, напряжённо вглядываясь в непроглядную толщу воды, и ждали чего-то страшного. Однако пока ничего не происходило.

Богдану было не до них. Он снова погрузился вниз и направился по кругу в другую сторону. Надо было посмотреть на дно с двух сторон. «Где ж ты, страшный холбордой?», – подумал он и на мгновение остановился, вытянув в стороны руки и ноги. Дно внизу выглядело как чёрно-зелёный махровый ковёр. Это был ил. Он покрывал все предметы, которые когда-то попали туда и теперь неподвижно лежали, напоминая то остовы кораблей, то головы гигантских рыб. И вдруг где-то впереди поднялось облачко тумана, и одна из теней стала немного меньше. Как будто покрытая тленом коряга изменила своё положение. Через мгновение это наваждение исчезло, и всё снова застыло в неподвижной полутьме.