Читать книгу Уроки без перемен. Книга жизни - Игорь Карпусь - Страница 30
I. Спираль
Казачка
ОглавлениеШироту, щедрость русской души я узнал, когда поселился у Кати Кармазиной. Кате было за семьдесят, но никто не назвал бы её старухой. Сильная и выносливая, она ловко справляла всю деревенскую работу, помогала взрослым детям, была бессменной письмоноской. Как говорили станичники, «Катю каждая собака знает». Я никогда не видел её задумчивой и обеспокоенной, казалось, заботы обходили её стороной. Она просто не любила выпячивать свои болячки да ещё козырять ими, как это делали другие бабы. Круглое смуглое лицо, покрытое сеткой морщин, всегда улыбалось; чёрные, с отливом, глаза глядели с молодым задором. Там, где Катя появлялась, сразу раздавались взрывы смеха и выскакивали, как искры, острые словечки. Только я знал, что опорожнив тяжёлую почтовую сумку, Катя открывала бесшумно дверь, снимала запылённые башмаки и ложилась на диван лицом к спинке – перевести дух. Через час, свежая и бодрая, она звала меня «вечерять».
В Катином домике меня словно подменили, я стал таким же смелым и проказливым. Как-то осенним вечером я напялил Катину юбку и кофту, приделал пышные груди и предстал перед хозяйкой в облике соседки Нюрки – хитрой, скупой и мужелюбивой бабы. Катя опрокинулась на диван и зашлась в припадке оглушительного хохота: «Ой, не могу, ох, насмешил, ещё, Игорёк миленький… Вылитая Нюрка!» Практикуясь почти каждый вечер, я делал успехи, и Катя иногда приглашала на представление родственников. Я, впрочем, не смущался и с нарастающим озорством входил в образ.
В застолье Катя открывалась затаённой, поэтической стороной души. Все знали это, и после первых рюмок кто-нибудь обязательно предлагал: «Катюша, начинай». И она, сразу забыв о веселье, сильным покоряющим голосом затягивала любимую песню. Компания, так же серьёзно и прочувствованно, подхватывала. Катя знала много старинных песен, пела их одна и на пару с дочерью, но эта всегда была наготове. Я запомнил её непроизвольно и передаю дословно.
Ах, вспомни, мамаша, ту тёмную ночь,
Когда дочки дома не стало.
Красавец-бандит увозил мою дочь,
Ушла – ничего не сказала.
Он клялся-божился, что будешь моей,
И в душу он крался змеёю.
Потом насмеялся злодей надо мной
И выгнал на двор меня зимою.
Стою под забором, а ночь холодна.
Вдруг едет купец полупьяный:
«Ах, здравствуй, ах, здравствуй, красавица-дочь!
А кто ж тебя выгнал зимою?
Поедем, красотка, кататься со мной
В ближайший кафе ресторана».
Не знаю, что дальше было со мной.
Наутро в больницу попала.
Так неразрывно с песней и живёт в моей памяти вознесенская казачка Катерина Кармазина.
