Читать книгу Заветы старого мироведения. О Проявлениях Прави и Нави, Правильной Нави и Явных Наветах - Илья Николаевич Черных - Страница 14

Не только у разных народов, но у разных классов и социальных групп, своя мера Правды-Прави и Красоты-Прави. Это и определяет отличие национальных и классовых культур. Очень созвучна с вышесказанным точка зрения Алексея Степановича Хомякова, которую я рискну переформулировать, воспользовавшись пониманиями, навеянными «Велесовой книгой». Согласно его мировоззрению, различные национальные культуры лишь с нескольких разных «сторон» своими традициями, обычаями и законами приближаются к божественной Абсолютной Правде, являясь «аспектами Абсолюта». У каждого народа своя мера близости к нему.

Представим себе, что мы сможем упорядочить людей аналогично расстановке их по росту, но по каждому из важных для нас качеств. Например, по качеству правдивости. При этом мы понимаем, что самый правдивый на допросе у врагов не будет для нас примером человечности. Проведём аналогичное упорядочивание по всем качествам, которые считаются важными в разных культурах: доброте; душевности; пунктуальности в выполнении обещаний; уважении к приказам, нисходящих от вышепоставленных в их общественной иерархии; по трудолюбию; по строгости соблюдения таких принципов, как «не заработанное – значит не твоё» или «не верь, не бойся, не проси»; по умению играть в гольф и по тысячам других характеристик.

Близость к началу очереди в каком-то из качеств будем считать близостью к Абсолюту по «направлению» этого качества (в фазовом пространстве, разумеется). Интуитивно представители разных культур, оценивая людей и их поступки, ставят разные «коэффициенты важности» этим качествам. Это позволяет им ранжировать оцениваемых по степени хорошести. Таким образом, мы получаем некую функцию оценки, заданную на множестве «ценных качеств». Рассмотрение такой «персональной» функции может формировать наше отношение к человеку (включая себя). Пользуясь собственным опытом или «доверенными источниками», мы способны усреднять такие функции по группам, составляющим, например, национальность, класс, приверженность исследуемой идеологии. Это даст нам представление о том, в чём «аспект Абсолюта» исследуемой группы лучше или хуже для нас, чем для других групп. Врождённая способность делать это составляет искру божьей Правды, заложенной в нас. Она не исчерпывает дар чувства Правды. Мы меряем праведность совестью. Мы способны, пользуясь чувством Правды, упорядочить эти функции, или, говоря математическим языком, вычислить функционал. В нас заложена способность оценивать окружающую обстановку и особенно других людей – самых привлекательных и опасных персонажей окружающего нас мира. Пользуясь этим функционалом, сильно огрубляя своё представление, мы можем судить о том, какая из оцениваемых групп для нас хороша, и можем понять, насколько она нам близкая или чужая.

Не всем важна правда. Процесс сравнения различных людей по их хорошести «для нас», то есть по близости к нашему персональному или коллективному «аспекту Абсолюта», аналогичен вычислению того же функционала, только без участия той искры божьей Правды. Суррогатом совести может в таких случаях использоваться стыд – сравнение с групповой моралью (мораль всегда групповая). Неудивительно, что мы порой встречаем несовместимость между людьми и группами. И в этом, в наш век, всё большую роль играют те, кто умеет втереться к нам в доверие в качестве «доверенного источника», «упрощая» труд создания собственной оценки. Медиакраты…

Вообще, все мы интуитивно – по фразам, жестам и поступкам – оцениваем окружающих людей и мотивы их поступков. Мы приспособлены природой легко выполнять работу по вычислению этого функционала, определяемого разнозначными переменными-качествами. По этому функционалу мы определяем, что «лучше», а что «хуже». Наши персональные «коэффициенты важности» сформированы в нас нашими врождёнными «талантами», культурой, искусством, верой, авторитетами и, в значительной степени, семьёй. Усреднённая мера русских будет отличаться от усреднённой меры, скажем, англичан. Наши традиции сложились под воздействием разных народных судеб. У нас были разные присказки в детских садиках, нам рассказывали разные сказки, пели разные колыбельные, нас родные оберегали от разных опасностей, мы незаметно для себя впитали сотни тысяч разных мелких и крупных предпочтений. Мы выросли в слабо зависимых друг от друга общественных системах. И нам есть чему поучиться, меряя чужие меры своей. Массовое же силовое навязывание чужой меры приводит к возникновению Гумилевских химер, ускоренному старению и смерти народа – вплавлению его культуры в другие.

Усреднённая процедура оценки является мерой, характерной для данной культуры. Культура национальная много важнее и стабильнее классовой, поскольку принадлежность социальному слою в наш век перемен может меняться каждое поколение и даже – в течение жизни одного человека.

Атеистические идеологии модерна (такие, как либерализм и коммунизм) и домодерновые религиозные идеологии абсолютизируют каждая свою меру. Эта абсолютизация перекрывает путь к прогрессу в национальном правдоискании. Мы знаем много примеров, когда под действием абсолютизации «этики» по «сектантским» методам люди теряют корни и меру «родных» нравов, становясь для общества безнравственными марионетками. Из-за присущей моему роду меры близости к Правде-Прави мне, например, было довольно противненько исполнять коммунистические ритуалы. А некоторые, ставшие потом русофобами, исполняли те ритуалы с рвением во времена моей молодости. Те спешно внедряемые «интернациональные» обряды противоречили праведной мере. Я всегда ощущал себя чужим к тем одержимым верой, для кого морально всё, что не противоречит десяти заповедям. Я не против заповедей авраамических религий, а я против абсолютизации нави в попытке приравнять её значимость к Прави. Ибо не мудро. И деструктивно.

Прояснённые мудростью «Велесовой книги» выводы Хомякова показывают истоки толерантности на Руси к нравам и традициям других народов и открытость к взаимообогащению культур без силового навязывания сверху. Эта взаимосвязь культур обогащает и сближает их мирно и естественно.

Нам помогает понять Правь то чувство Правды, что дано праведным и что веками оттачивается культурой через воспитание справедливости.

Мой многолетний опыт межнационального общения даёт мне уверенность, что несмотря на то, что нам есть чему поучиться, мы, в общепринятом понимании справедливости, значительно опережаем многие более самодовольные и даже более экономически успешные культуры. Мы можем опереться на это преимущество – если не дадим опять сбить себя с толку намеренно навеянными кажимостями чужих одурачивающих «справедливостей».

Не научившись отличать правильную навь от блажи несусветной не найти дороги в жизнь беспристрастную, спокойную со счастливыми отношениями и достатком достаточным. А ежели и получит кто из бредящих наяву тех благ по случайности, то неизбежно и горько потеряет их из-за недостаточно развитого реалистичного мышления. В этой закономерности нет несправедливости – есть непреложное естество.